Николай Шпанов - Война «невидимок». Последняя схватка
Найденов провел рукой по лицу.
— Это действительно становится похоже на фантастический роман.
— Нет, это доказывает только, что таких, как Витема, мало вешать. Даже когда они болтаются в петле, всаживать следует пулю.
— По-видимому, ты прав, — произнес Найденов и опустился на диван.
Сильный толчок сбросил его на пол. Кресло, в котором сидел Житков, выскочило из крепления. Весь корпус «Черного орла» содрогнулся от взрыва.
Найденов бросился к переговорному.
— На мостике! Что случилось?
Никто не ответил. На верхней палубе были слышны шаги бегущих людей. В салон вбежал Лунд.
— Цистерна с топливом горит. Взрывом вырван кусок обшивки в ахтерпике!
— Помпы?
— Вода поступает быстрее, чем успевают откачивать помпы.
— Как вы думаете, — живо спросил Житков, — сколько времени эта коробка может еще продержаться на плаву?
— Не больше суток, — сказал Лунд.
— Сутки? — Житков повернулся на каблуке и щелкнул пальцами. — За сутки, знаете, что можно сделать?!
— Утонуть двадцать четыре раза, — хмуро пробормотал шкипер.
— Утонуть можно и все сорок восемь раз, — отрезал Найденов. — Но можно сочинить кое-что другое. Всех наверх!
С этими словами все трое бросились наверх. Навстречу им бежал Йенсен.
— Эй, шкипер! — крикнул Нордаль. — Мы осмотрели шлюпки. У всех продырявлены днища…
Последний рейд «Черного орла»
Начальник поста береговой стражи оккупационных войск в Норвегии, штурмфюрер штандарта СС «Мертвая голова» Пауль Минкнер протянул руку к телефону. Звонок настойчиво дробил ночной полумрак комнаты. Минкнер был зол. И без этого звонка его сон был не слишком спокоен. Его нервировали светлые ночи. В этой стране все было не по вкусу Минкнеру: высокие и крутые горы, студеное море, мужчины, открыто ненавидящие немцев, женщины, отвергающие ухаживание даже офицеров СС. Из-за всего этого Пауль Минкнер часто пребывал в состоянии раздражения. Не было ничего удивительного, что он и сейчас сердито рявкнул в трубку:
— В чем дело?!
Но то, что он услышал, заставило его быстро сбросить одеяло и взять карандаш. Он стал делать заметки в блокноте.
Собеседник на том конце провода говорил:
— Патрульный самолет обнаружил на траверзе острова Сандё трехмачтовый парусник. Курс — ост-зюйд-ост. Судно несет всю парусность. Обращает на себя внимание необыкновенная осадка: борта судна едва возвышаются над водой. Флага летчик разобрать не мог.
— Так… так… так… — повторял Минкнер, делая отметки. — Последние координаты?
Собеседник назвал широту и долготу.
— Это не может быть немецкое судно с рудой из Нарвика? — спросил Минкнер.
— Запросили по радио Нарвик, ответа нет. Вид судна внушает подозрения.
— Через два часа я буду у них на палубе, — заключил Минкнер.
— Если нужно, сейчас же радируйте: вышлем спасательный буксир.
— Быть может, целесообразно и идти прямо на нем?
— «Зеефальк» — наше единственное спасательное судно. А время такое, что оно может понадобиться в любую минуту. Не хочется понапрасну угонять буксир из порта.
— Положитесь на меня. Я справлюсь своими силами, — согласился Минкнер.
Через десять минут сторожевой катер с десятком эсэсовцев на борту отвалил от дальнего конца пристани Тромсё и, набирая скорость, пошел к устью Тромсёсунда.
Очутившись в кокпите катера, Минкнер завернулся в плащ и растянулся на диванчике, приказав разбудить его, когда покажется парусник.
Охранники расположились вокруг откидного столика, появились карты. Партия ската была в самом разгаре, когда в люк просунулась красная физиономия матроса.
— Парусник в виду!
Собрав карты, охранники неохотно полезли на палубу. Следом за ними, протирая глаза, появился и сам Минкнер. Он навел на парусник бинокль:
— Он поднимает наш флаг. Они волокут руду из Нарвика. Но хотел бы я знать, за каким чертом понадобилось им заворачивать в нашу дыру?
— Посмотрите на его осадку, господин штурмфюрер, — позволил себе заметить шкипер. — Он принял в трюмы больше воды, чем могут откачать помпы.
— Откуда вы знаете?
— Разве вы не видите, как она льется сквозь все шпигаты, господин штурмфюрер?
— Не можешь ли ты разобрать название?
— «Черный орел», господин штурмфюрер, — услужливо ответил один из эсэсовцев.
— В этом виде он больше напоминает мокрую курицу, а?
— Остроумно сказано, господин штурмфюрер. — Шкипер угодливо хихикнул. — Боюсь, что эта курица не протянет больше чем до полудня.
Хотя Минкнер решительно ничего не понимал в таких делах, он важно согласился.
— Да, черт возьми, его дела швах!
Катер приближался к «Орлу», Минкнер приказал просигнализировать: «Капитану прибыть с судовыми документами».
На «Черном орле» не отрепетовали сигнала.
— Кой черт, ослепли они, что ли? — сердито проворчал Минкнер и, взявшись за мегафон, велел еще сблизиться с барком. Когда расстояние было не более двухсот метров, он крикнул:
— Эй, вы! Какого черта не отвечаете на сигналы полицейского катера?
— У нас не осталось сигнальщика.
— От капитана-то у вас что-нибудь осталось?
— Я капитан. Что вам нужно?
— Осмотреть вашу посудину, проверить судовые документы и ваших калек.
— Кто говорит?
— Начальник поста береговой стражи штурмфюрер Минкнер.
Тот, кто называл себя капитаном «Черного орла», сразу изменил тон:
— О, господин штурмфюрер, тысяча извинений! Что угодно приказать господину штурмфюреру?
— Садитесь в шлюпку и приезжайте ко мне с судовыми документами, а потом я поднимусь к вам на борт.
— К сожалению, господин штурмфюрер, — ответил капитан «Черного орла», — у нас не осталось ни одной исправной шлюпки.
— Я вижу почти все ваши шлюпки на месте, — с удивлением сказал Минкнер.
— Они все текут, как решето.
— Послушайте, вы! — рассердился Минкнер. — Голова у вас еще не течет?
— Боюсь, что через несколько часов именно это ей и предстоит, если нам не подадут помощи.
— Какого же дьявола вы не вызываете спасательное судно?
— Машинное отделение под водой. Радиосвязи нет.
— Да что с вами в конце концов случилось?
— Если господину штурмфюреру будет угодно прибыть ко мне на борт, я буду иметь честь доложить все подробно.
Минкнер колебался. Ему не хотелось отправляться на корабль: а вдруг эта чертова посудина возьмет да потонет? Сразу, как продырявленная кастрюля! Наверно, бывает ведь и такое. Нет, это слишком опасно.
