Владимир Неволин - Иметь королеву
— В тесноте, да не в обиде, — сказала Лина. — Где мне можно присесть?
Стул был один. Владимир усадил Лину на кровать, сам присел рядом, и они начали волнующую игру-прелюдию, без которой секс превращался в просто «трах».
— Прелестная женщина Лина однажды решила стать вулканологом. Почему?
— Люблю горы. Не просто каменные обломки, покрытые снегом, а красивые горы. А что может быть красивее вулкана?
— Ты права. На Камчатке тебе понравится. Величественнее Калчевской нет ничего. Та же Фудзи, только выше в два раза.
— Я почти уверена, что Камчатку не забуду очень долго.
— Здесь такие прозрачные реки, что их можно обнаружить с вертолета только по бликам от солнечных лучей. А поля цветущего шеломайника! В их аромате можно купаться, как в море!
— Обожаю цветы!
— Я приколю тебе цветы вот сюда.
Владимир коснулся пальцами ее отливающих медью волос.
— Терновый венец для грешной Магдалины?
— Венок из роз для прекрасной Лины.
Они складывали из слов, взглядов, прикосновений костер, который вот-вот должен был вспыхнуть.
— Ты умеешь нравиться, Володя.
— Только той, которая нравится мне.
Он протянул руку, наклонился, чтобы поставить на стол пустой бокал с шампанским, и их глаза оказались напротив друг друга. Лина чуть приподняла подбородок и приоткрытыми жаркими губами прижалась к его рту. Костер вспыхнул.
Кровать в номере была рассчитана на одного не очень толстого человека. Владимир, закрыв глаза, лежал на спине, а Лина на боку. Прижавшись к нему теплым животом и грудью, она нежно трепала губами мочку уха, и Владимир временами сладко поеживался от щекотки.
— Ты такой нежный, — прошептала Лина, — это такая редкость в наше время.
— А мне кажется, женщины любят сильных и грубых. Повелителей, в общем.
— Мужчины уже по своему призванию — повелители. А грубых любят не женщины, а самки.
— Тебе было хорошо со мной? — чуть смущенно спросил Владимир.
— Конечно, милый. Разве ты не понял? Очень хорошо. Ты славный.
— А ты знаешь кто?
— Кто?
— Ты мед.
— Такая прилипучая?
— Такая сладкая.
Он провел ладонью по ее изогнутому бедру. Везет же! Лариса, Лина… Что они в нем нашли? Может, он и в самом деле — что-то!
Владимира повело в сон. Глаза слипались. Сказывались семь часов разницы во времени.
— Отдохни, милый, — сказала Лина, — ты устал.
— А может мы… еще? — повернул к ней лицо Владимир.
— Не надо, — остановила его Лина, — дело не в количестве, а в качестве. А оно, поверь, было на высоте.
Владимир закрыл глаза и утонул в зеленой пучине сна.
Лина с улыбкой посмотрела на ставшее детским лицо, на полуоткрытый рот и бесшумно соскользнула с кровати. Она быстро оделась, выплеснула остатки шаманского из бокала Владимира, налила себе чуть из бутылки, выпила.
Потом вытащила из-под стола дорожную сумку и открыла ее. Она с интересом осмотрела металлоискатель, потом, наполовину развернув карту, внимательно изучила ее с одной стороны, с другой. Не найдя никаких пометок, аккуратно свернула. Авторучка заинтересовала ее больше. Лина умело выщелкнула патрон, усмехнулась и хотела было вставить обратно, но передумала. Присев за стол, она, раскачав, вытащила пулю. Потом высыпала порох из гильзы, аккуратно вдвинула свинцовую каплю обратно и снова зарядила авторучку. Порох она завернула в бумажку и выбросила в форточку. Белый мятый комочек исчез в куче мусора.
Лина оглядела комнату. Ее взгляд задержался на спящем Владимире. Она поправила на нем сползшее одеяло, подмигнула и ушла, плотно закрыв за собой дверь.
Глава 3
ЭТОГО — ПЕРВЫМ!
Наутро Владимир проснулся от стука в дверь. Колотили, видимо, уже долго, потому что после глухого «бух-бух-бух» кулаком сразу же раздались трескучие удары в дверь ботинком. Потом знакомый голос завопил:
— Брат, спать не время! Самолет через час, а до аэродрома путь неблизкий!
Всклокоченный Владимир, мотаясь из стороны в сторону, шарахнулся к двери. В приоткрытую щель просунулась бородатая физиономия Игоря.
— Прощения прошу, брат. Пора вставать, если вы не передумали лететь с нами.
Заверив, что через пятнадцать минут он будет готов, Владимир снова бухнулся в кровать. Он не выспался — сказывалась разница во времени.
«Семь часов разницы, — зачем-то подсчитывал он, — семь утра здесь, а в Чернявинске тогда… семь да минус семь… Ноль часов!!!» Это открытие — что бывает ноль часов — так поразило Владимира, что он снова испуганно вскочил и бросился приводить себя в порядок. От холодной воды, бритья, жгучего, бьющего по мозгам одеколона сонная одурь и неприятный звон в голове постепенно прошли.
Вулканологи стояли рядом с потрепанным «пазиком» и беседовали. Игорь что-то рассказывал высокому Андрею и девушкам, через слово вставляя «брат» и «сестра». Пятый вулканолог — молодой, с прищуром и цепким взглядом Леонид — копался в огромной сумке. Какой-то странной помеси — будто японца с индианкой — он единственный относился к Владимиру чуть настороженно. Еще в самолете Владимир ловил на себе его изучающий взгляд. Сначала это немного смущало, а потом Владимир мысленно сказал себе: «Я не доллар, чтоб всем нравиться», — и перестал обращать на Леху внимание.
— Долго спите, Володя, — с улыбкой сказала подруга Лины Татьяна. — Наверное, разница во времени сказывается?
— Да, вы правы, — отвел взгляд Владимир, — здесь семь, а у нас в Чернявинске — ноль.
— Вот и Линочка от недосыпа страдает, — вздохнула Татьяна. — Вроде и разница четыре часа, а как действует на организм.
Лина засмеялась, Игорь ухмыльнулся в бороду, и Владимир понял, что все про всех в этой компании знают и относятся к вещам подобного рода нормально. Большая семья — три мужа и две жены. Дружба и секс — хороший цемент для компаний, а любовь, которая предполагает собственность и право одного человека на другого, подходит для двоих.
Они побросали вещи в автобус, и через полчаса вихляний по сопкам выкатили к серому типовому зданию аэровокзала. Бледный от ночного бдения офицер и два солдата пограничника зашли в салон, попинали для проформы гору тюков и ящики с оборудованием и удалились. Автобус выехал на край взлетного поля, и Владимир, увидев, на чем придется лететь, громко расхохотался. Все разом поглядели на него.
— Вот они, плоды сексуальных излишеств, — сказал Игорь. — Лина, что ты сделала с человеком?
— В таком самолете я в семьдесят первом году летел в армию, — отсмеявшись, сказал Владимир. — Вот уж не думал, что еще раз придется.
