Максимилиан Кравков - За сокровищами реки Тунгуски
В этот миг добежавший до лодки Петя обернулся к кустам и выстрелил по их направлению. В кустах раздался свирепый рев, и бурой копной на берег выкатился медведь.
Петя кубарем ввалился в лодку, Хорька завизжал и залаял, а Николай оттолкнулся далеко в реку.
Шум стоял всеобщий.
— Ружье! Ружье, — кричал Николай.
— Лодку перевернете! Тише! — кричал Иван Николаевич.
Петя орал просто так, без слов, ему вторил остервеневший Хорька, а на берегу тряс головой и яростно рявкал медведь.
И вдруг, обнаглевший зверь ринулся в воду и шумно поплыл к лодке, оскаливая на поверхности морду.
Этого уж никто не ожидал!
Тут под руку Николая попался карабин. Привстав в качавшейся лодке, он спустил курок. Пуля взрыла высокий фонтан воды, перед самым медвежьим носом.
Зверь испуганно фыркнул и повернул назад. Вторая пуля, просвистав над его головой, разбрызгала по берегу гальку. Третий раз выстрелить Николай не успел.
Хорька через борт рванулся в реку и от внезапного толчка Николай плюхнулся на дно лодки.
Медведь исчез в кустах, потрескивая сучьями.
Тогда, переглянувшись, все громко расхохотались…
— Ну, задал же он нам представление, — восхищался Николай.
— Кто же кого напугал-то больше? — допытывался Иван Николаевич, а Петя огорченно укорял Хорьку:
— И дернуло тебя дурака в воду прыгать! Был бы у нас медведь и тебе бы кусочек достался!
Для ночевки переплыли на остров, на широкую песчаную косу, где было не так много комаров. Развели жаркий костер, поужинали добытыми за день тремя рябчиками и крепко заснули.
■Утром оказалось, что они находятся перед высокими скалами, между которыми река текла, как в коридоре. Выше на лодке, к огорчению путешественников, итти было невозможно.
Течение сделалось стремительным, река рвалась через камни, шумела в перекатах, бешено ударялась об утесы.
Порешили дальше двигаться пешком, привязав перед входом в ущелье покрепче лодку, В заплечные мешки набрали провизии, спичек, кружки и котелок. Петя взял двухстволку, Николай карабин, а Иван Николаевич своего неизменного спутника — молоток, которым он отбивал от камней образцы.
Уже при входе в теснины почувствовался холод, который при легком ветре делался пронизывающим.
По обоим берегам тянулись удобные для ходьбы террасы. Выше недоступными стенами вздымались берега ущелья.
Итти было очень интересно. За каждым поворотом реки открывалось что-нибудь новое. То причудливо нависшие крутые утесы, то водопадами низвергающаяся река.
Становилось все холодней и холодней, словно путешественники спускались в какой-то погреб.
Завернув за один кривляк, из-за которого тянул туман, все остановились, пораженные невиданным зрелищем.
С обоих берегов, спускаясь к воде, сверкали горы льда! Синей морщиной извивалась трещина, открывая огромную толщину ледяных пластов.
Между льдами неслась река, и вода ее казалась черной от белизны берегов.
Петя немного даже оробел. А Николай вопросительно смотрел на Ивана Николаевича, ожидая раз’яснения.
Лед оказался очень толстым, метров на семь, и весь спаянным из отдельных пластов.
— Это зимняя наледь, — решил Иван Николаевич, — она не растает и до следующей зимы! Речка здесь мелкая и примерзает до дна. Поверх ее льда выступают грунтовые подземные воды и замерзают ледяным слоем. Ударит мороз и опять выступят новые порции воды и смерзнутся коркой. Так за зиму и растет эта наледь, образуя к весне толстый ледяной пласт…
— Ишь, словно ледяные ворота! — сравнил Николай.
— Постой, постой, — вспоминал Петюха, — кто это нам про реку с такими воротами говорил? Да тунгусы! И, помнишь, пугали еще, что на этой речке полоумный якут живет? Который жену свою угробил и всякого приходящего из винтовки стрелять обещал?
— Ну, винтовка у нас и своя неплохая! — похрабрился Коля.
А все-таки мрачное ущелье, туманом дышащие льды, грохот реки и отвесные скалы обрывов не очень-то веселили!
После льдов дорога сделалась трудной. Карниз по краю реки стал узким, местами заваленным глыбами камня. Итти приходилось очень осторожно, чтобы не сорваться в воду.
И все-таки, путники бодро шагали вперед, подгоняемые жадным любопытством — а что же будет дальше?
В тенистых расселинах наверху нередко виднелись толстые полянки прошлогоднего снега. В иных местах они вероятно недавно сорвались в воду, увлекши за собой обвалы камней, загромождающих реку.
Вдруг Иван Николаевич сразу остановился, ударил молотком по черно-блестящей скале и удовлетворенно воскликнул:
— Графит!
Это был серебристо-черный и мягкий камень, словно ступенями лестницы выступавший из недр утеса.
Путешественники ликовали — они достигли того, чего хотели!
— Вот смотрите, — об’яснил Иван Николаевич, — графит со всех сторон окружен твердой изверженной породой — зеленоватыми и черными траппами. Эти траппы залили своей лавой бывшую здесь когда-то толщу угля и обратили этот уцелевший участок в графит…
— А во-время нам он попался, — заметил Николай, — дальше-то и дороги нет!
Действительно, выше графитовой скалы береговая терраса исчезала, и дальше тянулись отвесные стены.
— Эх, досада! — воскликнул Петя, — да там опять графит выходит!
И впрямь, шагах в двухстах повыше первой, черной скалы, виднелась вторая.
Но, увы, пробраться к ней было невозможно.
— Ну, Петюха, ты чай кипяти, а мы с Николаем измерения будем делать! — так решил Иван Николаевич.
Петя набрал обломков сучьев, скатившихся сверху, и, разведя костерок, повесил над ним котел.
А Иван Николаевич сперва горным компасом определил, в каком направлении тянется пласт графита, а потом рулеткой измерил его толщину.
— Окончательная промышленная разведка, — рассказывал он, — всегда старается узнать об’ем пространства, занимаемого полезным ископаемым. Положим, что оно определилась в тысячу кубических метров. Тогда, зная, сколько весит один кубический метр графита или другого ископаемого, можно узнать вес запасов всего месторождения…
За чаем продолжали эту беседу.
— А зачем узнавать запасы, — интересовался Петя.
— А как же! Положим, мы нашли железную руду и хотим из нее добывать чугун. Так прежде, чем строить рудники и завод, надо точно знать, каким количеством металла они обеспечиваются. А то выстроим большой завод, ухлопаем на него крупные средства и вдруг руды окажется мало!
Так разговаривали они, пережевывая сухари, пока ни опростали весь котелок. Николай, случайно взглянул на реку и очень удивился…
