Константин Нефедьев - Могила Таме-Тунга
Я с облегчением вытер со лба пот, представил своих спутников и назвал себя.
Долгожданная встреча с живыми лакорийцами состоялась, к счастью, без кровопролития. Однако Аоро продолжал недоверчиво озираться, как бы ожидая подвоха. Вождь — его зовут Ингла, он сын верховного вождя племени Макалуни, — увидев Аоро, улыбнулся, что-то ему сказал на своем непонятном языке и показал на одного из воинов. Аоро молниеносно схватил дротик и встал в оборонительную позу.
Широкая белозубая улыбка расплылась на лице воина. Он похлопал по тыквенной бутылочке с пером, висевшей у него на поясе, а потом помахал ладонью из стороны в сторону, дескать, не бойся, не трону. Этот детина, оказывается, был тем, кто делал уколы пленным. (NB. Не забыть спросить, зачем это делается).
Мы с Элиасом пытались подобрать какое-нибудь понятное лакорийцам индейское наречие, а оказывается, Ингла может говорить на ломаном португальском языке.
Когда, как говорится, контакты были налажены, я рассказал, как и при каких обстоятельствах мы ознакомились с Мартино-Лакастрой, о наших приключениях в долине Золотого Дракона, о смерти Баголы. При этом известии Ингла склонил голову, отдавая дань памяти погибшего собрата, и спросил, успел ли Багола спрятать мурии.
Узнав, что мы их закопали, Ингла радостно улыбнулся:
— Лакастра не ошибся. Вы — друзья лакори.
Потом я рассказал все, что знал от Руи Мейера об ограблении могилы Таме-Тунга.
На красивом лице Инглы проступили пятна стыда. Да, он видел, что сделали грабители в храме. О драгоценностях, которых мы спасли, он упомянул как бы между прочим. Я понял, что пропажа нескольких мешков драгоценностей для лакорийцев, видимо, значила не больше, чем для меня потеря старого зонтика. Они были счастливы, что саркофаг — золотая пирога с останками вождя Таме-Тунга — остался нетронутым.
Элиас не утерпел, спросил, как могли они оставить свою святыню без охраны. И тут мы услыхали историю, из которой поняли, что потомкам пришельцев из космоса не чужды такие человеческие слабости, как зависть, тщеславие, больное самолюбие…
Специальной охраны могилы вождя никогда не существовало. В глухие места, огражденные от мира непроходимыми топями и чащами, на протяжении веков никто не проникал. Даже индейцы — обитатели джунглей — старались не углубляться в дебри дальше Злого Сагуртана: смельчаки попадали в Круг Забвения.
К могиле вождя можно было подойти лишь со стороны плоскогорья с приметной конусообразной горой (мы назвали ее Фудзи), у подножья которой находились и долина Золотого Дракона и Круглая долина или, как называют ее лакорийцы, Круг Забвения. От плоскогорья к могиле вела не очень-то широкая возвышенность — выветрившийся горный хребет, ныне поросший лесом. Этим-то единственным подступом и пользовались лакорийцы.
С течением времени топи подсохли, чащи поредели и стали доступней для человека, но лакорийцы не догадались учредить постоянный надзор за могилой.
После того, как в тех, ранее непроходимых, местах стали появляться охотники-индейцы, молодой вождь Ингла высказал на совете старейших опасение и предложил выделить группу воинов, которые несли бы постоянную сторожевую службу, но его двоюродный братец Магара, всегда и во всем противодействующий своему сопернику Ингле, высмеял это предложение, заявив, что лучше почаще посылать воинов в долину Золотого Дракона, чтобы уничтожить всех чаков.
Великий вождь Макалуни отложил решение вопроса на неопределенное время. Он понимал, что назрела необходимость изолировать лакорийцев от общения с другими людьми, если он хочет уберечь племя от чуждых влияний, сохранить в чистоте свои обычаи, верования. А потому придется оставить эти места и уходить в Долину Регари (что это такое, будет сказано дальше). Макалуни ждет только возвращения Лакастры, который после его, Макалуни, смерти станет великим вождем. И как только он вернется, племя со своей святыней — саркофагом Таме-Тунга, драгоценностями из храма, будет уведено в Долину Регари. Они завалят единственный ход в долину и тогда навечно останутся одни… Святая простота!
Мудрейший вождь не знал, что у белых людей есть авиация…
События все же подтвердили правильность точки зрения Инглы и заставили Макалуни действовать энергичней, не дожидаясь возвращения Лакастры-Мартино. Охрана была послана к могиле лишь после того, как лакорийцы узнали о приближении отряда грабителей и стали следить за ними. (Тогда-то и был послан в долину Золотого Дракона Багола с товарищами, чтобы уберечь мурии).
Лакорийцы не хотели кровопролития и сначала, по своей наивности, думали напугать головорезов своими «штучками», то прирезали мулов, то уносили негров-носильщиков, то придумывали еще какие-нибудь фокусы. И лишь когда убедились, что непрошеных гостей этим не проймешь, решились на открытые боевые действия по-своему. Они напали на грабителей, усыпили их и на собственных плечах с комфортом доставили пленных в Круг Забвения.
Тут Элиас снова прервал рассказ вопросами: зачем они прячут пленных в Круге и что за уколы пером делают они им?
Предположение Саора об умышленной изоляции пленных в недоступном месте оказалось справедливым. Лакорийцы не хотят убивать, так как жизнь человека священна. А на второй вопрос последовал такой ответ:
— Мы делаем пленников счастливыми.
— Каким же образом? — удивились мы.
— Человек, забывший прошлое, счастлив настоящим, — чуть ли не афоризмом ответил этот сановный юноша. — Капля отвара известных трав и листьев, попав в кровь человека, лишает его памяти. Наши пленные, получив укол, забывают о своем прошлом. Их ничто не тяготит, ничто не заботит. Разве это не счастье?
— Нет, нет и нет, мой друг! — вспылил Элиас. — Я с такой точкой зрения не согласен. Это насилие, а всякое насилие бесчеловечно, жестоко…
Я поддержал Элиаса, но в глубине души у меня снова шевельнулось сомнение, так ли уж это бесчеловечно?
— Почему? — искренне удивился Ингла. — Мы же не уничтожаем своих врагов. Мы их только удаляем от себя, чтобы они опять не встретились с нами. При этом мы избавляем их от необходимости тяжким трудом добывать себе пропитание, тревожиться за своих родных, близких, тосковать о своей родине. К тому же есть отвар из других трав и листьев, укол которого возвращает память. В Круге Забвения живет веселый белокожий старый человек. У него мы не отнимали память.
