Андрей Валентинов - Волонтеры Челкеля
— У нас еще будет три дня, — заметил молчавший все это время Богораз. — Если мы задержимся даже на сутки, есть риск не выйти на нужную орбиту…
— Ясно, — чуть подумав заявил Арцеулов. — Господин полковник, боюсь, проблема не только в астрономии. Полигон блокирован, и если китайцы будут наступать…
Он не договорил, но все и так было ясно. Полковник кивнул, и они зашагали обратно. Внезапно из темноты вынырнула невысокая фигура с карабином за плечом.
— Косухин! — первым узнала неизвестного Берг. — Где вы пропадали? У вас такой воинственный вид…
— Ага, — кивнул Степа, — какой есть… Че, братан, готова твоя ракета?
— Готова, — коротко сообщил Лебедев, не желая вдаваться в подробности.
— Ну тогда поторопиться надо, — озабоченно заметил Степа. — Я только что с Восточного участка. Худо дело…
— Что там? — встревожился полковник.
— Значит, так, — Косухин свернул самокрутку и с удовольствием затянулся. — Окопы мы привели в божеский вид, пулеметы поставили. В общем, чердынь-калуга, можно держаться… Два раза китайцы парламентеров слали — чтоб, мол, сдавались. Их там полка два, не меньше…
— День еще продержимся?
— Больше продержались бы, — вздохнул Косухин, пуская кольцо дыма. — Позиция неплохая. Да только… Пушки они подвезли — батареи четыре, трехдюймовки. Похоже, завтра начнут… А у нас кроме пулеметов — ничего.
Полковник и Арцеулов переглянулись. Капитан подумал, что ему следовало не валяться на койке, а тоже быть на позициях. Впрочем, краснопузому Косухину можно доверять. В любом случае, неполный батальон не сможет долго продержаться против двух полков с трехдюймовками.
— Надо готовиться к эвакуации, — помолчав, решил Лебедев. — Если завтра к полудню не прибудет Руководитель, ждем до вечера, — и уходим на запад. Мне сказали, что у нас есть проводники. Дня через три выйдем к границе. Жаль, если «Мономах» придется взорвать…
— До вечера не продержимся, — покачал головой Степа. — Если они утром начнут, то к полудню будут здесь. Даже если мы задержим их на второй линии, они смогут раздолбать полигон. Закатят трехдюймовки на горку и амба…
— Николай Иванович, — встревоженно проговорила Берг. — Что же нам делать? Я не смогу включить зажигание. Семен Аскольдович, что же вы молчите?
— А? Что? — встрепенулся Богораз. — Помилуйте, Наталья Федоровна, мне-то откуда знать? И вообще, у меня голова прямо раскалывается. Давление, не иначе. Здесь такой ветер!..
Степа покосился на студента, едва удержавшись, чтобы не высказаться. Порой Богораз становился невыносим. Берг сверкнула глазами, но тоже смолчала и повернулась к Степе:
— Косухин, выручите нас! Я знаю, вы сможете! Придумайте что-нибудь! Ростислав Александрович, а вы? Да что же вы все молчите?
— Наталья Федоровна, — Арцеулов выпрямился, стараясь говорить как можно увереннее и спокойнее, — ручаюсь вам, что ни один волос не упадет с вашей головы…
— Да при чем здесь я! Об этом мог бы позаботиться Гастон, но он предпочел остаться в Париже… Помогите нам завершить проект! Ведь это будет просто нечестно! Георгий и Глеб Иннокентьевич погибли… Неужели все зря?
— Вы вот чего… — не очень уверенно начал Степа. — Я завтра утром что-нибудь соображу. С китайцами этими… Может, продержимся до полудня. А уж потом — не знаю… Так что, к полудню надо вам управиться — а то всех накроют…
— К полудню, — задумчиво повторил полковник. — Хорошо, Степан, мы попробуем…
Ночь Степа провел на позициях у костра, рядом со своими новыми товарищами. Пришлось отвечать на десятки самых разных вопросов. Солдаты служили здесь уже четвертый год, и о том, что творилось в России, знали лишь из коротких радиограмм, иногда приходивших в Челкель, да из неясных слухов, передаваемых китайцами. В конце концов, Степа, собрав вокруг себя всех, кто не был на посту, принялся рассказывать о боях на Восточном фронте, о том, как вместе с повстанцами громил гарнизоны белого гада Колчака, о восставшем Иркутске и двурушниках-чехах. Его слушали, раскрыв рты, а когда Косухин пытался расспрашивать о стартах эфирных ракет, ему отвечали нехотя, как о вещах хорошо известных и даже поднадоевших. Для обитателей Челкеля это была привычная рутина. Старшего Косухина — здесь его тоже называли Лебедевым — помнили и относились к полковнику с большой симпатией, как и к другим летчикам-испытателям. Степа вновь почувствовал гордость за брата — все-таки не у каждого красного командира старший брат испытывает такую невиданную вещь, как эфирные корабли.
Наутро вновь явились парламентеры, требуя, чтобы их допустили на полигон. Степа решительно отказал, решив тянуть время, и потребовал, чтобы на переговоры явился кто-нибудь постарше званием. Китайцы ушли, обещав вернуться через час, а еще через полчаса явился вестовой от Лебедева — полковник приглашал Степу на полигон.
Брата он нашел возле бункера. Полковник был не один — рядом стоял Богораз в непременных очках и с совершенно сонным выражением лица. Было похоже, что ни он, ни Лебедев в эту ночь не сомкнули глаз.
Косухин вкратце рассказал о положении на позициях, брат кивнул и сообщил, что ракета готова к пуску. Степан обрадовался, но Лебедев оставался явно чем-то обеспокоен.
— Утром мы получили радио, — наконец сказал он. — Приказано приостановить работы и ждать Руководителя Проекта. Он уже вылетел.
— А кто этот… Руководитель? — удивился ничего не ведавший Степа.
Полковник коротко рассказал то, что было известно ему самому. Степан помрачнел:
— Так значит, этот Руководитель от Колчака… А тебе, выходит, не доверяют?
— Да почему же, Степа! Доверяют. Но я ведь обыкновенный летчик, мне и не положено знать шифр запуска. Раньше Руководитель прибывал заранее, но теперь сам видишь, какие дела…
— Дела, дела! — Степу это совсем не успокоило. — Он может отменить запуск?
— Да что ты! Отменять запуск? Ведь его столько готовили! Правда, непонятно, зачем приостанавливать работы… Ну ничего, мы все закончили. В полдень — старт!
Из бункера вышла Берг. Вид у нее тоже был невыспавшийся и немного встревоженный.
— Николай Иванович, рубка управления готова. Кроме системы зажигания, конечно… А, здравствуйте, Косухин! Не смотрите, у меня кошмарный вид…
— Ну чего там кошмарный… — смутился Степа.
Внезапно где-то на краю летного поля завыла сирена. Все невольно оглянулись. От небольшого домика, где располагался наблюдательный пункт, к ним спешил офицер.
— Господин полковник! — крикнул он, подбрасывая руку к козырьку фуражки. — С востока аэроплан…
— Это он, — кивнул Лебедев. — Пойдемте, господа…
