Николай Асанов - Янтарное море
Два раза в день дежурный по лагерю и сам Лидумс шли к «почтовому ящику». Пока новостей не было.
А потом опять начиналось: «Папиросы?» «Сколько стоил билет в кино?» «Какую картину смотрел со своей девушкой в августе сорок четвертого?» «Какой марки шнапс подавали в ресторане «Эспланада?» «Сколько стоила рюмка шнапса?» «Сколько пропил в ту ночь?» И непьющий Бородач с усилием вспоминал, сколько же стоил этот проклятый шнапс в ресторане, которого он не видывал, и как там были расположены зеркала, и какие там девочки с челочками ждали господ немецких офицеров… В газетах того времени, выходивших в Риге, оперуполномоченный Ниедре, ворвавшийся в город с передовыми частями 13 октября 1944 года, с отвращением читал объявления: «Двум немецким офицерам, прибывающим в двухнедельный отпуск в Ригу, хочется познакомиться с двумя хорошенькими девушками — лучше, если одна будет блондинка, другая брюнетка, — чтобы провести отпуск вместе. Все расходы берем на себя…» Но одно дело — читать такие объявления, освободив город от всей этой погани, и совсем другое дело — притворяться, будто ты жил в то время в этом самом городе, помнишь ту «чудную» и «роскошную» жизнь…
Но Лидумс был неумолим, и через три дня «лесной брат», поднятый среди ночи строгим голосом командира: «Делиньш, что было нарисовано на обертке сигарет «Рококо» и сколько они стоили?» — отчетливо отвечал: «Красивая дамочка, такая пухленькая. Стоили полтора лата…»
Занятия кончались не раньше полуночи. Только прослушав последние известия, ложились спать. Лишь дежурный охранял лагерь.
А утром все начиналось сначала…
Так прошли майские праздники, так прошла неделя после праздника. И только восьмого мая Лидумс достал из «почтового ящика» короткое сообщение:
«Направьте Мазайса в Ригу по условному адресу. Встречайте гостей девятого».
Обучение окончилось. Начинался опасный экзамен.
Да, порой им казалось, что они взялись за непосильное дело.
Спать рядом со шпионами; оберегать их как малых детей; кормить их нашим хлебом; выслушивать изо дня в день яростные их нападки на Советскую власть, которую каждый из слушателей защищал своей грудью; делать вид, что веришь их хвастливым заявлениям о том, что скоро-скоро все в Латвии будет по-другому, для того именно и пришли сюда шпионы, уж они-то тут камня на камне не оставят, уж они-то составят свой проскрипционный список, по которому повесят или расстреляют каждого приверженного к коммунизму…
Слышать их речи о прошлых подвигах, о сладкой жизни за границей, делать вид, что завидуешь такой собачьей жизни… Да, для всего этого нужны крепкие нервы!
Сначала чекисты помалкивали, поддакивали, но вот однажды Бородач сорвался, наговорил всяких горьких слов в адрес тех, кто бросил Родину и удрал за границу. К его удивлению, подействовало: Вилкс приказал Эгле прекратить спор. Так-так, значит, вы, собачьи дети, побаиваетесь?
Лидумс был недоволен такой несдержанностью. Ну, пусть бы сорвался Мазайс или Граф, но Бородач — опытный оперработник мог бы и потерпеть, мало ли бывало случаев, когда победа зависела только от терпения! Бородач окончательно рассердился. Разговор они вели во время обхода окрестностей лагеря, тут их никто не слышал.
— Не мы к ним, а они к нам пришли, так пусть прислушиваются к тому, что в Латвии делается! — сердито заявил Бородач. — А для нас такие стычки даже полезней. Пусть докладывают своим хозяевам, что им тут в рот не смотрят, сами умеют думать. Сколько они ни лгут о своей красивой заграничной жизни, но во всякой лжи просвечивает капелька правды. Вот мы и будем этой самой нечаянно высказанной правдой бить их по отвислым губам, чтобы не очень язык распускали. Ведь проговариваются же они то о нищенском заработке на шахтах, то о мертвой скуке в чужом раю. Почему же нам не использовать эти их оговорки? Скорее притихнут…
Лидумс подумал-подумал и согласился. Он, конечно, знал, что Бородач своими словопрениями не исправит подшефных. Висельнику крылья не приделаешь, все равно отвалятся. Но очень может быть, что эти вояки призадумаются, как это произошло с их бывшим дружком Лаувой…
Сам Лидумс в споры не вступал. Суровый, даже несколько мрачноватый, он как нельзя лучше подходил к роли командира. Был он справедлив, требователен, молчалив, и шпионы относились к нему с опаской, хотя и видно было, что они очень рады, попав в подчинение к такому командиру.
Но случались и промахи. Юрку долго пробирала дрожь, когда он вспоминал, что произошло при вооружении Вилкса. Автомат для него достали и вручили. Но кто-то из начальства решил позаботиться о безопасности участников группы и приказал спилить боек. А тут Вилкс неожиданно обнаружил, что автомат с укороченным бойком! Это поопаснее любого нечаянно оброненного слова, случайно возбужденной подозрительности. Хорошо еще, что Юрка был когда-то оружейным мастером и сумел немедля устранить дефект.
Но и оставлять действующее оружие в руках у шпионов все же было опасно.
Лидумс вызвал Балодиса-Будриса.
После этого Будрис прислал с очередной почтой несколько обойм патронов «особого назначения». Порох в этих патронах был заменен слабым, они были почти безопасны, хотя выглядели вполне внушительно. Этими патронами и зарядили оружие шпионов.
А тут еще произошла встреча с бандой Чеверса…
Бывший командир батальона латышского легиона «СС» Петерис Чеверс не пожелал выйти из леса, когда Советское правительство объявило амнистию всем сложившим оружие. Чеверс наделал столько дел, что предпочел волчью жизнь в лесу. Банда его распалась, но несколько человек, залитых, как и их командир, кровью с головы до ног, успели скрыться. Для него встреча с другой «бандой» была находкой. Но и для группы Лидумса обнаружение «неуловимого» Чеверса тоже было находкой.
В давние времена, служа в латышской армии, Вэтра-Лидумс встречался с Чеверсом. Это и решило исход дела.
Отправив Линиса-Делиньша со шпионами на запасную точку под предлогом их безопасности, Вэтра-Лидумс пошел на совещание с Чеверсом. Сопровождал его Юрка.
Можно было бы попытаться захватить бандитов немедленно. Но стрельба в лесу всполошила бы шпионов. Да и взять банду надо было живьем. Но тогда вставал вопрос — а как передать захваченных бандитов в КГБ? Поэтому пришлось начать переговоры.
И вот они сидели на поляне, освещенной жарким августовским солнцем, и Лидумс вспоминал прошлое. Юрка сидел за спиной командира, положив автомат со взведенным курком на колени, и поглядывал на бандитов, привычно запоминая их лица. На куске материи, небрежно отодранной от целого рулона, стояли бутылки водки, лежала нарезанная кусками ветчина, селедка, банка с горчицей. Чеверс только что ограбил большой магазин в Талсинском районе и теперь с шиком угощал новоявленных «друзей».
