Зегидур Слиман - Повседневная жизнь паломников в Мекке
И какое значение тогда имеют те события, что составляют и разрывают каждый уходящий день? В целом немногие вещи могут осложнить продвижение по «истинному пути», ведущему ко дню. Пророк, замкнув цепь откровений, уничтожил всякое будущее и всякое прошлое. С тех пор ничего нового под луной не происходило и не произойдет. Мекка находится вне времени. И не начинается ли эра ислама с того дня, когда Мухаммед обосновался в Мекке? Время и хиджра — чужеземцы для нее. В каждый момент она пребывает такой, какой была и какой станет. На ее земле, под ее солнцем ни один жест не является произвольным. Всякое действие, каждый разговор уже предсказан — «записан заранее» (араб. мактуб).
Книга Божия вдохновляет, судит и оправдывает каждый шаг верующего. Это эксклюзивная конституция Мекки. Поведением каждого руководит поведение Мухаммеда, поскольку посланник Божий остается «хорошим примером» для подражания (Коран, 33:21), включая самые обычные поступки, слова и привычки повседневной жизни. Это «подражание Мухаммеду» ведет преданного к такой тесной идентификации себя с «моделью», что он растворяется в ней. «Пророк научил нас всему, даже тому, как следует отправлять естественные потребности», — говорил один максималист. В этой вселенной каждый становится современником Мухаммеда. Магрибское предание гласит, что в Судный день все мусульмане — мужчины предстанут перед судьей в образе Мухаммеда, женщины же примут облик его дочери Фатимы. На углу улицы за каждым мусульманином вырисовывается посланник Божий. Мекка. Город, уготованный часу Бога, который настанет в надлежащее время.
Даже современная реальность, воспламеняющая одних и ожесточающая других, своим источником имеет вековые напряжения. В ней ничего не совершается без поруки Сунны-предания и прошлого. «Что прошло, то умерло», — говорит арабская поговорка, но в Мекке прошлое не смогло бы скрыться, оно остается вечным настоящим. Современная реальность, если взглянуть на нее с этой позиции, всегда анахронична. Ее всегда будто бы подогревают заново. Смысл повседневной жизни Мекки распространяется и на последующие поколения.
В исламе нет предсказуемого будущего, есть только неизбежное настоящее. Бессмысленно строить планы на будущее. Жизнь — ежедневное повторение прошедшего, и кажется, что время в Мекке течет вспять.
Объективно мать городов не слишком «приятна» для того, чтобы жить в ней: жаркий, удушливый климат, никаких следов археологических памятников, никаких развлечений… Но какая робкая и светлая радость на лицах прохожих, какая ясность во взг лядах. Даже самые тяжкие лишения люди принимают с неизменной надеждой. Тайная связь объединяет несправедливость и парадоксы истории; в их переплетениях каждый пытается прочесть божественный рисунок. «Ислам родился запрещенным, и таким он будет до конца», — учил Пророк и подытоживал: «Будь чужеземцем, будь странником в этом мире». Начиная с хиджры, бегства в Медину, ислам живет в «изгнании», далеко от матери городов, в то время как жители ее проводят дни, страдают и молятся, ощущая эфемерность своего пребывания на земле. Ислам чувствует боль Мекки. Мекка страдает из-за ислама.
Глава 2
Сложности пути
Приказ, полученный от Бога Его посланником, ясен и не подлежит обсуждению: «Провозгласи людям обязанность совершать хадж» (Коран, 22:28/27). Тем не менее для того, чтобы действительно отозваться на призыв Всевышнего, отнюдь не достаточно просто его услышать. Прежде всего, необходимо быть мусульманином, затем необходимо соблюдать ряд общественных, семейных, личных и религиозных условий, выполняемых еще до того, как человек оказывается вправе претендовать на паломничество в Мекку. Много званых, но мало избранных.
Здравый смысл, присущий Западу, и посредственность натуры некоторых людей часто приводят к тому, что ислам начинают представлять как примитивную религию, основанную на лаконичной и прозрачной доктрине, доступной обычным людям — vulgumpecus,[25] в отличие от мистических лабиринтов христианства, головокружительного переплетения 613 мозаичных правил и измышлений индуистов.[26] Религиозной системе соответствуют, разумеется, строгий культ и подобающая практика. Это высказывание не идет вразрез с повседневной реальностью ислама. Это субъективное мнение людей.
Если последняя из полученных от Бога религий предлагает смертным краткую и прозрачную теорию о мире и человеке, она в то же время порождает мелочное законодательство, ежесекундные требования. Это шариат, «правильный путь» ислама, поразительное сочетание обязанностей, запретов, повиновения и разнообразных, даже противоречивых требований, образующих в идеале исламский образ жизни. Вот то, что относится к теории.
Что касается практики, ее явная «простота» носит не менее явный принудительный характер. Ежедневные молитвы и ритуальные омовения (вуду), полное омовение (гусль) после каждого соития, положенная по исламу милостыня, пост во время рамадана… Выполнение всех этих предписаний требует от верующего мусульманина выносливости, постоянной бдительности и настоящей самоотверженности. В этом смысле последнее из пяти предписаний Корана, то есть паломничество, далеко не меньшая из жертв, которыми гордится умма.
Не все пути ведут в Мекку. Собраться в паломничество означает столкнуться с рядом проблем. Они созданы поколениями улемов в сводах правил и соглашений, пересекающих святую тропу неизбежными ограничивающими нормами, минирующих каждую пядь пути строгими условиями, нарушение которых само собой аннулировало бы заслуги набожных паломников. К счастью для ислама и в особенности для мусульман, взгляды которых прикованы к горизонтам Мекки, вера неразрывно связана с телом, проходящим через законодательство джунглей, а скрупулезное соблюдение всех этих условий делало бы хадж просто невозможным. Необходимость создает закон. «Аллах хочет облегчить вам [жизнь вдалеке от дома], ибо человек создан слабым» по природе (Коран, 4:32/28).
Однако, как уже говорилось выше, «Аллах обязывает тех людей, кто в состоянии совершить поездку, отправляться в хадж к Дому» (Коран, 3:91/97). Это добавление, побуждающее мусульманина отправиться в Мекку, является основным. Из-за него лились ручьями чернила и в недоумении качали тюрбанами многие правоверные. Принимая во внимание все трудности, вопрос о возможности отступления от требования Корана был сразу же поставлен перед толкователями священных книг и перед мусульманскими законодателями. Как оценить «состояние готовности к хаджу», о котором столь лаконично упоминается в Коране, какие критерии должны быть разработаны, чтобы понять, в состоянии или нет человек совершить паломничество? Улемы укрылись бы за самыми мягкими строками, чтобы получить разрешение на хадж для больных и инвалидов. «Аллах [вовсе] не хочет создавать для вас неудобства» (Коран, 5:9/6).
