Олег Говда - Геном бессмертия
— Но…
— Все, сержант, возражения не принимаются. Вы свободны, товарищ доктор. Если хотите, могу походатайствовать перед комдивом, о скорейшем пересмотре вашего дела. Хотя, более чем уверен, что это произойдет само собой в самые ближайшие дни.
— Я…
— Благодарю за оказанную помощь, Сергей Фомич. Извините сержант, но дальнейшая информация только для отобранных в дело. Кругом! В расположение шагом марш!
И подождав, пока негодующий Хохлов отошел на некоторое расстояние, скомандовал остальным:
— Прекратить упражнение. Вольно… Что ж, товарищи, я вижу вы все в отличной физической форме. Но, вас восемь, а мне нужны только пятеро. Кто из вас служил в разведке?
Вперед шагнул белобрысый крепыш, с усеянным веснушками лицом.
— Звание, фамилия, последняя должность?
— Старший лейтенант Гусев. Командир взвода полковой разведки.
— Сколько служишь?
— Призыв сорок третьего.
— Награды?
— Орден "Красной Звезды", Орден "Красного Знамени", медаль "За отвагу", медаль "За боевые заслуги".
— За что оказались в штрафбате?
— Не выполнение поставленного задания. Потеря личного состава.
— Здесь, подробнее… И прошу учесть, что мы с капитаном Малышевым в разведке почти с начала войны. Фальшь учуем сразу.
— Да мне перед вами, гражданин майор, финтить ни к чему, не особисты… — пожал плечами Гусев. — Все предельно просто, глупо и обидно. Получил задание. Отправился с группой на передовую. А когда преодолевали нейтралку, немец неожиданно открыл шквальный минометный огонь. Заметил что-то, или просто пристреливался, попробуй теперь угадай. Залпов пять сделал, но нам хватило. Бойцов моих всех насмерть уложили, а меня контузило. Как оклемался, пополз обратно. Что одному за линией фронта делать? А дальше, сами знаете. Особый отдел, трибунал и штрафбат.
— Понятно. Годишься. Становись рядом с Андреем. Звать-то тебя как?
— Иван.
— Позывной, небось, Гусь?
— Так точно.
— Да, с фантазией у начальства, как всегда, не густо. Вопрос к остальным: кто владеет приемами рукопашного боя? Шаг вперед.
Вперед шагнуло сразу пятеро.
Корнеев оглядел последнюю пару штрафников и развел руками.
— Извините, парни, не судьба. В нашем деле одной храбрости мало, надобно еще и умение. Надеюсь, свидимся еще. Кругом! В расположение, шагом марш… — и прибавил, не слишком громко, но отчетливо. — Легкого вам ранения.
Потом повернулся к оставшимся добровольцам.
— Ты и ты, — указал пальцем, начиная с правофлангового. — Учебный бой с капитаном Малышевым. Кто из вас Василий Купченко? Ты отработаешь спарринг с лейтенантом Гусевым. Вы двое — попробуйте завалить меня. Работаем в полную силу, но предельно аккуратно. Не стоит калечить друг друга, для этого фашист имеется. Ну, разобрались. На все про все — три минуты. Время пошло…
Бросившихся в атаку штрафников рукопашниками можно было назвать только с большой натяжкой. В общем, кое-какая подготовка в рамках военного училища просматривалась, но в таком запущенном состоянии, что тренера прослезились бы… Хотя, вряд ли им придется схлестнуться с немцами сам на сам. А учитывая физические особенности каждого, по одному убойному приему еще будет время поставить.
Корнеев быстро уложил обоих своих соперников. Лишь в самом начале схватки едва не пропустил резкий тычок в печень и удачно увернулся от удара подъемом стопы под ухо. Повезло, что штрафник, проведший эту серию, был либо слишком вял, либо хотел покрасоваться. Второго шанса Корнеев ему не предоставил.
Взглянул на хронометр: схватка заняла меньше двух минут. Довольно отметил, что и Малышев не слишком от него отстал. С Гусевым было хуже, но и лейтенант уложился в отведенное время. Не помогла Купченко даже подготовка боксера. Рукопашный бой не спорт, тут другие правила. Хотя, возможно, решающую роль сыграло как раз то обстоятельство, что чемпион-полутяж был ограничен запретом наносить сопернику нокаутирующие удары.
— В целом, достаточно хорошо, — подвел итог майор. — Конечно, можно и лучше, но так тоже годиться. Школа видна, а боевого применения не было. Верно? — и дождавшись утвердительных кивков, продолжил. — А теперь, самое главное. Я не знаю, что каждому из вас шепнул Хохлов, поэтому говорю прямо: пойдем в тыл врага. Шанс вернуться живыми ничтожно мал.
Небольшая шеренга не шелохнулась.
— Для непонятливых, повторяю…
— Не стоит, командир… — перебил Корнеева Малышев. — Это ж не сосунки восторженные. Боевые офицеры. Не удивлюсь, если званиями повыше нас с тобой были.
— Да, Андрей. Наверняка ты прав, — согласился Корнеев. — Значит, вы все можете считать себя диверсантами. Я сейчас договорюсь с комбатом по поводу документов и транспорта. Капитан Малышев, принимайте бойцов под свое командование и вези их к нам. Извините, товарищи, времени в обрез. Ближе знакомиться будем в ходе подготовки к операции.
— А ты к профессору?
— Зачем спрашиваешь… — пожал плечами Корнеев. — Все, если не успею к вечеру, утром увидимся. Да, объясните вместе с Гусевым пополнению нашу специфику. Ну, и… И вообще, Андрей, первый раз замужем, что ли? Работай. Удачи, зам…
— Удачи, командир.
Глава третья
Полковник Стеклов ужинал. Увидев Корнеева, он сделал приглашающий жест.
— Садись, Николай. Война войной, а обед, то бишь, ужин, пропускать не гоже. Небось, так весь день голодный и пробегал?
— Никак нет, у штрафников подзаправился.
— Не важно. В твоем возрасте мужчина обязан испытывать постоянное чувство голода.
— Есть такое чувство, Михаил Иванович… — криво усмехнулся Корнеев, присаживаясь напротив. Опытный солдат никогда не отказывается от ужина, тем более что ему уже несли тарелку с аппетитно парующей гречневой кашей, щедро политой разогретой свиной тушенкой. — Я, правда, не совсем уверен, что это именно тот голод, который утоляется пищей…
— Вижу, ты в хорошем настроении? — пристально взглянул на него Стеклов. — Удалось подобрать хороших бойцов.
— Да нет, Михаил Иванович, настроение у меня как раз самое паскудное. Злой я, как черт… К вам, кстати, тоже претензии имеются. Что ж вы все так легко Андрея сдали?
— Не понял тебя? — удивленно взглянул на Корнеева полковник. — Какого Андрея?
— Капитана Малышева.
— А что с ним?
— Хотите сказать, товарищ полковник, будто не знаете, что в отделении разведки происходит? Моего заместителя в штрафбат отправляют, а руководство ни сном, ни духом?
— Погоди, погоди, Николай… — словно защищаясь, поднял руки Стеклов. — О том, что Малышева арестовали, я и в самом деле от тебя первого слышу. Но, я же не строевик… или как там, по Уставу? Последние пять дней, я только секретным складом и занимался. А что произошло?
