Семен Курило - Библиотечка журнала «Советская милиция» 4(34), 1985
Юрий попал к соседям, когда у них уже заканчивалось совещание. Ох, как нелегко было ему. Ведь целый месяц миновал, и только сейчас он просит о содействии. Слава богу, никто не задавал неприятных вопросов. Коллеги понимают друг друга с полуслова. Понимают и то, что надо выручать опергруппу. Старший лейтенант раздал снимки, назвал дополнительные приметы. И закрутилась карусель…
Утром в дежурную часть райотдела обратилась женщина.
— Хочу написать заявление.
— А что такое?
— Месяц назад мой сын уехал на несколько дней в Москву и его до сих пор нет. Думала, обойдется, но вчера участковый зашел…
— Поднимитесь, пожалуйста, на второй этаж и зайдите к капитану Татаринову.
IVАлександр Николаевич Татаринов был под впечатлением от вчерашней встречи с Горским. Он молча выслушал посетительницу и также молча показал фото.
— Господи, как похож на моего сына! Неужели?..
Капитан позвонил в Октябрьский райотдел Юрию, рассказал о том, что у них происходит.
— Скорее направьте ее к нам, — попросил тот.
На милицейском «газике» заявительницу доставили очень быстро. Розыскники ее с нетерпением ждали, здесь же был и Савченко. Она коротко сообщила о том, что ее восемнадцатилетний сын Леонид уехал в столицу и вот больше четырех недель отсутствует.
Встревоженной женщине дали посмотреть кадры съемки места происшествия, и по тому, как изменилось ее лицо, все стало понятно. Но предстояло еще предъявить одежду потерпевшего. Мать упала на нее и запричитала…
Все расспросы пришлось отложить. Когда она с помощью врача немного успокоилась, следователь попросил:
— Расскажите, пожалуйста, о Лене как можно больше.
— Он был у меня младшим сыном, — тяжело вздохнув, с трудом заговорила Анна Ивановна. — Есть еще старшая дочь, но она давно живет с мужем, отдельно. Воспитывала я его без отца — он бросил нас, когда мальчишке не было и десяти лет. Сын шахматы очень любил. Играл хорошо, всех своих сверстников обыгрывал. А я, к сожалению, не могла уделять ему много времени.
Как-то мы гуляли в саду Шевченко и на скамейках увидели много мужчин, сидевших за досками. Я сказала Лене, чтобы приходил сюда почаще. Жили-то мы тогда совсем рядом с этим садом.
Леня, говорили, талант, он выигрывал у взрослых, хотя самому было тринадцать. А однажды ему предложили сыграть на деньги. Он сказал, что денег-то нет, но ему ответили, потом, мол, отдашь. Леня победил, потом еще и еще. Увлекся. Господи, куда глядели мои глаза!
Она всхлипнула и, пересилив себя, продолжала:
— Сама я виновата, что все так получилось. Как-то вначале не придавала этому значения, считала детскими шалостями. А ведь там, на скамейках, его «привязали» к картам. Сказали, что у него, дескать, математический склад ума, и ему счастье в руки само просится. Он и согласился. Везло ему в эти проклятые карты или как — не знаю, только здорово он наловчился. А я-то еще радовалась, когда он соседей в «дурака» обставлял. Свет не без «добрых» людей: кто-то познакомил его с заядлыми картежниками. В карманах завелись большие деньги, не мелочь, но опять-таки я тревогу не подняла. В это время мы получили новую квартиру, так вместо радости — страх: стали приходить к нему знакомые с колодами карт. Закончил он восемь классов и больше учиться не захотел. Вел себя вроде бы нормально, не хулиганил. Участковый всегда соглашался с этим, а насчет карт строго предупреждал. В девятый класс советовал идти или на работу устраиваться. Сын соглашался, обещал… Да только на словах. Понял, что раз он несовершеннолетний, то и обойдется все.
Сначала около него крутились ребята, такие же как и он, потом появились такие, что по возрасту ему в отцы годились, да и на вид они были какие-то страшные. Стал Леня уезжать, по нескольку дней не бывал дома. Позже узнала, что он побывал в Москве, Львове, Одессе, да мало ли где еще. Внешне сильно изменился. Грубым стал, дерзким. Когда приходили к нему, закрывался в комнате, меня не пускал. Иногда они «дулись» целыми сутками. Как-то я попыталась помешать, он меня чуть не избил. Я никому об этом не сказала, стала его бояться.
Потом появилась у него импортная дубленка, дорогая меховая шапка, японский магнитофон, перстень. Я спросила, откуда такие вещи, он ответил, что выиграл. Разболелось у меня сердце, чуяло — беда будет. А через несколько дней это богатство исчезло. Оказалось, проиграл.
Попросила я, чтобы приняли Леню подсобным рабочим в универмаг, где сама работаю, все же под присмотром. Он поработал немного и уволился, прицепилась накрепко картежная лихоманка.
А недавно сказал, что отправляется в Москву и если его не будет две-три недели, чтобы никуда не ходила. В тот день вечером он пришел домой в чужой куртке, я спросила, где взял, он ответил, мол, попросил у Соколенка — так он называл своего приятеля. Примерно в восемь часов вечера он попрощался со мной и ушел…
VОценив создавшуюся ситуацию, Савченко вынес постановление о производстве на квартире Анны Ивановны Билевич обыска. Он, Юрий Горский и участковый Санакоев отправились по адресу. На глазах хозяйки и понятых изъяли несколько колод игральных карт, специально предназначенных для обмана партнеров, две записные книжки, в которых значились фамилии полсотни людей с телефонами, две телеграммы от неизвестного лица из Мелитополя, в которых содержались угрозы. Кроме того, был найден и список должников Леонида — список весьма внушительный, а сумма долгов и того больше.
Вернувшись в райотдел, особое внимание обратили на телеграммный текст и время их поступления. Все они, увы, были отправлены гораздо позже происшествия на мосту. Тогда вплотную занялись теми, кто попал Билевичу «на карандаш».
Начали с Соколенка. Им оказался двадцатипятилетний Юрий Соколов, живший по соседству с Леонидом. Он тоже был причастен к картежному промыслу, хотя числился на какой-то неприметной должности.
В кабинете Горского он держался свободно.
— Откуда вы знаете Леонида Билевича?
— Познакомились через женщину. Даму треф. Ха-ха. Играл с ним часто. Как-то встретились и он стал клянчить у меня куртку. Свои шмотки он «просвистел». Отдал я ему «Аляску». Потом он сходил домой, попрощался с матерью, вернулся, прыгнул в такси и помчался вроде на Клочковскую.
— С кем еще был Леня хорошо знаком, кто может нам рассказать о нем более подробно?
— Есть у него приятель Сергей, живет где-то в Алексеевке…
К тому времени опергруппа вовсю отрабатывала основную, подсказанную всем ходом расследования версию, базировавшуюся на том, что Билевича убил какой-то его должник.
