Барбара Сэвидж - Мили ниоткуда (Кругосветное путешествие на велосипеде)
— Но мы уже договорились о цене с официантом и рассчитывали заплатить шесть батов,— запротестовал Ларри.
— Нет, пятнадцать батов,— решительно заявил хозяин.
Ларри подозвал официанта и попросил объяснить владельцу, что мы договаривались о шести батах. Официант немного побеседовал со своим хозяином, потом повернулся к нам и сказал:
— Это стоит пятнадцать батов. Я ошибся. За рис высшего сорта и овощи — одиннадцать батов.— С этим он скрылся в задней комнате.
— Пятнадцать батов. Платите.
Явное волнение на лице владельца весьма удивило нас, поскольку у тайцев считается полным неприличием выходить из себя на людях. Мы торговались с ним ещё пять или десять минут и в конце концов сошлись на одиннадцати батах. Но теперь этот человек выглядел откровенно расстроенным, хотя во время торговли мы втроём старались держаться непринуждённо, следуя данному нам с Ларри совету Салли, которого нужно всегда придерживаться в Таиланде.
— Думаю, нам следует быть теперь поосторожнее,— сказал Джефф.— Этот человек выглядит огорчённым, что, по моим сведениям, весьма плохо. В Бангкоке я разговорился с голландцем, и он рассказал мне, что бывает, когда таец рассердится. Он рассказал мне, как один таец осерчал на американца. Он говорил, что этот таец вёл небольшой местный автобус через остров Косамуи на восточное побережье, и когда он подъехал к пляжу, где остановилось множество иностранных туристов, там собралась большая группа из местных и иностранцев, ждавших автобуса, чтобы добраться до паромной переправы на другой стороне острова.
Так вот, все набились в автобус, за исключением одного американца, который, по словам голландца, смотрелся типичным регбистом. Во всяком случае, этот американец вместе со своим рюкзаком решил ехать на крыше автобуса; но таец сказал ему, что он там не поедет. Ну, большой американец стал спорить с маленьким тайцем и сказал, что поедет на крыше, поскольку должен успеть на утренний паром. Ну, а дальше, как нетрудно догадаться, американец рухнул лицом в грязь, а его рюкзак оказался в кустах. А таец быстренько вскарабкался в автобус, и все уехали. Определённо этот таец применил к американцу какой-то приём каратэ. Как говорил голландец, руки у тайцев смертельно опасны. Они редко выходят из себя, но если это случается — стоит посмотреть!
Каким-то образом молва об американце облетела весь остров, и никто его так и не подвёз. Пришлось ему протопать до паромной стоянки всё двенадцать миль. Как думаете, расплатимся побыстрее с этим парнем и пойдём отсюда к чёрту. Что-то мне не нравится, как он осерчал.
При упоминании об этом мы с Ларри быстренько отдали хозяину по одиннадцать батов без сдачи. А Джефф вручил ему банкноту в двадцать батов, но получил только пять батов сдачи.
— Ещё четыре бата, пожалуйста,— улыбнулся Джефф владельцу, пересчитав сдачу.
Лицо у того скривилось и стало напряжённым. В глазах засверкало бешенство, и я поняла, что мы находимся в опасности. Мужчина отправился к конторке в задней части ресторана. Оттуда, где мы сидели, лишь я смогла увидеть, как он вытащил нож из ящика. Мне хотелось бежать, но собственное тело не слушалось. Сидя на месте, я следила за ножом. Обедавшие в ресторане тайцы не обращали никакого внимания на владельца или лезвие у него в руках, и у меня мелькнула мысль, неужели, когда до этого дойдёт, он действительно нас зарежет; убьёт троих туристов в собственном ресторане всего лишь за двадцать центов. Но потом я подумала, что этот тайский малыш несомненно с нами расправится.
— Он достал нож,— прошептала я еле слышно.
— Что ты говоришь? Я не слышу,— сказал Джефф.
— Я сказала, что он достал нож. Большой нож с длинным лезвием,— произнесла я отчётливо на этот раз.
В первый момент ни Джефф, ни Ларри не издали ни звука. Глаза у них расширились, и они обалдело уставились на меня. Джефф, сидевший спиной к владельцу, дёрнулся на стуле и так сильно сжал столешницу, что костяшки пальцев у него побелели. Через несколько секунд, тщательно артикулируя каждое слово, Джефф заговорил первым:
— Что-он-делает-с-ножом?
— Держит его. Он держит его в правой руке.
— Он-идёт-к-нам?
— Нет. Он просто стоит там. Ты не поверишь, у него такое выражение лица. Этот парень настоящий псих. Наверное, руки у него сейчас трясутся.
— Думаешь, он собрался нас прикончить? Убить нас за несчастные четыре бата? — спросил Джефф, говоря теперь побыстрее.
— Дело не в деньгах,— сказал Ларри.— Должно быть, он считает, что утратил престиж во время сделки. Возможно, мы сторговались с ним на слишком низкой цене. А может, еда и на самом деле стоит пятнадцать батов. Дьявол! Он убьёт нас, раз потерял лицо!
— Ну, и что теперь делать? — задал вопрос Джефф.
— Он всё ещё там стоит. Слушайте, давайте отсюда выбираться. Давайте уйдём, пока он не двинулся,— прошептала я.
Очень медленно поднявшись со своего места, я повернулась спиной к ножу и его владельцу. Понукая себя, миновала три столика, стоявших на пути к выходу. На улице я оказалась первой, потом вышел Ларри, следом Джефф.
— Вернусь к себе в комнату и запрусь изнутри,— прошептал Джефф, прежде чем смыться вниз по аллее.
Ларри всё ещё хотел побродить по городу, и я отправилась вместе с ним. Но пока мы гуляли, я всё время нервно озиралась, ожидая увидеть в толпе бешеные глаза владельца ресторана. Когда мы вернулись в гостиницу, Джефф сидел на кровати в комнате, запершись на четыре запора, с бирманским ножом на боку. Лезвие было длиной в восемь дюймов.
— Вот и мы. Возьми,— сказала я, бросая ему пригоршню твёрдых леденцов.— Это тебе на сладкое.
— Где вы это достали?
— Какие-то дети остановили нас на улице и вручили корзинку с леденцами, потом засмеялись и убежали. А знаешь, что ещё произошло? Женщина в одном из магазинов бесплатно дала мне этот козырёк от солнца. Представляешь?
Джефф покачал головой.
— Таиланда мне не понять,— вздохнул он.— То кто-нибудь приставляет тебе нож к горлу, то дарят леденцы и козырьки от солнца. Я совершенно теряюсь от свойственных этой стране отношений любви-ненависти. Мне здесь нравится еда, пляжи, низкие цены, а также сиамская архитектура, храмы и всё такое. Но я ненавижу испытывать страх перед бандитами и внезапной сменой настроения у людей, а ещё — жару и влажность и этих сумасшедших, плюющих на всё водителей грузовиков. Ладно, как бы там ни было, сегодняшнюю ночь я буду спать с ножом под подушкой, так спокойнее.
Утром 5 января через островные плантации каучуконосов мы проехали до пляжа Карон. Спустя два дня Джефф отбыл в Малайзию и Сингапур. А мы с Ларри остались на побережье ещё на две недели, и, если бы не необходимость сдать билеты на двадцать первое число из Куала-Лумпура до Австралии, мы бы задержались подольше.
