Василий Елисеев - По джунглям Конго (Записки геолога)
Через несколько дней мы переехали на новую стоянку к реке Лесо, расположенную в десяти километрах от Комоно. Для окончания работ в Комоно остались Габриель Нгуака и Евгений Уваров.
Однажды, описывая горные выработки по реке Лесо, увидел, как шестилетняя дочь одного из рабочих подошла к канаве с водой и стала ловить корзиной лягушек. Поймав несколько штук, завернула каждую листом и бросила в костер. Минут через десять лягушки были готовы, и девочка с аппетитом стала есть их, посматривая на меня озорными глазенками. Искусство собирать постигается жителями лесов с детских лет.
От реки Лесо я пошел по старой грунтовой автомобильной дороге на реку Банголо. Я знал, что шесть лет назад по ней ездили французские геологи. Каково же было мое удивление, когда оказалось, что дорога заросла высокими, толщиной до 15 сантиметров деревьями музанга (листья этих деревьев собраны в многочисленные зонтики-колпачки, будто сделанные руками человека). Одно из удивительных свойств влажных экваториальных лесов — быстрое зарастание вырубок. В тот день мне так и не удалось добраться до реки Банголо.
К исходу второго дня нашего пребывания на Лесо неожиданно появился Габриель и сообщил:
— Месье Эжен боку маляд (Женя сильно болен).
— Но что могло случиться со здоровым человеком за два дня? — недоумевал я.
— У него аппендицит. Его отвезли в Сибити и сделали операцию, — пояснил Габриель.
— Надо же такому случиться, — сокрушались мы.
На другой день (это было 26 августа) садимся в газик и мчимся в Сибити. Заходим в палату. Женя, бледный и слабый, радостно улыбнулся. И тихим голосом стал рассказывать.
— Да, ребята, — заговорил он, — и дома-то болеть скверно, а на чужбине — вдвойне хуже. И главное, во время приступа, когда я подумал, что мне конец, и прощался с жизнью, никого из вас не было рядом! Не с кем было обмолвиться словом. А мне так хотелось услышать родную речь. На другой день после операции, — продолжал Женя, — я выглянул в окно и увидел странное дерево. Его ствол был как у всех деревьев. А вот безлистная, странно ветвящаяся крона показалась гигантскими щупальцами спрута, ползущими в окно, чтоб меня задушить…[11] И мне стало как-то не по себе. Мысленно перенесся в родное Подмосковье, вспомнил наши светлые, радостные леса, открытые поляны и почувствовал облегчение. Ваш приход, ребята, — бальзам для меня. У меня поднялось настроение, и я почувствовал себя намного лучше.
Нельзя было не согласиться с Женей, что болеть вдали от Родины, да еще одному, без товарищей, очень плохо.
Перед нашим уходом Женя сказал: — Когда меня выпишут из больницы, в Пуэнт-Нуар не поеду, останусь с вами. Между тем из Пуэнт-Нуара к больному Евгению Уварову прибыл наш врач Нина Ивановна Федотова. Осмотрев больного, она сказала: «Чтобы окончательно поправиться, ему некоторое время надо побыть в Пуэнт-Нуаре, около океана». Ну что ж, врачу виднее. В то утро, когда провожали Уварова в Пуэнт-Нуар, я обнаружил на пальце руки небольшой нарыв. Он неприятно зудел.
— С чего бы это? — удивился я. Обратился к врачу.
— Это у вас заболевание, которое по местному называется «шик», — сказала Нина Ивановна. Возбудитель болезни — земляная блоха. Она проникает под кожу и откладывает яйца, из которых возникают личинки. Нарыв сопровождается зудом, в чем вы, вероятно, убедились.
Подошел Франсуа и предложил сделать операцию. Я согласился. Франсуа принес заостренную палочку, расковырял нарыв и извлек из-под кожи белый комочек личинок величиной с просяное зерно.
— А теперь, — сказала Нина Ивановна, — смажьте ранку йодом, и от вашего нарыва не останется никакого следа.
Чаще подобные нарывы возникали у нас на пальцах ног. Но мы уже не волновались, ибо знали, как от них легко избавляться.
Реже поражал нас тропический миаз — болезнь, вызываемая личинками мух. Мухи откладывают в почву яйца, из которых образуются личинки. Личинки активно проникают в кожу человека и животных. На коже возникает нечто вроде фурункула с отверстием, ведущим в полость, в которой находятся личинки. Недели через две личинки достигают полутора сантиметров длины. Свищ надо смазывать вазелиновым маслом. Из-за недостатка воздуха, личинки высовывают конец тела с дыхательными отверстиями наружу. Их надо извлечь пинцетом, после чего быстро наступает выздоровление.
В Конго нас подстерегала еще одна болезнь — тропическая малярия. Вначале никто из нас даже не предполагал, что может заболеть ею. Мы регулярно глотали хлорахин и были уверены в том, что никакие анофелесы нам не страшны. Но не тут-то было. Некоторые мои коллеги все же заболели малярией.
У меня тропическая лихорадка началась уже в Москве. Сначала я подумал, что простудился или загрипповал. Но врачи сразу же определили малярию и тут же отправили меня в больницу, где недели через две меня поставили на ноги.
НА РЕКЕ ДЖУЭЛИ
После Комоно нам предстояло обследовать водораздел рек Огове и Джуэли, к северу от селения Занага.
Загрузив до отказа газик, мчимся в Занага. Мы выехали в шесть часов утра и были удивлены, что жители деревень, через которые проезжали, уже сидели у костров. По-видимому, холод выгнал их так рано из хижин. Грунтовые дороги в сентябре в этой части Конго обильно покрыты пылью (уже несколько месяцев продолжается сухой сезон), поэтому за машиной тянется пыльный хвост. Придорожные кусты, пальмы — красные от осевшей пыли. И мы, сидящие в машине, с ног до головы покрыты пылью. Она набивается в уши, в волосы, лезет в глаза. Неприятная эта штука — пыль! Но в это время не застрянешь в грязи, которая образуется на дорогах в дождливый сезон.
Дорога от Сибити до Занага очень узкая и сильно петляет. Нужно почти беспрерывно сигналить, чтобы не столкнуться со встречной машиной, которую из-за крутых поворотов не видно иногда за пять метров. Мы чуть-чуть не столкнулись с машиной, груженной песком.
В Занага наш газик в мгновение ока окружили школьники, шумевшие на все лады. Над головами носились ткачики — красивые птички размером с воробья. У ткачика темная с желтыми пятнами спинка и ярко-желтое брюшко. Ткачики живут колониями на масличных пальмах. На одной пальмовой ветке умещается до десятка гнезд. Их гнезда по своей форме напоминают валенок, у которого отрезано голенище. Гнезда подвешены отверстием вниз. Им не страшны ливни: ни одна капля дождя не проникает в гнездо. В центре поселка красуется дерево равенала[12], крона которого напоминает павлиний хвост. Листья кроны длиной два-три метра располагаются в одной плоскости. В расширениях длинных черешков листьев скапливается вода, до одного литра в каждом черешке. Ею можно напоить двух путешественников. Поэтому равеналу называют деревом путешественников. Оно культивируется как декоративное растение. От Занага около 12 километров до верховьев реки Огове, через которую мы должны переправиться. Вот и река.
