Иван Винаров - Бойцы тихого фронта
Он знал, что, хотя надежды на победу не существует, он останется до конца на своем боевом посту. Гриша Салнин, как и Берзин, как и много других советских товарищей, был выкован из самого прочного, самого благородного металла…
Задание, которое меня привело в Мадрид и в связи с которым была организована встреча с Гришей, касалось развертывания партизанских действий в тылу Франко. Эти действия начались еще в первые месяцы гражданской войны, когда войска генерала Франко рвались к Мадриду. Передовые колонны его дивизий продвигались далеко вперед, тесня республиканские части, а их фланги вдруг оказывались под убийственным огнем… Патриоты, которые остались по заданию в тылу или которых просто обходили моторизованные колонны Франко, заставляли фашистов замедлять темп наступления, чтобы прочесать каждую пядь захваченной земли. Но как можно очистить землю от ее народа?..
Стихийно возникшее партизанское движение со временем превратилось в массовое сопротивление, охватившее почти все горные районы оккупированной генералом Франко части страны. Однако большинство партизанских отрядов находилось под командованием неграмотных в военном отношении людей, и почти все они были плохо вооружены, не располагали взрывчаткой для диверсионной деятельности. Ввиду этого республиканское правительство, после настойчивых рекомендаций Берзина и Гриши Салнина, начало оказывать широкую и систематическую помощь партизанам. В отряды направлялись оружие и боеприпасы, инструкторы по военному делу, политкомиссары. Резко поднялся уровень партизанской деятельности. Партизанские отряды превратились в подлинную грозу для франкистов…
— А знаешь ли, Ванко, именно в этом направлении действует и Хаджи!
Сам прирожденный смельчак, Гриша горячо любил смелых людей. И когда он вспомнил о Хаджи, его глаза заблестели.
Гриша долго и горячо рассказывал о подвигах Хаджи Умара Джиоровича Мамсурова, который, как уже об этом говорилось раньше, сражался в Испании под псевдонимом Ксанти.
— Ты, наверное, слышал о Дурути, одном из вожаков испанских анархистов, — продолжал Гриша. — Он храбрый до безумия, честный, по-своему преданный революции человек. Когда он попросил направить ему советника, нашего военного специалиста — большинство его людей было не обучено, — он пожелал лично его испытать, проверить, на что он годится. Первый ему не понравился. Тогда послали Хаджи. Дурути влюбился в него. Во время одной контратаки Дурути самому пришлось удерживать Хаджи, советовать ему быть благоразумным… Понимаешь, Ванко, Дурути дает совет быть благоразумным!..
Гриша смеялся от всего сердца — чужая храбрость и мужество могли рассеять мрачные мысли.
— А в последние дни к нему прилип один американец, — продолжал Гриша, искренне увлеченный рассказом о Хаджи. — Хемингуэй. Эрнест Хемингуэй. Известный писатель, журналист, корреспондент американских и английских газет. Приятель Кольцова и Эренбурга. Кольцов познакомил его с Хаджи, американец сам попросил его об этом. Он симпатяга, — рассказывал Гриша. — Большой, бородатый, настоящий медведь. С вечно дымящейся трубкой в зубах. И выпить любит. Я спрашивал Кольцова, когда этот человек находит время писать свои корреспонденции… Но Эренбург и Кольцов не дают и слова произнести против американца. «Может, он и выпивает, — спорит Михаил, — но наш. Понимаешь, честный и искренний друг республики! Я регулярно читаю его корреспонденции — они самые объективные в западной печати! А когда кончится все это здесь, он что-то и большее, может быть, напишет…»
Эрнест Хемингуэй, которого судьба случайно свела с Хаджи-Ксанти на фронтах гражданской войны в Испании, как известно, вскоре после разгрома республики написал роман «По ком звонит колокол» — одно из самых сильных и правдивых произведений о драме Испанской республики.
Прототипом главного героя в этом романе является Хаджи-Ксанти. Как-то позднее в Москве Хаджи рассказывал, что Хемингуэй записывал в свой блокнот все подробности его рассказа о нескольких операциях в тылу противника. Отсюда, наверное, и поразительная точность в описании действий минера, когда в романе Роберт Джордан взрывает мост.
Разумеется, как в любом художественном произведении, многие конфликты, действующие лица и обстановка видоизменены или просто сочинены автором на основе жизненной правды. Имеются в этом романе и нижения, атмосфереприемлемые вещи, особенно что касается характеристики испанского партизанского двы в Мадриде, образов некоторых руководителей и прочее. Но при всех недостатках роман «По ком звонит колокол» волнующее свидетельство героизма бойцов интернациональных бригад…
Задание, которое Гриша Салнин, а затем и Берзин поставили во время нашей встречи в Мадриде, было связано с действиями боевых групп и партизанских отрядов в тылу врага.
10. ПРОЩАНИЕ С ПАРИЖЕМ
Битва за республику подходила к своей последней фазе. Но о сигнале к отступлению не было и речи. Для всех настоящих антифашистов это был толчок к новым усилиям, чтобы остановить фашистского зверя.
Мы со своей стороны в несколько раз увеличили число людей, которые конспиративно работали в Италии, Германии, Португалии. Нелегальные группы были созданы и в ряде испанских городов, оккупированных фалангистами. Увеличился состав группы во Франции, которая координировала антифашистскую деятельность всей организации. Я включил в работу и болгарского политэмигранта «Z-6», который был рекомендован Методием Шаторовым. Его революционная биография красноречиво давала надежду, что он успешно справится с любым секретным заданием. При этом «Z-6», находившийся во Франции уже несколько лет и хорошо знавший язык, обладал рядом ценных качеств, которые облегчали работу любого разведчика. Ему были свойственны быстрота реакции, тонкий и гибкий ум. Он был молод, привлекателен и одарен несомненным артистическим талантом (в Болгарии когда-то даже выступал на сцене в составе рабочих коллективов художественной самодеятельности), он был способен исполнить любую роль, предложенную той или иной ситуацией.
По моей просьбе Методий Шаторов рекомендовал мне еще одного человека — «Z-7». Товарищ Ибришимова, соратник Тодора Паницы, сотрудник Поптомова, он, подобно Ибришимову, из-за преклонного возраста не был направлен в Испанию, несмотря на его просьбы, но был способен выполнять «мирные» задания. «Твердый человек, — представил его Шаторов, — умный, сообразительный. Его и Ибришимова я давно направил бы в Испанию, будь они на десяток лет помоложе… Бери и знай, можешь опереться на него в любом случае…»
