Роберт Скотт - Экспедиция к Южному полюсу. 1910–1912 гг. Прощальные письма.
Эти сани ходят на второй скорости, что делает их более быстроходными — они идут 2,5–3 мили в час. Продвигались бы совсем хорошо, если бы не приходилось делать остановок, чтобы охлаждать моторы. На машине Лэшли — старый мотор, которым уже пользовались в Норвегии. Механизм второй машины несколько видоизменен. Этот вид моторных саней был испытан уже в ряде случаев.
Дэй после обычных колебаний тоже пошел хорошим ходом. Мы скоро увидели, что люди уже бегут рядом с санями. Короче говоря, Дэй остановился лишь для того, чтобы передать Лэшли смазку, потом опять пустился галопом и без малейшей задержки вскачь взял склон. Таким образом, Дэй первый с мотором поднялся на Великий ледяной барьер! Все зрители проводили его громким «ура», но Дэю было не до того. Не теряя времени, моторные сани помчались дальше, и скоро люди, сопровождавшие их, сделались совсем маленькими.
Мы возвратились назад помогать Лэшли, но и у него мотор пошел и тоже, хотя не с таким шиком, но без задержки поднялся на склон. Мы еще успели на ходу пожать Лэшли руку. Его машина работала хуже, я думаю, главным образом вследствие неравномерного нагревания.
Так покинули нас моторы, покатившие по наилучшей доселе встреченной нами дороге — твердо утрамбованному ветром снегу без заструг. Мирз говорит, что такая поверхность простирается до Углового лагеря, если не дальше.
Только бы не случилось чего‑нибудь серьезного, а с машинами можно будет постепенно управиться. В этом я уверен.
Каждый день должен приносить улучшение, как было и до сих пор: люди будут приобретать большую уверенность и опыт, большее знание машин и условий работы. Нелегко лишь предвидеть размеры результатов прежних и недавних несчастий с катками. Новые, которые смастерил Дэй, уже трескаются. К тому же на санях Лэшли плоха одна цепь. Может быть, он сумеет достаточно прочно починить ее, чтобы сани могли идти по хорошей дороге, но есть вероятность, что его мотор очень далеко не пойдет.
Теперь уже ясно, что если б катки были защищены металлическими кожухами и полозья покрыты металлом, они были бы как новые. Не понимаю, почему мы не догадались этого сделать? Но и так я успокаиваюсь на том, что лучших людей не найти для выполнения данной задачи.
Моторные сани не играют решающей роли в нашей программе, и возможно, что они не послужат для нас большим подспорьем, но они уже оправдали себя. Даже на матросов, относившихся к ним весьма скептически, моторы произвели глубокое впечатление. Эванс сказал мне: «Господи, помилуй, да если эти штуки так пойдут, вам больше ничего и не будет нужно». Всякое нововведение постигается исключительно опытом. Так и с моторными санями. Потребуется не менее ста миль, благополучно пройденных ими по Барьеру, чтобы убедить наблюдающих эти машины со стороны.
Проводив моторы, мы поспешили вернуться в старый дом на мыс Хижины и напились там чаю. От непривычной мягкой обуви и неровной поверхности ноги мои очень болели, но мы все‑таки решили сейчас же вернуться на мыс Эванса. Погода была чудесная, и в 9 ч мы были уже дома, сделав всего одну остановку, чтобы попить чаю на острове Острого хребта. Шли со средней скоростью 3,3 мили в час, а всего в день прошли 26,5 мили. При данных условиях недурно, но боюсь только, как бы не пострадали мои ноги.
Суббота, 28 октября. Ноги мои болят, и на одной растянуто сухожилие. В день или два это пройдет. Вчера вечером в конюшне был большой скандал: Чайнамен и Кристофер жестоко подрались, и Грану едва не досталось от их копыт. Очень уж раскормили мы лошадей, совсем от рук отбились. Отс говорит, что Сниппетс все еще прихрамывает и одна нога у него немного воспалена. Не очень приятное известие. Дэбенхэм что‑то медленно поправляется. Западная экспедиция уйдет после нас; теперь это уже несомненно. Досадно то, что у них даром пропадает так много хорошего времени. Я в сущности рад буду уйти и попытать счастья.
Понедельник, 30 октября. Вчера опять был хороший день. Чувствовалось, что понемногу в самом деле наступает лето, но сегодня после прекрасного утра опять заглянула зима. Ветер воет и рвет. Вчера Уилсон, Крин, квартирмейстер Э. Эванс и я облачились в наши походные костюмы и лагерем расположились у айсбергов в угоду Понтингу и его кинематографу. Он заснял ряд пленок, которые, по моему мнению, должны оказаться самыми интересными из всей его коллекции. Ничто, как мне кажется, так хорошо не выходит, как сцены из лагерной жизни.
По возвращении мы застали вернувшегося с мыса Хижины Мирза. Он и собаки здоровы. Мирз рассказал нам, что лейтенант Эванс в субботу вернулся в старый дом за забытым там небольшим рюкзаком. Эванс передал, что у Лэшли моторные сани сломались неподалеку от Безопасного лагеря. Из‑за плохого литья один из цилиндров оказался поврежденным. К счастью, у них имелись запасные части, и Дэй и Лэшли всю ночь ремонтировали сани при ‑25° [‑32 °C]. К утру все было готово. Пробный пробег прошел удовлетворительно: оба мотора тащили тяжести. Тут Эванс хватился мешка и побежал на лыжах за ним назад, предоставив моторам идти дальше. Не знаю точно, но кажется, они шли посменно — один после другого.
Из‑за этой новой неудачи и из‑за того, что двое из наших самых усердных рабочих сильно утомились от двухдневной возни с машинами, я решил выступать не завтра, а в среду. Если уляжется пурга, Аткинсон и Кэохэйн завтра отправятся на мыс Хижины, чтобы удостовериться, насколько можно положиться на Джию.
Вторник, 31 октября. Пурга сегодня утром утихла, а после полудня погода прояснилась. Светит солнце, и ветер падает. Мирз и Понтинг только что отправились на мыс Хижины. Аткинсон и Кэохэйн пойдут, как условлено, вероятно, часа через два. Если продержится погода, мы все отправимся завтра. Так‑то, вместе с первой главой нашей летописи, кончается эта часть моего дневника. Будущее неизвестно. Я ничего не придумаю, что было бы упущено из того, что надлежало сделать для достижения успеха.
Глава XVI. Поход на юг. На Барьере
Среда, 1 ноября 1911 г. Вчера вечером мы узнали, что расстояние до мыса Хижины Джию прошел приблизительно за 5,5 ч. Сегодня мы выступили маленькими партиями. Около 11 ч утра вышли первыми Майкл, Нобби и Чайнамен. Чертенка Кристофера запрягали с обычными церемониями. Он отправился, озлобленно лягаясь. Отс бежал за ним, отчаянно цепляясь за вожжи. Боунз смирно поплелся с Крином. Тотчас вслед за ними тронулся в путь и я со Сниппетсом, которого вел на поводу.
Десять минут спустя, по обыкновению мчась во весь опор, обогнал нас Э. Эванс со Снэтчером.
Небо было мрачное, угрожающее. Ветер дул с большой силой, а лошади ветер не любят. Еще на одну милю дальше к югу меня обогнал Боуэрс с Виктором, оставив меня там, где я предпочитаю находиться, — в хвосте колонны. Вдруг я заметил, что впереди одна из лошадей остановилась — и ни с места. Мне показалось, что это Чайнамен, еще ничем себя не проявивший и поэтому остававшийся загадкой, но, к счастью, яошибся. Это оказался мой старый приятель Нобби, неизвестно почему заупрямившийся. Так как он очень силен и вообще находился в хорошем состоянии, то дело легко уладилось при помощи Антона, подступившего к нему сзади с известными ему убедительными приемами. Бедному Антону с его коротенькими ножками трудно поспевать за нами.
