Жюль Верн - Агентство «Томпсон и K°»
Что касается семьи Хамильтон, то к ней вернулась вся ее прежняя спесь, лишь только она увидела себя в полной безопасности. Не сказав на прощанье ни слова ни одному из людей, которых уравнивающий всех случай на минуту приобщил к их аристократическому положению, сэр Джордж Хамильтон, леди Эванджелина и мисс Маргарет поспешили направиться в свой комфортабельный дом, где Тигга попросили занять место, на что он, по-видимому, охотно согласился. Судьба его ясно определилась.
Семья же Блокхеда, напротив, оставалась в том же составе, в котором пустилась в путешествие: ни один представитель мужского пола в брачном возрасте не занял места в увозившей их вместе с их багажом коляске.
Призываемый во Францию необходимостью дать объяснения по поводу самовольного продления отпуска, Рожер де Сорг уехал из Лондона в тот же день.
Устроив свои служебные дела, он выхлопотал себе новый отпуск, благодаря веским доводам, которыми он поддержал свое прошение. Можно ли, в самом деле, отказать в отпуске человеку, который женится? Свадьба была решена в немногих словах между мисс Долли и им, как нечто вполне естественное, не требовавшее никакого дальнейшего рассмотрения.
Церемония состоялась третьего сентября. В тот же день Алиса Линдсей сменила свою фамилию на фамилию маркиза Робера де Грамона.
С тех пор эти две счастливых пары не знают больше таких историй. Мирно протекает их жизнь, и завтрашний день приносит им столько же счастья, сколько и вчерашний.
Маркиза де Грамон и графиня де Сорг приобрели два отеля в Париже, в аллее Булонского леса. Тут они воспитывают своих детей, оставаясь добрыми подругами и любящими сестрами.
Часто переживают они в воспоминаниях события, предшествовавшие их браку, и часто говорят о них, оставаясь наедине. В них они черпают новые доводы, чтобы любить мужей, которых себе избрали. Во время этих воспоминаний всплывают иногда имена их товарищей по путешествию и злоключениям. Нельзя совершенно забыть тех, вместе с которыми приходилось страдать, и, действительно, с некоторыми из них они сохранили даже дружественные отношения.
Четыре года спустя после окончания путешествия, организованного агентством Томпсон и K°, двое из этих лиц позвонились одновременно, в час обеда, у подъезда отеля маркизы де Грамон.
– Клянусь честью, рад вас видеть, господин Сондерс! – воскликнул один из посетителей.
– Мистер Бекер не менее доволен встретиться с капитаном Пипом, – поправил другой посетитель, дружески протягивая руку бравому капитану покойного «Симью».
Это был день семейного собрания у маркизы де Грамон. Рожер и Долли де Сорг заняли места за столом, за который сели также капитан Пип и Бекер.
Так как оба они знали историю дома хозяина и его прекрасной жены, то не были удивлены роскошью, окружавшей прежнего переводчика агентства «Томпсон и K°». Впрочем, они слишком много видели на своем веку, чтобы легко удивляться, и капитан Пип, знавший толк в людях, считал хозяина дома достойным всех милостей счастья.
Очевидно, не в первый раз садился моряк за этот гостеприимный стол. В его манере держаться не было никакого смущения, напротив, замечалась открытая свобода, подобающая истинным друзьям.
За стулом капитана важно восседал Артемон. Это место принадлежало ему по праву, и никто не мог бы удалить его оттуда.
Впрочем, об этом никто и не помышлял, и капитан не стеснялся передавать ему кое-какие лакомые кусочки, которые Артемон принимал с достоинством.
Артемон постарел, но сердце его оставалось молодым. Глаза его были такими же умными и такими же живыми, когда смотрели в глаза своего хозяина, сообщения которого он принимал, по-прежнему двигая своими длинными ушами, с видом глубокого интереса. Он тоже хорошо знал дом, куда был приглашен в этот день. Ласкаемый хозяйкой, не забывавшей спасителя своего мужа, уважаемый слугами, он ценил такое отношение к нему и поэтому энергично одобрил своего господина и друга, когда тот сообщил ему свой проект совершить поездку в Париж.
– Из каких стран, капитан, занесло вас теперь к нам? – спросил Робер за столом.
– Из Нью-Йорка, – ответил капитан. – Я получил место в пароходстве Кюнарда и соскучился от монотонности вечных переездов между Англией и Америкой. Это чертовски противно, сударь!
– На днях вы повстречаете нас там, – продолжал Робер. – Алиса и Долли пожелали опять отправиться в море, хотя оно сыграло с нами немало скверных шуток. Теперь для них строится на одной из гаврских верфей яхта в тысячу тонн. И я даже хотел по этому случаю спросить вас, не можете ли вы указать нам верного человека в качестве капитана.
– Я только одного знаю, – просто отвечал старый моряк. – Это некто Пип, совсем не плохой капитан, как говорят. Этот Пип нашел возможность жениться, не взяв жены. Вместе с ним надо будет забрать и его пса… Бедное животное уже старо и не надолго хватит его. Вот уже пятнадцать лет, как оно скитается по белу свету, а это преклонный возраст для собаки, – прибавил он, послав Артемону взгляд, полный меланхолической нежности.
– Как, капитан! Вы согласились бы?.. – удивился Робер.
– Согласен ли я!.. – воскликнул капитан. – Довольно с меня пассажирских пароходов. Это слишком громоздкие махины. И затем, вечно ходить из Ливерпуля в Нью-Йорк и из Нью-Йорка в Ливерпуль – это сударь, такая перипетия!
– Значит, решено! – произнесли вместе Робер и Рожер.
– Да, – заявил капитан, – Артемон найдет свой инвалидный дом у вас на… Кстати, вы уже окрестили вашу будущую яхту?
– В память: «Симью», мы с сестрой назвали ее «Monette» (Чайка), – сказала Долли.
– Хорошая мысль! – иронически одобрил Бекер. – Я вижу уже, как вы снова направляетесь в Томбукту!
– Мы постараемся избежать такой напасти, – ответил капитан. – А кстати, по поводу «Симью», угадайте, кого я повстречал в Лондоне не дальше как вчера?
– Томпсона! – хором вскрикнули сидевшие за столом.
– Именно! Томпсона. Прекрасен, как день, изящен, суетится, как раньше. У него, значит, имелась еще другая сумка, которой шейх не открыл? Или же вы не привели в исполнение своих угроз? – спросил капитан, поворачиваясь к Бекеру.
– И не говорите об этом, – сказал последний, сразу впадая в скверное настроение. – Этот Томпсон настоящий дьявол, он в гроб меня вгонит! Свои угрозы, я, конечно, сдержал. Да и еще десятка два других пассажиров засыпали этого штукаря процессами, которые мы выиграли по всей линии. Томпсон, не будучи в состоянии платить, был объявлен банкротом; он принужден был закрыть свою лавочку, и имя его вычеркнули из списка агентств по устройству путешествий. Но удовлетворение мое не было полным. Каждый день я встречаю этого господина. Он ничего не делает, насколько мне известно, и, однако, имеет такой вид, точно купается в богатстве. Он посмеивается надо мной, этакая бестия! Я убежден что он припрятал кое-что, надув меня.
