Дастин Томасон - 21.12
В педиатрическом отделении Стэнтон поздоровался с Инитией, по-прежнему ухаживавшей за младенцами, которых осиротила болезнь. Большинство из них располагались в тех же гамаках, хотя для некоторых местные умельцы соорудили кроватки из дерева и тростника.
— Йасмача, Инития, — сказал Стэнтон.
— Привет, Габриель, — отозвалась она по-английски с сильным акцентом.
Стэнтон наскоро осмотрел глаза малышей с помощью офтальмоскопа, с которым не расставался. Самому младшему скоро исполнялось шесть месяцев, а это значило, что их зрительные нервы заканчивали формироваться, и Стэнтон бдительно следил, чтобы вовремя заметить любые признаки «болезни Тэйн».
— С приездом, доктор!
Он обернулся. На пороге стояла Хаана Ману, держа на руках девятимесячного мальчика по имени Гаруно, который громко плакал.
— Ты когда-нибудь научишься звать меня просто Габриелем?
— Ты не для того многие годы учился на врача, чтобы быть «просто Габриелем», — решительно возразила она.
Стэнтон указал на ребенка у нее на руках.
— Они по-прежнему получают дозу лекарства каждые несколько часов?
— Все, как ты велел, не волнуйся.
— Хорошо, — кивнул Стэнтон. — Тогда скажи мне, где ее найти.
Чель присела на корточки рядом со стеной нового дома, который возводила на восточной окраине деревни вместе с четырьмя членами «Братства». Они как раз собирались поставить в вертикальное положение очередной ствол дерева, когда до нее донеслось хныканье.
— Подождите минутку, — сказала она остальным и поспешила к плетеной кроватке, укрытой в тени ближайшего кедра. В ней лежала уже почти семимесячная теперь Сама — дочка Волси, — глядя по сторонам широко открытыми глазенками.
— Посмотри-ка, Чель, кого я нашла в лесу.
Она обернулась и увидела мать, стоящую рядом со Стэнтоном.
Уже много недель Хаана упрямо отказывалась признаваться в авторстве тюремных писем и тем более в том, что была когда-то революционеркой. Она и сейчас настаивала на том, что письма они с отцом Чель писали вместе. Но Чель и без того считала своей огромной победой то, что ей удалось убедить Хаану вернуться в Киакикс спустя более тридцати лет. И пусть с момента своего приезда сюда мама постоянно твердила, что «очень скоро вернется в США», непрерывно жаловалась на отсутствие телевизора и нормальной электрической плиты, Чель не сомневалась — она никуда не уедет, пока в Киакиксе останется дочь.
Стэнтон подошел и поцеловал ее. Уже с января они под разными предлогами встречались раз-другой в неделю, и скоро в разговорах стал присутствовать мотив дальнейшей совместной жизни. Их организации полностью сняли выдвинутые прежде обвинения, и оба теперь постоянно получали приглашения выступить на разного рода симпозиумах или возглавить кафедры самых уважаемых в мире университетов. Тот факт, что они вынуждены были самостоятельно отправиться в Гватемалу и без должной поддержки найти средство от смертельного «заболевания Тэйн», вызвал в ЦКЗ настоящее потрясение. Директор Канут подал в отставку. Его временно замещала Каванаг, но ходили упорные слухи, что президент собирается предложить этот пост Стэнтону. Он же не собирался давать согласия, и Чель знала, что важнейшей причиной отказа будет она сама. Пока в ее планы входило надолго задержаться в Киакиксе, а возвращаться в Штаты они решили непременно вместе.
Стэнтон протянул Саме палец, и девчушка расплылась в улыбке. Чель почти не оставляла ее без своей опеки. Они со Стэнтоном провели немало вечеров у печи в тростниковой хижине, кормили малышку свежими лепешками, дожидались, чтобы она заснула, а потом в полной мере наслаждались уединением.
— Я ждала тебя только на следующей неделе, — сказала Чель. — Что-то случилось?
Стэнтон достал из кармана распечатку статьи, развернул и протянул ей.
ГРУППА ФАНАТИКОВ «АПОКАЛИПСИСА-2012» ДЕЛАЕТ ПРИЗНАНИЕ
Суббота, 22 июня 2013 года
Источники в ФБР подтвердили, что письмо, полученное нашей газетой два дня назад, действительно было отправлено из южного района Гватемалы. По всей вероятности, его автор — член сектантской группы «Апокалипсис-2012», которую прежде возглавлял Колтон Шеттер, ныне покойный, что подтвердила полиция Гватемалы.
Согласно четырехстраничному посланию, Шеттер был подвергнут осуждению и изгнан из рядов секты самими ее членами за насилие, к которому он прибегнул в декабре 2012 года в музее Гетти, результатом чего стала гибель ученого Роландо Чакона. По непроверенным данным, Шеттер отказался подчиниться коллективному решению, предприняв попытку вернуть себе власть силой оружия, и в схватке с другими сектантами был убит. Используя приведенные в письме данные, власти Гватемалы действительно обнаружили захоронение тела Шеттера на берегу озера Исабаль — одного из крупнейших внутренних водоемов страны. Утверждается, что его смерть носила характер жертвоприношения в традициях, приписываемых древним майя, поскольку у трупа отсутствовали сердце и внутренности.
Точное местонахождение группы сектантов остается неизвестным, но в письме говорится, что ее новым лидером стал доктор Виктор Граннинг. Через автора письма Граннинг объявил, что собирается вернуть так называемый Каннибальский кодекс, похищенный его сторонниками из музея Гетти, гватемальской деревне Киакикс, расположенной поблизости от недавно обнаруженных руин Кануатабы, где книга, по всей вероятности, и была написана. По мнению Граннинга, широкая демонстрация кодекса в Киакиксе поможет нуждающимся аборигенам-майя, пострадавшим от «болезни Тэйн», путем привлечения в район многочисленных туристов.
Но в письме говорится также, что доктор Граннинг сделал в тексте кодекса важное открытие и хочет теперь, чтобы рукопись смогли увидеть «миллионы сторонников Новой Веры». Бывший преподаватель Калифорнийского университета и один из видных глашатаев «Апокалипсиса-2012», Граннинг, которого до сих пор разыскивает полиция США за участие в налете на музей Гетти, заявляет, что обнаружил грубую ошибку в прежних расчетах даты конца Долгого отсчета времени по календарю майя. Он считает правильной датой окончания тринадцатого цикла календаря 28 ноября 2020 года…
Чель не стала дочитывать статью до конца. Прячась где-то глубоко в джунглях, Виктор пытался исправить непоправимое. Хотя, даже находясь в бегах, он оставался среди верующих фигурой почти мифологической. Многие из тех, кто не хотел отказываться от своих убеждений вопреки очевидным фактам, считали его труды, направленные против дальнейшего роста урбанизации и развития новых технологий, пророческими.
