Юрий Кунов - Искатель, 2014 № 07
— Сейчас мы с тобой чайку попьем. Присаживайся. У меня пирожки с повидлом есть. Нынче делала. А это сразу, чтобы не забыть.
Зинаида поставила на стол полулитровую стеклянную банку с приправой.
— Хватит?
— Даже с излишком. Спасибо.
— Понюхай.
Зинаида взяла банку и поднесла ее к носу Рыбаковой.
— Как?
— Пахнет хорошо.
Смазнева закрыла банку синей полиэтиленовой крышкой и поставила ее на подоконник.
— Чтобы не забыть, — снова пояснила Зинаида гостье. — Сейчас чайку заварю. Ничего, что в пакетиках?
— Ничего.
Зинаида положила по бумажному пакетику в стоявшие на столе чашки и налила в них кипятку.
— Я руки помою? — поднялась с табурета Валентина Васильевна. — А то Дуне кости приносила — курицей пахнут.
— Конечно, Валя, конечно! Вот полотенце чистенькое.
Валентина Васильевна вымыла руки и снова села за стол.
— Пирожочки бери, — подвинула ей Смазнева большое блюдо с выпечкой. — Еще теплые. С повидлом. Я знаю, ты с яблоками любишь, но на безрыбье и рак рыба. Ты повидло-то ешь? А то я не спросила.
— Ем, конечно.
Пирожки поблескивали крутыми масляными боками и словно сами просились в рот, призывая наплевать на все советы диетологов. Рыбакова протянула руку и взяла, на ее взгляд, самый маленький пирожок.
— М-м-м! Зина, ты настоящий шеф-повар! — прожевав кусок, похвалила хозяйку Валентина Васильевна. Она нисколько не кривила душой — пирожки были восхитительные.
— А то! — расплылась в улыбке Зинаида, вытаскивая из кипятка чайные пакетики. — Рассказывай, что у тебя нового?
— Сегодня была на опознании. Слышала, наверное, про Квасову?
— Слышала. Что, правда?
— Да, утонула.
— Собаке собачья смерть, прости меня Господи! Ты же знаешь, какую подлянку она нам с Лешей учинила. Какой мы штраф пожарникам заплатили. И за что? Костер в своем саду развели. До ближнего дома — двадцать метров! Тварь бесстыжая.
— Зина, т-с-с. Не надо.
— Прости, Валя. Не сдержалась. Гадюка. Мало, что на нас пожарников натравила, так еще и на Катьку Грязеву. А у той рак неоперабельный и пенсия с гулькин нос. Даже эмчеэсовцы ей посочувствовали. Сказали, что еще одна такая сволочь, вроде Квасовой, на Садовой живет. Знаешь, как сворачиваешь за стадионом направо и идешь в сторону бензоколонки? У той твари тоже, говорят, богатый дом. Все они такие!
— Николай Квасов сейчас в полиции.
— Да ты что! Он ее утопил?
— Подозревают, но я сомневаюсь.
— Я чего тебе скажу. Бомба пропала во вторник. Так вот, в понедельник вечером мой Алексей видел ее на пляже с этим козлом Кармановым и Васькой Табаниным. Третьего он не разглядел — они за кустами сидели.
— Выпивали что ли?
— Выпивали. Алексей в тот день на рыбалку ездил, но клевало плохо, и он вернулся, когда еще совсем светло было. Лодку на берег вытащил и услышал эту гоп-компанию.
— Надо бы в полицию сообщить.
— Ради бога, Валя, не выдавай Лешку! Он же Бомбу убить грозился, когда она на нас пожарников навела. А так получается, что он на пляже ее вечером увидел, подкараулил — и того, головой в речку.
— За пару тысяч? На сколько вас оштрафовали?
— Валя! — Смазнева прижала правую руку к груди. — Сейчас и за просто так убивают. Вон Гришку Иванова из-за ста рублей как братья Дураковы покалечили.
— Не волнуйся. Я про Алексея никому не скажу. Только нет никакой гарантии, что его самого на пляже в тот вечер никто не видел.
— Алексей говорит, что там больше никого не было. Нет, до того, как он с пляжа отплыл, то с этой питерской встретился, с Сениной, а когда с рыбалки возвращался, то никого больше не видел. Ну, кроме этих…
— Он не видел, а его могли видеть.
— Господи прости!
— Зинаида, Алексей мне не расскажет, где он Квасову с компанией приметил?
— Ой, Валь! Как я его спрошу? Он же сбесится, когда узнает, что я тебе про Бомбу рассказала. Ну, что он ее видел в понедельник на пляже.
— А если все-таки кто-то его самого там видел? Подумай. Исключить этого нельзя. Возьмут и сообщат. Начнутся неприятности с полицией. А если он мне все расскажет, я, в этом случае, смогу ему пригодиться. Получится, что он, по сути, и не скрывал ничего, если я обо всем знаю.
— Я поняла. Ладно. Я его позову, а ты сама его спросишь про эту банду.
Зинаида тщательно расправила на коленях полы халата.
— Господи, лишь бы не заругался. Леш, Леша! Подойди к нам на секундочку. Валентина Васильевна что-то хочет у тебя узнать.
— Чего ты хотела, Васильевна? — спросил Смазнев, заходя на кухню. Он открыл холодильник и достал оттуда трехлитровую банку с компотом.
— Алексей, ты у реки в прошлый понедельник вечером Квасову видел?
Смазнев сурово посмотрел на жену, но ничего не сказал. Он налил компот в чашку, неспешно его выпил, вытер усы и только потом процедил сквозь зубы:
— Ну, видел, и что?
— Не расскажешь где?
Смазнев немного помолчал.
— На старом пляже я ее видел. Знаешь, толстенную иву, что почти у самой воды там растет? Ее ствол прямо над речкой склоняется. Не поняла? Ну, от того места, где дорога в пляж упирается, надо пройти наискось вправо шагов тридцать. Там на пригорке, за кустами, их компания и сидела.
— Алексей, может, на месте покажешь?
— Леша, сходи, а…
— Ладно, — нехотя согласился Алексей и, отодвинув штору на окне, выглянул на улицу. — Можем даже сейчас сходить. Еще видно. А зачем тебе, Васильевна?
— В полиции подозревают, что к этому делу, скорее всего, причастен Николай Квасов. Но, ведь, у Раисы было много врагов.
Смазнев повернул голову от окна и посмотрел на Рыбакову.
— Ага. Я, например.
— Поэтому и надо сходить.
— Пошли, — без раздумий ответил Смазнев. — Я телик только выключу. Зин, пока мы сходим, ты борщ разогрей. И еще там чего-нибудь сообрази. Ладно? Жрать уже охота.
— Идите, идите! Я все сделаю. Как придешь, покушаешь. Все на столе уже будет стоять.
Глава 8
Посохин поставил точку и поднял голову. Пока он писал, выражение лица Квасова совершенно не изменилось. Оно, как и прежде, говорило об отрешенности и страдании. Майор мысленно посочувствовал почти неделю находившемуся в загуле свежеиспеченному вдовцу.
— Николай, помнишь, когда пропала твоя жена?
Квасов наморщил лоб.
— Во вторник. В понедельник ушла, а во вторник ее уже весь день не было.
— Забавно. Наш судмедэксперт утверждает, что твою супругу, скорее всего, в ночь с понедельника на вторник и убили.
Посохин, положив локти на крышку стола, с невинной улыбкой посмотрел на Квасова. Тот никак не отреагировал на сказанное.
