Андрей Капица. Колумб XX века - Щербаков Алексей Юрьевич

«Папа прожил очень активную, интересную жизнь, — говорит Анна Андреевна, — он все время был в центре событий. И эти события закручивал вокруг себя со страшной силой».

«Прощальная церемония проходила в МГУ, — рассказывал Б. В. Иванов. — Пришли многие известные люди: Артур Николаевич Чилингаров, ректор Виктор Антонович Садовничий, председатель Государственной думы Борис Вячеславович Грызлов, — и все сказали об Андрее Петровиче теплые слова. Похоронили его на Аксиньинском кладбище за Николиной Горой. Оно такое необычное, на пригорке, такое светлое. Рядом с первой женой Евгенией Александровной. Когда мы раньше туда с Андреем Петровичем приезжали, убирались, ставили цветы, он с каждым годом все чаще повторял: „Пожалуй, наверное, здесь“. Не строил из себя государственного деятеля. Сверхпочестей от государства ему было не нужно. Единственно он попросил, чтобы на пиджак ему привинтили значок „Отличник Аэрофлота“, который он особенно любил. За радиопроводку наших самолетов в Антарктиду. Номерной значок, который выдавался не каждому работнику „Аэрофлота“, а по приказу начальника Главного управления гражданского воздушного флота при Совете министров СССР. Так мы и сделали.

На могиле Андрея Петровича Капицы стоит высокий каменный памятник в виде креста с вырезанным у подножия объемным континентом Антарктидой. На годовщину у него собираются родные и близкие и много людей, которых я не знаю, но их знал Андрей Петрович. Памятник скромный, но всегда ухожен. Я вот и сегодня туда заезжал, потому что ехал мимо, и там всегда у памятника цветы. Вот, пожалуй, и все, что я хотел рассказать».

Дом в Кембридже, в котором родился Андрей Петрович, после ухода Сергея Петровича был поделен между наследниками пополам и продан. «Там теперь живут другие люди, — говорит Анна Андреевна. — И не факт, что они его сохранят. Может, вообще снесут. Дом, построенный сто лет назад, абсолютно несовременен в коммуникациях. Петя очень долго маялся, чтобы сделать его хоть чуть-чуть теплым. Ему пришлось купить себе в Кембридже другой дом».

Поскольку у Андрея Петровича и Сергея Петровича одни дочери, род Капиц теперь продолжает старший сын Анны Андреевны Петя, которому по просьбе бабушки Анны Алексеевны была присвоена фамилия Капица. Дочери Андрея Петровича вообще породили три могучие мужские ветви: Петр Александрович работает финансовым консультантом в Англии. Павел Александрович — художник в Германии, рисует компьютерные игры. Иван Сергеевич преподает географию в средней московской школе.

Из них Петр и Иван продолжили традицию, заведенную Андреем Петровичем, — окончили Географический факультет МГУ, кафедру Рационального природопользования. А уже есть много внучек и внуков. Жизнь продолжается!

Грядущим поколениям

«В последний год у Андрея Петровича была аспирантка, — рассказывает профессор Е. И. Голубева. — Приехала девочка с Дальнего Востока, с Камчатки, она занималась в Кроноцком заповеднике влиянием туризма на природу. Мы с ней пообщались, и я посоветовала ей поступать в аспирантуру к Андрею Петровичу. Я ему представила ее, и он с ней беседовал. Беседовал долго. Все-таки Дальний Восток — его любовь. Он сказал: „Надо ее взять обязательно!“ И она оказалась очень трудолюбивой. Ее защита прошла в феврале, а в августе его уже не стало».

Когда она узнала, что про Андрея Петровича готовится книга, она написала ее авторам письмо под названием «Об Андрее Петровиче Капице, моем научном руководителе». Вот его содержание:

«С Андреем Петровичем я познакомилась на вступительном экзамене в аспирантуру, в 2007 году. Сказать, что этот первый в стенах МГУ экзамен был для меня волнительным — ничего не сказать. Не будучи выпускницей МГУ, я столкнулась при поступлении со всеми трудностями, поджидающими „чужаков“, самыми сложными из которых, конечно, были психологические. Я себя чувствовала хоть и храброй и упрямой, но очень маленькой и чужой в этом храме науки и знаний с огромными дубовыми дверями и в окружении живых легенд отечественной географии.

Одной из таких легенд был, разумеется, сам Андрей Петрович. И как же мне повезло, что мое знакомство с внутренней жизнью Университета началось с экзамена на кафедре Рационального природопользования. Возглавлял экзаменационную комиссию Андрей Петрович — спокойно приглашал экзаменующихся в свой кабинет, сам называл тему и задавал дополнительные вопросы, которые, как правило, требовали не фактов, а вовлекали будущего аспиранта в дискуссию.

Узнав, что я живу на Камчатке, Андрей Петрович спросил мое мнение по поводу катастрофы, недавно произошедшей в Долине гейзеров [290]. Услышав, что „катастрофа“ вполне закономерна для природных условий района реки Гейзерной — чрезвычайно динамично меняющейся системы, которая обрела после оползня новый облик и стала не менее привлекательной и живописной, чем раньше, Андрей Петрович улыбнулся своей доброй и при этом полной достоинства улыбкой. Кажется, ответ ему понравился… и мы продолжили беседу, финалом которой было его предложение стать моим научным руководителем…

Тогда я еще не знала, что через полгода свой путь как ученого я начну с работы именно в Долине гейзеров научным сотрудником Кроноцкого заповедника. И буду пытаться найти компромисс между сохранением чрезвычайно хрупкой экосистемы Долины и ее использованием в качестве одного из самых популярных туристических объектов Камчатки.

А тогда… тогда, выйдя после экзамена с кафедры, я почувствовала, что дубовые двери стали легче, впуская меня уже более доброжелательно в храм знаний и науки. Благодаря Андрею Петровичу я обрела относительное спокойствие и веру в то, что все будет хорошо и эти стены примут меня и станут родными (так оно потом и вышло!).

От Андрея Петровича всегда веяло особым благородством, спокойствием и уверенностью — тем, чего, как мне кажется, так не хватает всем аспирантам на любом из этапов обучения и работы над диссертацией. Он всегда спокойно и без суеты расспрашивал о делах, возникающих трудностях и проблемах, всегда предлагал помощь и высказывал свое мнение по поводу спорных вопросов. После каждой нашей с ним встречи, какой бы мимолетной она ни была (у Андрея Петровича всегда толпились студенты, и порой приходилось „делиться“ своим временем с остальными), этот заряд спокойствия и уверенности еще долго подпитывал меня.

Общался Андрей Петрович всегда довольно просто, без напускной важности и высокомерия, но держал себя с огромным достоинством, подобающим человеку его статуса. В диалоге с ним, безусловно, присутствовало осознание того, что общаешься с членом-корреспондентом Академии наук, но это отнюдь не мешало откровенно высказывать свою позицию по тому или иному вопросу. Вообще, мне кажется, Андрею Петровичу нравился нестандартный взгляд на вещи и наличие собственного мнения…

Конечно, такой руководитель, как Андрей Петрович, вдохновлял личным примером… Благодаря знакомству с его историей я даже решилась поработать над диссертацией в библиотеках Кембриджа. Наверное, не будь у меня такого руководителя, я бы никогда не подумала об этом городе как о чем-то для себя досягаемом и близком. Но вот он, человек, родившийся и выросший там… При первой же возможности я попытала счастья в конкурсе стипендий Британского Совета и… через три месяца я уже проходила стажировку на географическом факультете Кембриджского университета… Ездила на велосипеде мимо домика семьи Капиц, дышала воздухом этого замечательного городка, наполненного духом благородной старины, студенчества и науки, впитывала каждой клеточкой материалы лекций и семинаров, засиживалась допоздна в библиотеках, общалась с интереснейшими людьми со всего света и в конечном итоге получила колоссальнейший опыт и знания, которые оказали огромное влияние на мое видение как диссертации, так и будущей моей работы в сфере охраны природы…

Так получилось, что я стала последней аспиранткой, которой посчастливилось учиться у Андрея Петровича. В своей диссертационной работе, как и любил Андрей Петрович, я постаралась нестандартно подойти к решению стоявших передо мной задач охраны природы, совместив физико-географические подходы с социально-экономической географией. В этом, кстати, мне здорово помогли опыт и знания, приобретенные в Кембридже. К сожалению, Андрея Петровича уже не было на моей защите, но мне хочется верить, что он бы обязательно одобрительно улыбался, слушая меня…»