Хассо Грабнер - Искатель. 1976. Выпуск №4
Ничего подобного Галинос не сказал. Он отпил еще вина из бокала и поставил точку в беседе:
— Я рад это слышать.
* * *— Кроме того, что он курит «Пэлл-мэлл», я ничего неприятного в нем не заметила, — рассказывала Дафна дома. — Анастасии он понравился, ну да ведь тебе известна ее слабость к элегантным мужчинам. На мой вкус он слишком даже элегантен.
— И для того, чтобы установить это, вы трое просидели целый вечер в «Доре»? — улыбнулся Карнеадес.
— Не только мужчины бывают умными, — парировала Дафпа. — Твои красавицы знают теперь, как поступить с жильем.
План состоял вот в чем: при следующей встрече с Галиносом Карнеадес скажет, что поведет его к хозяину квартиры, некоему Николаону, человеку, по сути дела, постороннему, который время от времени рад заработать несколько драхм, сдавая комнату. На месте встречи их будет ждать Анастасия, она представится женой Николаону и с сожалением сообщит, что муж передумал. Карнеадес, огорченный, расстроенный, скажет Галиносу: «Теперь нам остается один путь: нужно пойти в ЭОТ[3] и попросить их содействия». В ЭОТе будет дежурить Софиа Цукала; она, не задавая никаких вопросов, выпишет ему карточку на комнату в квартире Георгиоса Мовостериотиса. Галинос, конечно, спросит, кому за это платить? Карнеадес должен заверить его, что платить будут они, хозяева, а Анастасия тем временем переговорит с Монастериотисом: нехорошо ведь, чтобы доцент университета был зарегистрирован в ЭОТе как клиент. Но он в любое время сможет сказать: «А что худого, ярмарка для Салоник — жизненно важная вещь, и каждый сознательный гражданин обязан способствовать ее успеху. В том числе и размещая гостей». Ну а до следующей ярмарки Софиа тысячу раз успеет порвать его карточку.
— В основном складно, — согласился Карнеадес. — Даже если Галинос провалится и выдаст, где жил, никто Монастериотису на хвост наступить не сможет. Только продумано все не до конца. Галинос должен пойти в ЭОТ один. Если с ним пойду я, он может заподозрить подвох, и в случае чего у Софии будут неприятности. Но как ей узнать его, если он придет один, вот вопрос.
— Ты, очевидно, считаешь, нас только красавицами, но не умницами, — рассмеялась Дафна. — У Софии будет портрет. Аристидес умеет не только фотографировать, он способный портретист. Вот, посмотри! Сто двадцать драхм мы растранжирили, но и работа налицо!
* * *Сообщение Х211 начальнику политической полиции, копия господину министру внутренних дел:
Отношения с К. развиваются успешно. Опасений, что он разгадает действительные взаимосвязи, больше не существует. Опытный конспиратор, он все еще осторожен. Поначалу мне казалось, что это труднопреодолимое препятствие, но теперь я вижу возможность использовать их тактику для того, чтобы накрыть всю организацию. Ближайшая задача: постепенно подготовить К. к мысли о расширении масштабов предприятия. Это не составит труда, ибо склонность к самоограничению в таких случаях не относится к числу добродетелей коммунистов. Итак, я внушу ему идею о необходимости солидного технического аппарата, что заставит его привлечь большое число своих единомышленников (в состав редакции, в корреспондентскую сеть, в сектор распределения, для технических нужд). Если группа, как я подозреваю, немногочисленна, этой работой будет охвачена ее большая часть. Так газета станет западней для всей организации. Чем мы рискуем: нет гарантии, что с выходом первого номера мы будем знать каждого члена организации. Шеф местной полиции безопасности считает день выхода газеты крайним сроком для произведения арестов. Я же полагаю, что «эффект успеха» вскружит голову коммунистам, притупит их бдительность, и мы сможем еще глубже, чем прежде, проникнуть в организацию. Остается обсудить вопрос, явится ли это достаточной компенсацией за выход подстрекательского листка. Количество газет, дошедших до адресатов, можно сделать ничтожным, если мне удастся поставить во главе сектора распределения своего «эксперта». Ему будет передаваться весь тираж. Сколько экземпляров он передаст каждому из агентов газеты, установить при их системе конспирации невозможно: общие собрания, где подытоживались бы цифры, здесь не проводятся. Так в руки организации попадет лишь часть тиража. Некоторых агентов можно впоследствии арестовать в результате искусно подготовленных «случайностей». Это еще часть тиража. Остальные экземпляры должны дойти до мест, это даже необходимо: только таким путем руководство узнает о своем успехе, эхо должно быть услышано. Чтобы вред оказался минимальным, некоторых «конечных» адресатов можно арестовать (проследив путь, пройденный газетой от распределителя донизу: это возможно, ибо передача из первых рук во вторые будет нами контролироваться). «Конечных» получателей необходимо наказывать со всей строгостью и сообщать об этом в печати. Что мы тем самым выиграем? Есть два положительных момента: во-первых, коммунисты привыкли оценивать мощь нанесенного ими удара по реакции «классового врага», и в нашем случае это будет классическим примером самообольщения. Во-вторых, подобные сообщения внушают страх известной части населения.
Такой путь представляется мне разумным. Предлагаю: просчитать на компьютере, сколько экземпляров уйдет из-под нашего контроля. Мое мнение — соотношение будет 20:1, что, конечно, не представляет опасности.
Позволю себе сделать еще одно предложение, лишь косвенно касающееся моей непосредственной задачи. Настало время, чтобы Галинос или один из наших экспертов-шрифтовиков написал открытку с таким текстом: «Дорогой брат! Это арка Галереи в прекрасных Салониках. Я очень счастлив, что попал сюда, здесь я узнал много нового и очень интересного. Я просто влюбился в этот город. Люди тут приятные и весьма трудолюбивые. Когда вернусь домой, я тебе обо всем расскажу подробно. А может, прежде напишу письмо. Мои новые знакомые передают тебе привет, все они ко мне хорошо относятся. Обнимаю тебя. Твой брат Фонда».
Со временем я предложу текст для второй открытки. Важно, чтобы коммунистическое руководство верило, будто в Салониках все идет своим чередом.
Если К. согласится с моей идеей пригласить распределителя газеты со стороны, на что я твердо рассчитываю, я прошу прислать человека из Патре. Это настолько далеко отсюда, что исключается возможность встречи со «знакомым». Понятно, что речь может идти лишь о человеке, обладающем многолетним опытом общения с коммунистами. Подробные инструкции он получит у меня.
* * *Х211 перечитал отчет и остался доволен — ювелирная работа, он недаром ест свой хлеб! Вопрос в одном: сумеют ли толстолобые мужланы в центре проследить за ходом его мысли? От этого зависит все. Шеф здешней полиции будет кричать на всех углах, что полиции безопасности отнюдь не подобает способствовать выходу в свет изданий предателей. Жаль, что ЦРУ ничем не может ему помочь. Тут бьешься изо всех сил, создаешь настоящее учебное пособие, так что нью-йоркские специалисты слюной изойдут! Сами же отделаются жалкой подачкой и даже не пошевелят в Афинах пальцем, чтобы помочь своему агенту-двойнику. Наоборот! Чем ты предприимчивее, тем меньше у тебя шансов уйти со вторых ролей. А если ты не предприимчив, они от тебя отмахнутся, и не видать тебе их кормежки. В этом узел противоречий, который ему не дано разрубить. Его беда в том, что он родился греком. Каждый, кто хочет чего-то добиться как он, должен начинать с холуйства. Нужно быть Онассисом или Карнеадесом, если хочешь избежать такой судьбы: быть одним из богачей или одним из дураков. Одно недостижимо, другое исключено. Ну так что же? Завтра на рандеву в универмаге он передаст мистеру Мэрфи фото Карнеадеса. Сто долларов — это три тысячи драхм.
