Юрий Виноградов - Десятый круг ада
— Достаточно одну такую крысу выпустить в город, и дело будет сделано, — показал Нушке на банку.
Юргена болезненно передернуло от одной только мысли возможного прикосновения к телу мерзкого, почти невидимого глазом насекомого, напившегося крови чумной крысы и передающего болезнь человеку. Немного успокоился он, оказавшись в лазарете, куда ассистент привел их для показа условий, созданных подопытным особям. Здесь идеальная чистота, ряды коек с белоснежным бельем, на столах книги, журналы, газеты, шахматы, шашки, домино, карты. Но никто из пациентов не читает и не играет. Люди, сознавая свою судьбу смертников, молча, насупившись, сидят на койках, совершенно не обращая внимания на появившихся немцев.
«Человек на шестьдесят рассчитан лазарет, — определил Лебволь. — А сколько же людей гибнет во время экспериментов? Каждый день их привозят на машине из лагеря номер два…»
Стремительно вошел улыбающийся Штайниц.
— Ваш дядя — очень чувствительный человек, — обратился он к Лебволю. — Сколько раз я предлагал ему посмотреть опыты, и он всегда отказывается. Ему не достичь больших успехов на кроликах! Лебволь, друг мой, — Штайниц дотронулся до плеча будущего зятя, — помогите мне подействовать на вашего дядю. Он никак не может понять простую истину: если мы не проделаем необходимые опыты над… — и он сделал выдержку, с любопытством поглядел на бледное лицо Юргена и с убежденностью в своей правоте произнес: — Людьми, то не сможем дать фюреру нового оружия, достойного третьей империи. Смерть у них наступает мгновенно. В тех же случаях, когда надо еще поработать, мы стараемся сделать все возможное для облегчения болезненных чувств у этих… — Штайниц запнулся, подыскивая подходящее сравнение, — несчастных, — сказал он и остался доволен подобранным словом. — Пока ваш любимый дядюшка раскачивается — упитанные, здоровые особи кончатся и вам придется брать черт знает какую шваль из концлагеря.
Лебволю хотя и претили слова руководителя бактериологического центра, но он выслушивал их спокойно. А вот на Юргена они действовали устрашающе. Как бы он не воспротивился бесчеловечности однокашника и не наговорил ему дерзостей, а следовательно, и не провалил еще не начатое дело. Лебволь бросал на Юргена сочувственные взгляды, глазами умоляя оставаться спокойным.
Штайниц взял будущего зятя под руку.
— Хотите одновременно работать и у меня? — неожиданно предложил он. — Мы ведь с вами скоро будем родственниками. Я вам доверяю не меньше, чем дядюшка. И потом, честно говоря, у меня намного интереснее…
Лебволь чуть было не подпрыгнул от радости: ему предлагали работать в бактериологическом центре, и он со временем может стать помощником его руководителя. Об этом даже не мечтал подполковник Григорьев.
— Боюсь, что у меня, как и у моего дядюшки, не хватит сил… — для приличия засомневался Лебволь и тотчас испугался: вдруг будущий тесть изменит свое решение?!
Жесткие губы Штайница скривились в усмешке, воспаленные бессонными ночами глаза сузились.
— Бросьте сентиментальничать! — повысил он голос. — На фронтах погибают лучшие сыны немецкой нации, а мы, как слабохарактерные гимназистки, играем в нежные чувства. Надо помощь, действенную помощь оказывать верным солдатам фюрера! И мы окажем ее. Очень скоро окажем. В противном случае у всех нас полетят головы. В том числе и у вашего уважаемого дядюшки, брата, сестры и даже будущей жены.
Слова руководителя бактериологического центра подействовали на Лебволя.
— Для меня интересы отчизны превыше всего! — заявил он. — И я с радостью принимаю ваше предложение, доктор Штайниц.
— Наконец в вас заговорил истинный ариец, мой друг, — Штайниц покровительственно похлопал Лебволя по плечу и по-приятельски улыбнулся отчужденно стоящему Юргену. — Вы показывали им операционную? — обратился он к Нушке.
— Не успел еще.
— Тогда идемте вместе…
Они выбили в коридор, спустились в цокольный этаж. Остановились возле железной двери, над которой горело световое табло: «Осторожно! Идут опыты». Нушке нажал кнопку, двери автоматически разошлись. Штайниц вошел первым в затемненное помещение. Стоящие к нему спиной сотрудники почтительно расступились, освобождая место шефу перед огромным, во всю заднюю стену, стеклянным экраном. Лебволь и Юрген прошли за ним следом, и тут же оба, как по команде, испуганно отскочили назад. Штайниц оглянулся, кивнул своему ассистенту, и тот, взяв Лебволя и Юргена под руки, вновь подвел их к экрану.
Лебволь невольно зажмурился. За стеклом стая голодных крыс яростно кидалась на совершенно голых людей. Жертв было четыре. Двое окровавленных от укусов мужчин руками и ногами отбивались от беспрестанно нападающих зверьков, прикрывая собой пригнувшуюся к боковой стенке девушку. Вторая девушка неподвижно лежала на каменном полу, и ее сплошь покрытое кровоточащими ранами тело с жадностью терзали крысы. В операционной мертвая тишина, криков и стонов «подопытных» за герметическим экраном совершенно не слышно. Они не видят своих мучителей, стоящих в затемненном помещении, перед ними в ярком свете лишь стая кровожадных хищников.
К горлу Лебволя подступила тошнота, ноги стали ватными, разум отказывался понимать происходящее. Посмотрел на доктора Штайница, его старшего ассистента, сотрудников и, к своему ужасу, увидел, что их лица непроницаемы, совершенно спокойны и они смотрят на поединок людей и крыс с нескрываемым любопытством и даже азартом. «Так могут поступать лишь отъявленные садисты!» Хотелось крикнуть: «Что же вы делаете, изверги? Прекратите немедленно свои варварские эксперименты!» Но усилием воли сдержал себя.
Пришел в себя Лебволь от толчка: на него падал потерявший сознание Юрген. Лебволь подхватил его, стараясь удержать на ногах. «Крепись, дружище». Всевидящий Нушке слегка дотронулся до локтя увлеченного происходящей схваткой за стеклом Штайница и показал на Лаутербаха. Штайниц кивнул, и ассистент подал сигнал об окончании опытов. В задней стенке открылась дверь, и туда с открытыми пенящимися ртами и выпученными глазами устремились мужчины. На беззащитную девушку тотчас накинулись разъяренные крысы, и она рухнула на пол. В двери с брандспойтом в руках появился облаченный в защитный резиновый комбинезон человек и сильной струей воды стал сгонять крыс в открывшийся на полу люк. На помощь к нему пришел еще один служитель, и вдвоем они крюками вытащили окровавленные тела девушек за дверь.
Стеклянный экран потух, матовый свет загорелся в самой операционной. Нушке поднес к носу Лаутербаха пузырек с нашатырным спиртом, и тот пришел в себя.
