Дмитрий Чевычелов - Остров на карте не обозначен
Продолжая грести, Костя с замиранием сердца ожидал, что будет дальше. Видимо, немцы обнаружили, что одной шлюпкой стало меньше. Луч прожектора стал зигзагами прощупывать подветренное пространство, быстро приближаясь к беглецу. «Живым меня не возьмут — решил Костя. — Буду отбиваться веслом, пока меня не застрелят». Но, прочертив на волнах еще несколько зигзагов, луч прожектора погас.
Немцы, очевидно, решили, что шлюпку угнал ветер и искать ее в ночной мгле бессмысленно. Управившись с оставшимися шлюпками, они больше не задерживались. Винты корабля заработали, и он, медленно удаляясь, скрылся в ночи.
Дрожа всем телом, Костя осмотрелся… Кругом темным-темно. Нигде ни проблеска. Сверху — низкое небо с тяжелыми, черными тучами; снизу — злые, клокочущие волны. И в этой зловещей тьме, лицом к лицу против свирепой стихии океана, он один! А что может быть страшнее одиночества в трудный час?!
Пережитые рядом со смертью минуты сделали страшное нестрашным. Успокаивая себя, Костя думал: «Теперь у меня вторая жизнь. Страх смерти я уже пережил. Стоит ли чего-то бояться?… Василий Иванович сказал бы сейчас: „Костя, возьми себя в руки! Еще не все потеряно!“
Ледяная ванна и пребывание на холодном ветру в мокрой одежде начали сказываться. И Костя решился… Он снова забрался в сумку Шерстнева и разыскал там в специальном кармане большую плоскую флягу. Отвинтил пробку и понюхал. Да, это разведенный спирт, о котором предупреждал Борщенко. Придется им воспользоваться.
Никогда до этого не употреблял Костя спиртных напитков. Обжигаясь и задыхаясь, он сделал несколько больших глотков. В голове сразу зашумело… Он убрал флягу, надел рукавицы, сел за весла и принялся грести. Работал напряженно до тех пор, пока по всему телу не разлилась теплота. «Ну, а теперь надо поберечь силы для более трудных минут…»
Костя улегся между ящиками, укрылся парусиной и задремал. Шлюпка, предоставленная стихии, подгоняемая усиливающимся ветром, то взлетала, то падала с волны на волну, продолжая куда-то двигаться. Костя целиком положился на милость океана. И даже когда шлюпку сильно швырнуло и его передвинуло ближе к корме, он не встал.
Час или два он пролежал в тяжелой дремоте. Очнулся внезапно, точно от толчка: в беспокойный шум океана врезался призывный звук сирены… Костя рывком сел, озираясь, и сразу же увидел: с наветренной стороны к черным тучам взвилась ракета; острый луч прожектора уперся в облака, пробежал по ним и опустился на горбатые волны, шаря по ним и передвигаясь вперед.
«Спасательное судно. Ищет нас…» Костя вскочил на ноги, приложил ко рту ладони рупором и отчаянно закричал: «Сюда! Сюда!» Ветер и шум волн придушили крик. Костя понял, что кричать бессмысленно… Но что же делать, чтобы привлечь к себе внимание?…
Ракеты! Их пускал Кузьмич со шлюпки Борщенко. Может, и на капитанской шлюпке есть ракеты? В них — спасение!.. Костя заметался между ящиками и свертками в поисках сумки с ракетами, какую он видел у Кузьмича. Но такой сумки нигде не находилось. В отчаянии Костя ухватился за весла и начал грести к спасательному судну. Но ветер и волны гнали шлюпку в противоположную сторону…
Скоро Костя выбился из сил, хотя и согрелся до пота. Вспышки ракет и зигзаги прожектора прошли мимо, стороной, постепенно скрывшись в ночной темноте…
Долго сидел Костя, обратившись лицом в ту сторону. Еще теплилась надежда: «А вдруг судно вернется?» Слезы медленно ползли по щекам… Озноб снова стал сотрясать все тело. Костя вернулся к ящикам, забрался под парусину и забылся в тяжелом долгом сне…
5
Очнулся Костя, когда послышался какой-то грохот… Встревоженный, сразу же сел, осмотрелся. Все вокруг посерело: чернота ночи сменялась рассветом. По-прежнему волны и сильный ветер гнали шлюпку вперед и вперед. А там чернело что-то огромное, длинное… Костя протер глаза, напряженно всматриваясь, и вдруг понял: впереди — земля… Вероятно, тот самый остров, который они рассматривали с «Невы»…
Земля! Земля! Для моряков, потерпевших бедствие, она во все времена была желанной. Хорошая или плохая — всегда служила она опорой. И Косте она предстала такой. На этом, пусть необитаемом, острове можно будет что-то делать, где-то приютиться. Продукты на первое время имеются. Рыбу можно будет ловить. Робинзон прожил на острове двадцать лет. А здесь все-таки не пустыня!..
Никогда еще у Кости не было такого горячего желания жить и действовать. Он ухватился за весла и стал подгребать к острову с таким усердием, что быстро вспотел. Ветер и волны помогали ему, подгоняя шлюпку…
Вскоре Костя уже отчетливо различал высокую линию крутого берега, его выступы, изломы. Могучие волны прибоя наносили непрерывные тяжелые удары по каменным громадам. И с приближением к берегу грохот становился все оглушительнее. «Здесь не пристать! — испугался Костя. — Шлюпку разобьет и меня измочалит…»
Он с трудом повернул тяжелую шлюпку, направляя ее вдоль берега, чтобы выбрать место, где можно причалить. Но что стоит одна пара юношеских рук на тяжелой шлюпке против многосильного прибоя могучего океана?! Шлюпка неудержимо и все быстрее приближалась к берегу. Она уже неслась туда, будто нацелившись на острый угол отвесной скалы с клокочущим у основания облаком белой пены.
Взгляд Кости был прикован к этому ребристому выступу с бурлящим водоворотом у подножия… В последнем усилии Костя нажал на весла… Шлюпку пронесло мимо каменного острия, и, будто пройдя сквозь скалу, она поплыла по инерции дальше уже без рывков — плавно и медленно.
Приготовившийся к удару о каменный гребень, Костя не сразу понял, что произошло… Почему эта ужасная скала как бы расступилась и теперь оказалась справа и слева? И шлюпка не разбилась, продолжает плыть между скалами? «Шлюпку внесло в фиорд», — догадался Костя. Скала, выдвинувшаяся вперед, была одной из сторон узкого входа в фиорд.
Только что пережитое напряжение, с которым Костя несся на скалу, сменилось у него полным изнеможением.
Выпустив весла, он несколько минут сидел не двигаясь, опустив руки… Затем, встряхнувшись, снова ухватился за весла и повел шлюпку в глубь острова, сопровождаемый грохотом прибоя, переполнявшим каменную теснину фиорда…
Берега фиорда были крутыми и высокими. Лишь изредка попадались узкие террасы, идущие по скалам, и трещины, тянувшиеся к вершинам. Встретился низкий вход в грот. Вода там была спокойна, и Костя, приблизившись, заглянул внутрь. Грот был просторный, с высокими сводами и широкими платформами, которые ступенями поднимались к сводам. Откуда-то сверху падал свет, наполняя грот сумерками…
