Джеймс Купер - Колония на кратере
По окончании посева Марк стал думать и о том, как оградить его от всяких злоключений, и с этой целью он, выходя из кратера, выгнал оттуда свиней, а самый вход загородил старым парусом, надежно укрепив его.
Тем временем гроза надвигалась: в виду этого наши приятели поспешили вернуться на свое судно, чтобы не промокнуть до костей. Действительно, едва успели они укрыться в каюте, как полил дождь.
Благодаря изменившемуся ветру судно прибивало слишком близко к подводной стене, служившей оградой маленькой бухте. Это еще более убедило наших моряков в необходимости прочно утвердить «Ранкокус». Боб подал блестящую мысль свезти на берег наиболее крупный и надежный из якорей, утвердить его в скалах так, чтоб он зацепился за них и сидел неподвижно, а затем притянуть к нему надежными канатами судно.
Но так как для перевозки якоря понадобился бы плот, — маленькая шлюпка была не пригодна для этой цели, — то все предприятие было отложено до следующего дня.
Марку очень хотелось взглянуть на молодые посадки и посевы после ливня. Было важно также выяснить количество воды, оставленное дождем на рифе. Друзья решили отправиться на часок-другой на остров перед наступлением сумерек. Отправляясь в путь, Боб вдруг вспомнил о проживавших на судне домашних птицах, курах и утках, имевших до крайности жалкий вид; это было не удивительно, если принять в соображение, что эти несчастные пернатые находились уже более пятидесяти дней в открытом море. Боб предложил поселить их на острове, предоставив им самим отыскивать себе пищу, при чем намеревался, с своей стороны, по мере надобности подкармливать их и приглядывать за ними.
Таким образом куры и утки были выпущены на волю. Завидя сушу, они направились, одни — вплавь, другие — летом, к острову, где тотчас же и принялись что-то поклевывать с такою жадностью, как будто перед ними было рассыпано самое отборное зерно. К немалому удивлению Марка, оказалось, что и вся палуба усыпана какими-то мелкими слизистыми шариками, которые выпали, очевидно, вместе с дождем и пришлись, как видно, очень по вкусу не только всем птицам, но также и свиньям.
Теперь на судне из всех животных оставалась только коза, и хотя от нее едва ли можно было ожидать какой-либо пользы, да и кормиться-то ей здесь на острове было положительно нечем, все же Марку казалось бесчеловечным зарезать или заколоть это животное. Поэтому было решено свезти на остров и ее. Прибыв туда, Марк убедился, что все, даже малейшие углубления скалистой почвы, было наполнено дождевою водою, и что самая почва впитывала в себя лишь очень малое количество. Воды было так много, что ее хватило бы теперь на то, чтобы наполнить все бочки и боченки, имевшиеся на судне.
Что же касается посевов, то дождь нимало не повредил им. Хотя каждая лунка, вмещавшая в себе зерно или семя, вплоть до краев была наполнена водою, тем не менее ни одна из них не была размыта ливнем. Марк опасался, что запоздал посадкой и что вскоре наступит засуха, которая погубит его всходы. Поэтому неожиданная поливка оказалась весьма кстати. Принимая в соображение могучее влияние солнца в этих широтах, Марк был уверен, что потребуется лишь немного дней для того, чтобы иметь возможность безошибочно судить о результатах смелой попытки оплодотворения мертвой почвы острова. Осмотрев свои посевы и посадки, Марк и Боб вернулись на «Ранкокус».
И в эту ночь оба они спали так сладко и крепко, как не спали уже давно на «Ранкокусе». Два последующих дня были употреблены ими на укрепление судна на якоре. Старания их, наконец, увенчались успехом. Теперь «Ранкокус» находился всего на расстоянии тридцати метров от берега; с помощью досок, надежно укрепленных на козлах, получился род длинного трапа или мостков, благодаря которому во всякое время можно было сухим путем сообщаться с островом, не имея надобности прибегать для того каждый раз к шлюпке.
На другой день после окончания этих работ Боб отправился ловить рыбу на один из соседних утесов, которых тут, на пространстве какой-нибудь полумили, было около двадцати. Некоторые наиболее крупные из этих скалистых островов имели до шести акров поверхности, большинство же из них не имело, пожалуй, даже и полсотни метров площади.
Боб Бате был страстный любитель рыбной ловли; он готов был проводить за этим занятием целые дни напролет, но с условием иметь при себе достаточный запас табаку. Большою для него утехой в настоящем горе было то обстоятельство, что на «Ранкокусе» имелись громадные запасы табаку, оставшегося от погибших товарищей.
Марк любил охоту, но здесь ружье было почти совсем не нужно, так как из миллионов птиц, кишевших всюду, не было ни одной, пригодной для стола. Хуже всего было, конечно, то, что на рифе не было растительности или хоть воды для орошения посевов на случай, если бы показались всходы. Правда, теперь почти ежедневно выпадал дождь, но со дня на день дожди могли прекратиться, и тогда моряков ожидала страшная засуха. Риф к тому же был до крайности однообразен и очень невелик. Кроме кратера, ничто не нарушало его унылого однообразия. Хорошо еще, что на судне был небольшой запас дров! Ведь здесь нигде нет ни сучка, ни кустика!
С заходом солнца вернулся Боб. К немалому удивлению Марка, маленькая шлюпка почти по борт сидела в воде; он поспешил на помощь товарищу, направлявшемуся к входу в кратер. Улов Боба состоял из десяти или двенадцати штук крупной рыбы; некоторые из них были даже весьма значительной величины и внушительного вида, но все были совершенно не знакомы морякам. Отобрав наилучшую из них, Марк выбросил остальных свиньям и птицам. Свиньи тотчас же с жадностью накинулись на это угощение; сперва куры немного пожеманились, вероятно, вследствие того, что раньше уже успели утолить свой голод насекомыми и слизняками, но потом в свою очередь налегли на остатки этого еще совершенно нового для них угощения. Теперь морякам нечего было заботиться о пропитании своих животных и птиц; только для козочки такого рода корм был не пригоден.
Но не одна рыба составляла груз маленькой шлюпки Боба; он нагрузил ее по самые борты илом, который он нашел в расщелине одной из скал, где тот образовался, вероятно, из перегноя разных морских водорослей.
— Да ведь этот ил как нельзя более похож на прекрасный чернозем! — воскликнул обрадованный Марк, предварительно испробовав его на вкус и помяв в пальцах. — И много его там?
— О, сколько угодно, мистер Марк! Пространство, занимаемое этим илом, ничуть не меньше площади нашего кратера.
— Прекрасно, с будущей недели мы займемся им; благоразумие требует от нас, чтобы мы не пренебрегали ничем, что может способствовать нашему благополучию, даже и в том случае, если сможем вернуться в конце-концов на родину.
