Игорь Зотиков - Пикник на Аппалачской тропе
— Что это? — удивился я.
— О, Игор, у меня проблема возникла с ногтями на больших пальцах ног. Что-то болит под ними. Я был у врача, и он прописал какую-то химию, чтобы не удалять ногти, и приказал теперь не мочить их. Вот я и надеваю эти пакеты…
Я даже вспотел от волнения.
— Что же ты мне об этом не сказал! Это же грибок, заразная болезнь, а я, дурак, еще стою в этой заразной застойной воде…
— Не бойся, доктор сказал, что это незаразно, это не «атлетик фут»,[10] — иронически улыбнулся Стив. — А потом этот доктор — мой брат, и, если заболеешь, он будет лечить тебя бесплатно, как и меня…
Естественно, меня не смогли утешить эти слова, и я готов был уже поругаться со Стивом, который, судя по звуку, влез уже под душ. Но через минуту я катался от хохота. Стив с воплями выскочил из ванной и нелепо зашлепал ногами по кругу. Два пластиковых мешочка на его ногах представляли сейчас круглые, налитые до краев водой шары. Оказывается, вода в первую очередь нашла щели и налилась в мешочки.
— О! Врач просил меня ни в коем случае не мочить ноги! — вопил Стив.
Я уже не мог сердиться. А когда Стив уехал, я пошел в гараж, нашел там две большие железные банки из-под краски и стал использовать их как подставки для ног. Теперь проблема хотя бы временно была решена. Стив надо мной сначала посмеивался, хотя и обещал исправить слив. Но когда я сделал на работе из обрезков досок такое сооружение, которое можно было поставить в ванную и на нем стоять, он сдался и пару дней даже пользовался этим приспособлением, но вскоре у него стала затекать шея — Стив много выше меня, и его голова с трудом подлезает под наконечник душа…
Но Стив бывает и совсем другой. Когда у меня сломалась машина — отвалилась выхлопная труба, так как проржавело место соединения ее с трубой от мотора, Стив решил, что платить за это 100 долларов — дорого. Он повалил домкратами машину на бок, и с помощью молотков, ножовок, проволоки и жести мы начали ремонт. Стив оказался прекрасным товарищем. Нужно было отпилить два болта крепления патрубков — они не отворачивались, а пилой никак не подлезешь.
— Отдохни, Игор, немного, — сказал он, — пойди выпей кофе. А я съезжу в магазин и куплю специальные клещи для перекусывания болтов.
— Нет, нет, Стив, не покупай, я отказываюсь за них платить, — крикнул я, но Стив уже уехал.
Приехал он через полчаса с большой яркой коробкой, в которой лежал ярко-красный блестящий инструмент.
— Сколько же ты заплатил за него? — спросил я.
— Шестьдесят долларов.
— Нет, Стив, я им не буду работать, он мне не по карману.
— Хорошо, считай, что я купил его для себя, — улыбнулся Стив.
Я быстро «откусил» болты.
— А теперь, — сказал Стив, — я отвезу этот инструмент обратно в магазин и потребую деньги назад, скажу, что я им недоволен, так как он не смог «откусить» мой болт.
Минут через тридцать он вернулся довольный:
— Если бы ты видел, как не хотел брать его обратно хозяин магазина. Но я победил и получил назад все деньги.
После ремонта я устроил грандиозный ужин. Выпили немного. Стив вдруг погрустнел и рассказал, что брат его, тот, что врач и лечит ему ноги, женат на негритянке. Он хорошо зарабатывает, у них двое детей.
— Он все делал, чтобы ей было легче жить: переехал в дом рядом с домом ее матери, устроил ее в хороший колледж учиться, платил за учебу. Она оканчивает сейчас «школу лойеров», то есть будет юристом. И вот вчера она сказала ему, что она уезжает, уходит от него, хотя ни у него, ни у нее нет любовников.
— Почему, Стив?
— Потому, Игор, что они оказались недостаточно большими для того, чтобы быть вместе. Ведь так еще много предубеждений против смешанных браков, как с белой, так и с черной стороны. Бели ты делаешь что-то, противоречащее мнению большинства, то ты, твоя душа или воля должны быть очень большими, чтобы противостоять давлению.
А потом он вдруг встал, вышел и вскоре вернулся с маленькой изящной ленточкой-закладочкой для книг и подарил ее мне на память. На закладочке было что-то написано. Я не удивился. Американцы любят закладочки для книг с какими-нибудь изречениями. Вот что было написано на той, что подарил мне тогда Стив:
НИКОГДА НЕ СДАВАЙСЯКогда все пойдет не так, и это случится когда-нибудь,
Когда тебе покажется, что твоя дорога все в гору и в гору,
Когда твои деньги кончатся, а долги велики,
Когда ты хочешь улыбнуться, а получается гримаса,
Когда тяжесть забот уже начнет сгибать тебя,
Отдохни — если невмоготу, но не сдавайся.
Жизнь переменчива с ее изгибами и поворотами,
Это знает каждый из нас.
И многие ребята свернули с пути,
Когда они могли бы победить, если бы не сошли с дороги.
Не сдавайся, хотя шансов вроде и мало,
Ведь ты можешь победить в следующей попытке.
Часто цель много ближе,
Чем это кажется усталому, замученному человеку,
И часто борец сдается,
Когда он мог бы дотянуться до шапки победителя,
И он понимает это, но слишком поздно — когда приходит ночь,
Как близко он был к золотой короне.
Успех — это поражение, «вывернутое» наизнанку.
Это серебристая верхушка черной тучи сомнений,
И ты никогда не сможешь сказать, как близко ты от него,
Может быть, ты совсем близко, а тебе кажется, что ты — далеко,
Поэтому приготовься к борьбе, ведь ты же крепкий мужик —
Ведь как раз тогда, когда все кажется потерянным,
Ты и не имеешь права сдаваться.
Я хочу навестить сегодня Мери. Ведь сегодня — сквер-данс. Это единственный день в неделю, когда эта бедная храбрая женщина может прийти с работы рано. Вчера я позвонил ей домой часов в шесть — она только что пришла после девяти часов работы. У нее даже, голос дрожал от слабости.
— Может, к тебе заехать купить что-нибудь? — спросил я.
— Нет, ничего не нужно, Игор. Ведь у меня есть лишь сорок минут времени. Я полежу немного, а потом я должна ехать опять на работу. Ведь ты же знаешь, по понедельникам мы с Джо до десяти вечера пылесосим и убираем помещения офисов автомобильного салона. Единственное, о чем я молю бога, чтобы там было хотя бы тепло. Ведь часта, чтобы снизить расходы по отоплению, хозяева отключают его уже к середине дня, и вечером там совсем холодно.
— А ты не можешь сказать Джо, что заболела?
— Нет, не могу. Конечно, он все поймет, но он один просто не справится с работой и вынужден будет пригласить кого-нибудь вместо меня. И я потеряю это место. Он уже и так испытывает трудности, платя мне по шесть долларов за час. Раньше он оплачивал и мою социальную страховку, а недавно сказал: «Извини, девочка, я не могу больше делать этого». И я согласилась. Если я не приду работать, он просто скажет: «Извини, девочка, я вынужден тебя уволить».
