Юлия Фирсанова - Убить демиурга!
— Ясно, — девушка скорбно вздохнула и больше не возмущалась.
Если ради спасения Илы надо так, то пусть. Она готова даже мешок из-под картошки на себя напялить, лишь бы помогло. Судя по тому, как крепко сжимались пальцы Дарета на ее локте, тот тоже очень хотел надеяться на лучший исход и опасался худшего.
Вокруг, по сторонам шумел город. Грохотали колеса экипажей, цокали конские копыта и каблуки, стучали трости, раздавались призывные, порой рифмованные кричалки торговцев вразнос чем попало, смеялись, болтали, судачили о чем-то своем прохожие, хлопали окна, двери. Столица жила и мало кому было дело до молоденькой горничной, за жизнь которой так переживала нынче Ника.
Городской утренний воздух был чист, свеж и, что странно, напоен ароматами мокрой земли. Вернее, это казалось Нике странным, пока она не вспомнила про столичную традицию насчет разбивки палисадников, а лучше полноценных, пусть даже небольших садов вокруг особняков. Трудолюбивые садовники присовокупили свои усилия к ночному дождичку и дополнительно ароматизировали воздух.
Вероника всегда любила естественный аромат расцветающей жизни и, несмотря на волнение и гложущее чувство беспокойства, вдыхала его полной грудью. Даже шум толпы доносился будто из отдаления, из-за надвинутого на глаза капюшона казалось, что людское море бурлит, не задевая ее, как высокую скалу.
— Сок драйзы! Последний сок драйзы! — высокий, звонкий женский голос прозвенел над самым ухом, и Ника вздрогнула от неожиданности.
Не столько от громкоголосости призыва, сколько от очередного соприкосновения с кусочком фантазии.
О драйзе — лиственном дереве с золотистым стволом и резными листьями — Вероника Соколова писала в одной из книг трилогии. В конце рига и самом начале сеаля в драйзе начинал бурлить сладкий сок, сочившийся сквозь набухшие почки и порой даже разрывающий ствол избытком влаги. В иной день в драйзовой роще случались настоящие дождики. С деревьев капало так, что ходить без зонтика и не стать приманкой для насекомых, с ног до головы обкапавшись ароматным соком, было невозможно. Так же как на Терроне березовый, на Альрахане специально собирали сок драйзы — свежий, сладковатый и удивительно вкусный. Хранили его в высоких кувшинах на леднике недолго — дней пять, позже сок скисал даже там. Он считался напитком простонародья, однако ни один коренной альраханец не считал сеаль наступившим по-настоящему, если не выпил хотя бы кувшин свежего драйзового сока.
Ника сглотнула, так ей захотелось попробовать хоть глоток прекрасной выдумки. А звонкий молодой голос торговки между тем убеждал Дарета:
— Эй, лоан, притормозите, лоану вашу соком угостите! Идет закутанная в духоте, освежите хоть ротик ее прелестный соком драйзы чудесным!
Наемник остановился и с ленцой буркнул:
— Налей пару чаш, красавица, только не кричи больше, в ушах уж звон стоит.
На лоток разносчицы звякнула монетка.
— Сию минуту, лоан, — понизив громкость голоса так, чтобы теперь он звучал заигрывающим шепотом, ответила разносчица и хихикнула.
Булькнул кувшин, полился сок, наполняя чашки. Перед носиком Ники оказалась одна, протянутая Даретом со светлым, в едва заметную, не в пример ядреному тархуну, зеленцу напитком. Девушка пригубила и на миг забыла, как дышать. Вкус был изумителен. Одно дело фантазировать, и совсем другое ощутить на языке, небе эту нежно-сладкую животворную свежесть. Пожалуй, драйзовый сок Вероника была готова пить каждый день, нет, даже по нескольку раз на дню, жаль только, как и все хорошее, движение древесных соков быстро заканчивалось. Во дворец Владычицы вот сок уже не поставляли дней пять, и Нике сказочно повезло повстречать торговку с одним из последних кувшинов. Пока девушка с телохранителем смаковали напиток, разносчицу окружила небольшая толпа и три кувшина опустели, как по волшебству, зато в кошеле звонкоголосой ощутимо зазвенело.
Вернув чаши на поднос лоточницы, Дарет и Вероника продолжили путь. Спустя полчаса ходьбы по городу, лишенной всякого удовольствия из-за тревоги за Илу и минимального обзора, наемник шепнул:
— Почти пришли. Вот улица Медальонов. Сворачиваем.
— Угу, — откликнулась девушка, чувствуя, как стучит сердце, готовясь выпрыгнуть через горло или протиснуться сквозь ребра в груди. Кисловатый привкус, ничуть не похожий на нежное послевкусие сомварры, появился во рту.
— Мы на месте, — глуховатый голос над ухом положил конец напряженному ожиданию.
Было, что греха таить, страшновато! Почему-то как-то сразу ослабли, словно устали, ноги, захотелось присесть где-нибудь на ступеньках и перевести дух. Девушка мысленно обругала себя. Какого черта? Перед смертью не надышишься! Амулетами обвешана вся, как елочка новогодняя, альсоры поблизости следят и ждут лишь сигнала. Так нечего робеть! Как говорится, хватит откладывать, пора высиживать!
— Идем! — Ника так решительно тряхнула головой, что с нее едва не свалился капюшон, и на несколько секунд стал виден дом в тупичке, к которому привел ее телохранитель. Обтрепавшееся под ветрами времен, сложенное из плотного серого камня двухэтажное строение. Двери и окна забраны надежным частоколом досок, черепица с крыши частью осыпалась, крыльцо покрыто толстым слоем еще прошлогоднего сора и грязи. Никаких следов того, что сюда кто-то входил сегодня или даже на неделе, нет.
Следопыт из Вероники был аховый. Последний раз она искала отпечатки «бледнолицых собак» в пятилетнем возрасте в деревне, и поиск был успешен только потому, что торопливые «собаки» вляпались в свежую грязь у калитки. Однако пройтись по такой куче мусора и не оставить следов — это казалось чем-то из области фантастики. Ведь не летали же похитители Илы, как Пепел? Магия магией, но летунов на улицах девушка вчера не заметила. Потому Ника усомнилась в правильности данного шантажистами адреса:
— Сюда же не входил никто!
На центральных дверях, обвивая ручки дверей витым шнуром красного цвета примерно с палец толщиной, висела глиняная бляха с вдавленным по центру камешком блекло-красного цвета. В голове у Ники замелькали смутные ассоциации и обрывки идей, связанных с таких декором наружных створок. А Дарет тихо пояснил:
— Наследственная собственность. Опечатана до принятия прав.
— Точно, — сообразила девушка.
Этот шнурок и блямба с невзрачным камешком — спаянное силой Владычицы заклятье. Лишь настоящий владелец дома способен войти в двери, капнув каплю крови на зачарованный камешек. Если человек в своем праве, глина раскрошится и шнурок порвется, открывая дорогу и снимая с дома заклятье хранения. А до тех пор внутри все будет в точности так, как было, когда ручки дверей обвил шнур.
