Александр Лебеденко - На полюс по воздуху
Знаменитый американский пилот Вильям Бирд{5} вызвался пролететь на полюс на аэроплане, поставленном на лыжи. Он предполагал добраться до Шпицбергена морским путем и, кроме того, устроить вспомогательную станцию с запасом бензина и пищевых продуктов на северном берегу Гренландии.
Деньги на этот полет давал знаменитый американский миллиардер, владелец величайших в мире автомобильных заводов Генри Форд.
Летчик Бирд участвовал в 1924 году в знаменитом кругосветном перелете, организованном Америкой. Из четырех машин, начавших этот перелет, до конца дошли только две. Одну из этих машин провел над морями, пустынями, горными хребтами и индийскими джунглями Бирд. Однако он ничем не зарекомендовал себя как исследователь или ученый, и поэтому весь смысл полета на полюс экспедиции, возглавляемой Бирдом, сводился к спортивному и летному рекорду.
Другой проект полета на двух мощных гидропланах, способных покрыть без остановки четыре тысячи двести километров, был выдвинут капитаном английской службы Вилькинсом.
Вилькинс, как и Амундсен, прекрасно понимал, что для человечества гораздо важнее и интереснее произвести изыскание не в той части Ледовитого океана, которая находится между полюсом и Европой, где уже прошел целый ряд экспедиций, но в великой ледяной пустыне, расположенной к северу от Америки, где еще не ступала нога человека.
Поэтому он решил последовать примеру амундсеновской экспедиции 1923 года и начать полет с северных берегов Аляски. Решено было организовать станцию для отправки экспедиции приблизительно на том же месте, откуда пыталась начать трансполярный перелет экспедиция Амундсена 1923 года, у мыса Пойнт-Барроу.
В задачу экспедиции входил безостановочный перелет от Пойнт-Барроу на Шпицберген — другими словами, Вилькинс хотел проделать тот же путь, что и Амундсен, но только в обратном направлении.
Этой экспедиции так и не суждено было отправиться в путь.
Как и многие экспедиции, отправлявшиеся на крайний север, экспедиция Вилькинса оказалась не в состоянии одолеть все трудности подготовительного периода.
Накануне отлета в апреле 1926 года случилось несчастье. Пропеллером самолета Вилькинса был убит один из его спутников. Вилькинс отказался от полета.
Таким образом, один соперник Амундсена был вычеркнут из списков.
По газетным сведениям, кроме указанных экспедиций, в 1926 году на полюс должны были вылететь еще несколько экспедиций, в том числе японская и английская. Нам неизвестна судьба этих приготовлений. Неизвестно, какие причины помешали японцам и англичанам начать полярный перелет. Возможно, что успешный перелет дирижабля Амундсена из Рима в Ленинград охладил пыл соперников Амундсена.
Один только Бирд вступил в состязание с Амундсеном. Аэроплан спорил с дирижаблем, смелый пилот — с поседевшим во льдах исследователем.
Но об этом после.
Из Рима в Ленинград по воздуху
Экзамен свой «Норвегия» выдержала блестяще.
10 апреля она вылетела из Чампино и, величественно проплыв над древним Римом, пошла вдоль итальянского побережья по направлению к Франции.
Она пересекла Южную Францию, пролетела над городом Бордо, повернула на север, пролетела над Парижем, через Английский канал, над паутиной лондонских улиц и дальше на север Англии к небольшому городу Пульгэму, где имелся воздушный порт, то есть все сооружения, необходимые для стоянки большого воздушного корабля.
Пульгэм был первой остановкой «Норвегии».
Сначала предполагалось, что «Норвегия» остановится и в Париже, но условия погоды были так благоприятны, моторы работали так исправно, что не было никакой нужды делать остановку где-нибудь во Франции.
В Пульгэме свежий ветер затруднил причал, и прошло целых пять часов, пока «Норвегии» удалось твердо закрепиться у вершины высокой причальной мачты.
Англичане не очень любезно приняли экспедицию. «Норвегия» была обыскана таможенными чиновниками, а маленькая собачка Нобиле Титино была и вовсе отобрана и отдана в карантин на все время пребывания «Норвегии» в Англии.
В Пульгэме дирижабль находился в течение сорока восьми часов. За это время экспедиция установила радиотелеграфную связь с Норвегией, Швецией и Советским Союзом.
Покинув Пульгзм, «Норвегия» перелетела через бурное Немецкое море. Десять часов шел воздушный корабль от Пульгэма до Осло. Простояв несколько часов в Осло, дирижабль направился дальше по маршруту Стокгольм — Финляндия к небольшой нашей деревушке Сализи, где для нее был приготовлен и отремонтирован большой эллинг.
Участок Осло — Сализи оказался самой трудной частью всего перелета. Над Балтийским морем «Норвегия» попала в полосу густого молочного тумана и потеряла путь.
Когда туман рассеялся, путешественники увидели, что они летят над землей, но что это была за земля, никто определить не мог.
Долго шли, не зная, над какой страной проносится дирижабль.
Мнения разделились. Одна часть экспедиции считала, что внизу Финляндия, другая — что Эстония.
Пролетая над какой-то деревушкой, путешественники сбросили записки на русском языке, которые писал телеграфист — русский помор Олонкин. В этих записках путешественники просили крестьян поднять руки вверх, если деревушка финляндская, и расставить в стороны, если деревушка эстонская. Но сколько ни кружилась над деревушкой «Норвегия», никаких знаков крестьяне не подали.
Наконец, пролетая над небольшим городом, Ларсен ухитрился прочесть в зрительную трубу название станции на вокзале железной дороги.
Это был город Валк, расположенный на границе между Латвией и Эстонией. Тут уже не трудно было разобраться в направлении полета, и «Норвегия» вскоре была уже над Гатчиной.
Однако полет затянулся, и, вместо того чтобы прийти утром, «Норвегия» показалась над эллингом только в восемь часов вечера, когда было уже темно, и кораблю пришлось спускаться в исключительно тяжелых условиях.
Только хорошо дисциплинированная команда нашей воздухоплавательной школы и образцовое руководство посадкой известного русского воздухоплавателя позволили «Норвегии» почти в полной темноте войти в эллинг без малейшего повреждения при свежем ветре.
«Дайте мне теплую комнату», — это были первые слова измученного Нобиле. Такими же усталыми казались и все прочие члены экспедиции. Девятнадцатичасовой полет и скитания в тумане измучили всех до последних пределов.
Я лечу на «Норвегии»
Мысль добиться разрешения полететь дальше с экспедицией пришла мне в голову в тот самый вечер, когда я в огромной толпе ленинградцев стоял на снегу и следил за кругами, которые проделывала «Норвегия» над эллингом в Сализи, прежде чем снизиться.
