Марк Пуссе - По Беломорью
Сухое море с прилегающими островами Мудьюг, Лебедин, Муравой, лугами дельты реки Мудьюга, пожалуй, самые богатые дичью угодья дельты Северной Двины.
Во время весеннего и осеннего пролета здесь скапливается большое количество лебедей, журавлей, гусей, уток. Из куликов можно наблюдать турухтанов, чибисов, кулика-сороку, больших улитов, кроншнепов, тулесов, иногда золотистых ржанок.
Избушки на Мудьюге есть на всех берегах, мы же уплыли к той, что на мысе Климушек. Это на северной оконечности восточного берега острова, у самого выхода в пролив Железные Ворота. В рыбачьем стане хозяйничал молодой помор Сергей Хабаров из Патракеевки.
— Наши на воскресенье в поселок уплыли, а меня в сторожах оставили, — говорил паренек, встречая нас. — Ушицу сейчас заварим, проголодались, наверное, с дороги-то…
За обедом Сергей делился заботами рыбаков:
— Третьего дня только рюжи впервые выставили, до этого не могли: грязью забивает, заледыши — колья в грунт не загнать. Но улов ничего. Взяли порядочно камбалы, речного окуня, корюшки, сельди, сигов. Даже морской заяц попался.
После отдыха Евгений Колодочкин занялся осмотром мотора, а я сходил за бензином на метеостанцию.
Молодежь метеостанции оказала нам самое дружеское содействие.
— Но и вы нам помогите советом, — попросил меня механик Володя Полежаев. Оказалось вот что. Ледоход принес к их избам двух ондатр. Зверьки поселились рядом с жильем.
— Одна совсем ручной стала, — рассказывали ребята, — хлеб из рук берет. Чем их еще кормить?
Я посоветовал отпустить ондатр в болото, там они сами себя прокормят…
Утром вдруг обнаружили, что ветер повернул с материка, начался отлив. Поспешили к лодке, но увы! Сколько ни пытался Евгений запустить «Вихрь» — главный наш двигатель не заводился. Чтобы окончательно не упустить воду, выскочили через Железные Ворота в море на запасном моторе «Москва». Держась в полукилометре от берега, миновали Кую, Большие Козлы. Здесь живут и работают бригады Патракеевского рыболовецкого колхоза «Красное знамя».
Зимний берег тут мало извилист, сравнительно невысок. Покрытые сплошной чащей холмы опускаются к морю обрывами. Немало ручейков.
Отдыхали в избушке на речке Ерга. Наловили продольниками камбалы и сварили уху. Между прочим, бассейн этой речки и прилегающие районы весной и осенью часто посещают медведи, пожалуй, это самое «медвежье место» на всем Зимнем берегу, но наше уединение топтыгин не нарушил.
За крутым обрывом мыса Зимногорского начинается горло Белого моря, но по-настоящему мы это почувствовали у Вепревского. Сплошная, без разрывов, кромка льда нависла с севера. Покрытую пеной толчею Вепревского сулоя Евгений преодолел на малых оборотах. День сегодня солнечный, крутой берег хорошо прикрывает нас от свежего юго-востока, и это препятствие миновали сравнительно легко. Но вот и первый лед…
Мы специально покинули Ергу на полной воде и теперь застали проход между берегом и льдами. Не задерживаясь, устремились в него. Справа берег, иногда припай. Слева лед, отжатый восточными ветрами и отливом к Терскому берегу. Появились и ропаки — огромные, причудливых форм ледяные глыбы. И ледяные поля, и ропаки непрерывно движутся.
Плывя на Север вместе с весною, мы привыкли уже к обгоняющим нас бесконечным стаям уток, караванам гусей. «Примелькались» даже тяжело машущие крыльями снежно-белые лебеди. Но то, что мы увидели в горле Белого моря, поразило нас. Десятки, а может быть, сотни тысяч морских уток — нескончаемый, беспрерывно гомонящий на разные голоса птичий базар, заполнил все водное зеркало. Флейтами разливались морянки, часто махая крыльями, подергивая головами, стремительно облетали лодку непрерывно кричащие чернозобые и краснозобые гагары. Поражало обилие синьги и черняти как хохлатой, так и морской.
Жители Северодвинска и Архангельска привыкли наблюдать нырковых уток, за исключением гоголя, прежде всего осенью, особенно поздней. Сезон весенней охоты заканчивается у нас раньше весеннего пролета этих уток. А между тем, нырковая утка на Севере весьма многочисленна. Все это грандиозное скопление при приближении моторки взлетало, ныряло.
Между прочим, необычное строение лап нырковых уток (задний палец у них снабжен широкой кожистой лопастью) позволяет им «стоять» в воде. Часто загребая лапами, они высовывают из воды почти весь корпус, как бы рассматривая нас «с высоты своего роста». Темные пеньки все время возникали вокруг моторки.
…А какой сегодня опять денек! Пропитанный солнцем воздух, и море матово блестящее.
Льды в горле в непрерывном движении. На дрейф полей и ропаков влияет ветер, постоянные и особенно приливно-отливные течения. Мы все время настороже, внимательно оглядываем побережье, выбирая чистые от припая участки. Если начнется сжатие, лодку придется срочно вытаскивать на берег. Опасливо огибая плывущие ропаки, мы настойчиво пробиваемся на северо-росток не только в отлив, но и в прилив, так как юго-восточный ветер — наш союзник. Ропаки для нашей «казанки» все равно, что айсберги. Ветер и солнце придают этим ледяным горам самые причудливые формы. Когда прочность или равновесие нарушаются, они с шумом рушатся или переворачиваются. Особенно большие скопления их мы встретили в районе устья реки Ручьи. Евгений осторожно проводит лодку подальше от великанов — зачем испытывать судьбу!
Мы решили переночевать в избушке около устья, лодку пришвартовали к трехметровой высоты припаю, забив якорь в ледяную расщелину. Шел отлив, и только тогда, когда лед плотно осел, мы ушли на отдых в избу…
Четвертого июня с ходу, чтобы не упустить воду, «забежали» в устье реки Мегра. Лавируя между льдинами, поплыли вверх и через пять минут за крутым поворотом реки увидели стоящие на якорях карбасы, а затем и поселок. Мы пополнили запас бензина (канистру автола везем с собой), а в магазине закупили продукты.
У мегринских поморов нас заинтересовала уда — приспособление для ловли камбалы. Мегринская уда — это метровой длины металлический прут в мизинец толщиной с привязанными к равномерно просверленным в нем отверстиям поводками с крючками. Прут опускается на дно на специальной подвеске. На стоящий на двух якорях карбас две рыбачки брали четыре уды и опускали их на морское дно. Пока на одну уду наживляются кусочки морских червей, с другой уже снимается камбала. При нас на берег сошла женщина с тазом камбалы (штук сто), наловленной за четыре часа. Простая и эффективная снасть, своеобразная «помесь донки и продольника».
После захода в Мегру погода стала портиться. От горизонта наползли низкие лохматые тучи, нас окутала мгла. На песчаной косе, закрывшей от моря устьевую излучину, есть избушка. В ней и укрылись. Евгений занялся мотором, а я вскарабкался на крутой правобережный бугор, чтобы осмотреть льды в сторону Майды. Возвращался к товарищу расстроенным: усиливающийся сиверко наглухо закрыл щель. Льды сошлись, и мы оказались в ловушке.
