Руслан Белов - Бег в золотом тумане
Довольно быстро обнажил хребет первой и дно последней. После расправы с вином и едой я улегся на самый пушистый ковер, прикрыл глаза и стал вспоминать Женщин, окружавших меня на протяжении всей моей, не совсем праведной жизни.
* * *Образ Прекрасной Дамы, далекий и недостижимый, впервые вошел в мое детское сознание с романами Майи Рида. Окуджава, своими песнями, завершил невозможный в реальной жизни образ:
"И в день седьмой, в какое-то мгновенье,
Она явилась из ночных огней…"
Вокруг меня всегда было достаточно женщин с нормальным стремлением выйти замуж, рожать детей, выщипывать брови, бросать деньги на ветер и кокетничать с молодыми мужчинами.
Почему они все так торопились жить? Моя первая жена Ксения подарила мне Сына. Но жизнь с ней была похожа на опасный маршрут по хребтам Памира.
Я очень старался. Но ничего не выходило… Не притерлись. Расходились целых восемь лет. Никак не мог оторваться от неё! До сих пор осталась обида, что первой решилась всё сломать Она.
Этот брак подорвал мою веру в счастливую семейную жизнь. Но я не отступал. Убедил ее переехать в Карелию. Смена климатической зоны ненадолго продлила агонию наших отношений. Через год, после бурной сцены ревности, Ксения побросала вещи в контейнер и уехала в Душанбе.
Я был убит, но надо было что-то делать, и я поступил в аспирантуру в Москве. Жил у мамы на диване. Полгода прилежно занимался научной работой. Никто не мешал мне, не устраивал истерик с битьём сервизов из китайского фарфора… Однако не прошло и полгода, как моя дражайшая половина поняла, что она не в силах выносить в одиночку "пресность бытия".
Вскоре Ксения приехала. Мы заново начали "вить гнездо". На Арбате, в комнатке за 60 рублей.
Летом, отправив сына в пионерский лагерь, мы поехали на "полевые" работы в Таджикистан. Там она влюбилась в нашего шофера Женьку Губина — разудалого белобрысого парня с голубыми глазами и золотым зубом. Они без всякого стеснения занимались любовью, пока я в одиночку маршрутил на Кумархе и Татобикуле.
Однажды Женька сказал мне: " Ксюхе сегодня в маршрут нельзя — у нее менопауза…" Я не верил своим ушам и придумывал всякие спасительные, фантастические объяснения. На заправке Женька попросил меня достать из его бумажника талоны на бензин. Внутри потрёпанного кошелька я обнаружил фотографию своей дорогой жены… С моими пламенными стихами, сочинёнными в момент, когда счастье семейной жизни переполняло меня. На этой фотографии Ксения сидит, откинувшись на спинку стула. Пушистые тёмные кудри до плеч, веселые, радостные глаза, озорная улыбка… Её фото — в бумажнике этого парня!
На этот раз я не смог придумать ничего, хотя и считал себя умным…
И опять — она в Душанбе, а я — в Москве. Через некоторое время начинался новый полевой сезон. Подбор рабочих кадров начинался сразу после Нового года. Везде расклеивались объявления:
"Требуются поварихи и лаборантки для работы в живописнейших местах Приморья и Памира".
Мой приятель — матёрый полевой волк посоветовал: "Бери такую повариху, чтобы любая еда полезла в горло". Я не стал мелочиться и взял сразу двух девушек.
И вот я в Таджикистане. Со мной первая из нанятых студенток — Татьяна. По дороге из Ташкента мы завернули на озеро Искандер-куль. На берегу этого красивейшего горного водоёма, рядом с машиной, в которой ворочался одинокий шофер Витя, я находил утешение в её жарких объятиях. Наш альков был в высшей степени незатейлив. Его роль исполнял старенький спальный мешок и палатка.
В день приезда в Душанбе я сразу бросился к Ксюхе, чтобы восстановить развалины нашей Ячейки. Она, холодно улыбаясь, сказала: "Я хочу немедленного развода!" Оказывается, Женя Губин переехал к ней. Пришлось остаться в спальном мешке.
Я был раздавлен. Но жизнь шла своим чередом и пришла пора провожать Таню и встречать Клару, молоденькую длинноногую и красивую сменную повариху. Она сразу же влюбилась в меня — будущее "светило"' геологической науки. Перед отъездом в горы мы несколько дней провели на душанбинской перевалочной базе. Вечерами, наслаждаясь долгожданной прохладой на раскладушке под виноградником, я часто становился объектом её нежности и ласки…
Закончив "полевые" работы, мы вернулись в Душанбе. Оказалось, что шофёр Витя земляк и приятель Женьки. И, конечно же, Ксения узнала о моём романе с Кларой. На базу она пришла расфуфыренной и готовой дать достойный отпор сопернице… Картинка была что надо! Мы сидели во дворе втроем:
Ксения, закинув ногу на ногу, с сигаретой в руке, долго и внимательно рассматривала Клару.
— Нет, ничего у тебя с ним не получится! — Сказала она, наконец, жестким, категоричным голосом.
— Почему? — робко спросила девушка.
— Ты ноги бреешь, а он этого никогда не сможет оценить! Провинциал он, понимаешь?
В конце концов, мы втроем переехали на мою бывшую квартиру.
Вечерами мы с Ксенией занимались любовью, а Клара в соседней комнате смотрела телевизор. Так прошло несколько дней. А потом Клара исчезла. Я решил про себя, что так будет лучше для всех.
Вернувшись в Москву, я нашёл её, и мы встретились еще пару раз. Во время последней встречи я был намеренно груб, и мы расстались. Через неделю в Москву приехала Ксения, чтобы окончательно рассориться…
Я уехал в приморье. Там познакомился с Ольгой. Замечательная девушка: голубые глаза, маленькая родинка на нижней губе — видна лишь, когда смеется, светлые крашеные волосы. Плечи с веснушками, горячее податливое тело, высокая, точеная грудь… Я был ее тенью, угождал каждому движению глаз, губ, тела…
Она поняла, что для меня нет ничего дороже её.
Я же знал, что придумал, вернее, приделал эту историю к уже известному концу. И потому наслаждался жизнью, как алкоголик наслаждается последней каплей спиртного.
Вечер этот пройдёт, завтра он будет другим,
В пепле костер умрёт, в соснах растает дым…
Пламя шепчет: "Прощай, вечер этот пройдёт.
В кружках дымится чай, завтра в них будет лёд…"
"Ночь эта тоже пройдёт" — костёр, догорая, твердит.
Чувства, как искры в разлёт, — ранящий сердце, вердикт.
Ты опустила глаза, слезинка в золу упадёт.
Ласково светит луна. Грусть твоя быстро пройдёт…
Прошло несколько лет. Я случайно встретил её на выставке в Доме Художников. Такая же красивая. Но в глазах печаль. Сказала, что помнит меня и нашу любовь…
Почему так много об Ольге? Наверное, потому, что всё было правдой, и мы это знали… Никто никого не обманывал. Всё честно. Всё до тех пор, пока любишь…
