Дмитрий Сапега - Псы революции
- Ты что совсем охренел ублюдок? - закричал он и уже хотел двинуться к Гектору, но, наткнувшись на строгий взгляд "доброго", сел на своё место и замолчал.
- Если мы хотим поладить, ты должен мне доверять, - сказал добрый фээсбэшник, - я ведь не смогу помочь тебе, если ты откажешься помочь мне. Твоя безопасность, безопасность твоей семьи, всё это может встать под угрозу. А взамен мне будет нужна небольшая информация, который, мы уверены, ты точно располагаешь. И для начала вот какой, ты должен сказать, кто кинул бутылку с зажигательной смесью 19 апреля этого года в участковый пункт милиции на улице Конституции? Подумай хорошенько и не спеши с ответом. Мы ведь не спрашиваем тебя о поджоге магазина алкогольной продукции на Грибоедова, хотя и тут, наверное, ты бы нам что-то рассказал, правда?
- Не думаю, я ничего про это не знаю, - ответил, уже несколько волнуясь, Гектор.
- А ты посмотри на эти фотографии, - сказал молодой фэс, и протянул ему несколько фотоснимков, - не узнаешь?
Гектор взял в руки фотографии, и его как огнём обожгло. Там их было четыре и это те самые снимки алкомаркета, которые он сделал с Гарри, утром после акции. Он неспешно положил их на стол и сказал:
- Впервые вижу.
- Хорошо, однако, нас больше интересует участковый пункт милиции, что о нём ты нам можешь рассказать? Кто совершил его поджог?
- Мне нечего рассказать, этого я не знаю, - уже обычно для сегодняшнего вечера ответил Гектор.
- Сам ты конечно никак в этом не участвовал, - продолжал добрый фээсбэшник, - и даже не видел, кто делал, но слышал и мог бы поведать нам.
Гектор молчал. Он усиленно вспоминал всё, что знал об этом деле, но как и большая часть людей из движения, знал только официальные подробности средств массовой информации, которые и обсуждали на футбольном секторе. Никто там не знал и не называл, даже приблизительно, имён исполнителей этой акции. Только однажды, когда Шрус позвал его посидеть в пабе, вместе с парнями со своего района, ему назвали имена исполнителей. Их озвучил сам Шрус, он был весельчаком и любил выпить пива, как и все его друзья, но за то, что они всегда хорошо дрались, их любила основа, и, несмотря на свои стрэтэйджэрские взгляды, всячески поощряла и стремилась удержать в зоне своего влияния, закрывая глаза на их попойки. Так вот, изрядно подвыпив, Шрус и сказал Гектору, что пункт милиции спалили Грол и Меценат. Меценат практически простым парнем из богатой семьи, с большими перспективами, но имел некоторые националистические взгляды. Однако, был довольно трусоватым, а потому вписаться в национал-социалистическую среду он ещё кое-как смог, а вот в околофутбольную не получилось, за что и был быстро отшит от движения, ибо околофутбол основой ставился несколько выше других возможностей человека, к примеру, даже, финансовых. И зря. А вот Грол был фигурой более любопытной. Когда-то образцовый скинхед, гроза уличных драк, гармонично вписавшийся в набиравшую обороты околофутбольную жизнь. Тем не менее, пару лет назад он взял и неожиданно уехал в Петербург, с намерением, видимо, остаться там навсегда, так как связи с местным движением оборвал резко, да к тому же общался там с двумя националистами, так же уехавшими из этого города, но состоявшие с основой в очень плохих отношениях. И это, даже мягко говоря, потому что когда-то они сами были частью основы и пожелали прибрать к рукам всю власть, но это у них не вышло, и конфликт их закончился их бегством в Москву, где они неплохо устроились и там к ним Грол и прибился. И вроде бы всё у него там хорошо, но вот неожиданно, полгода назад он вернулся в родной город. Естественно, с ним никто не общается, потому что в некотором роде, он бросил всех своих, уже бывших, товарищей, и запятнал себя в Москве общением с врагами основы, поэтому никто не хотел себя чернить перед глазами главных людей движения. Разумеется, кроме тех, кто и сам был, когда-то ими отшит, а именно - Меценат. Вот с ним Грол и водил свою дружбу после приезда, и, по словам Шруса, совершил эту дерзкую, для этого города, акцию. Гектор тогда удивился этому, но особого значения не придал. А вот сейчас эта картина живо рисовалась перед его глазами.
- Это мой номер телефона, - прервал его воспоминания своими словами добрый фээсбэшник и протянул ему небольшой лист бумаги, на котором был написан номер телефона, - если ты что вспомнишь по этому, или другому вопросу, ты не стесняйся и звони мне, я же в свою очередь смогу позаботиться о тебе. Полагаю, ты сделаешь правильный выбор и скоро свяжешься со мной. А теперь мой коллега проводит тебя.
После этих слов молодой фээсбэшник встал со своего места и, резко сказав Гектору "Пошли, давай", повёл его вниз на первый этаж. Там они остановились у проходной, где вернув ему телефон, выпустили из здания на улицу.
IX. Вопросы появляются, планы меняются.
Первую минуту Гектор стоял и ещё не мог поверить, что вот так легко и просто вышел из этого дома, без пыток и насилия, но, придя в себя, быстро зашагал отсюда прочь. В его руке всё ещё был зажат листок бумаги с номером телефона "добряка", он развернул его и посмотрел на него. Кроме номера телефона была ещё подпись "Михаил Геннадьевич". "Так вот какой он дядя Миша" - подумал Гектор. Это прозвище он уже не раз слышал среди своих знакомых, потому что именно дядя Миша был главным по ним, национал-социалистам. Гектор смял листок и бросил его в ближайшую на пути урну. Включив телефон, чтобы посмотреть который час, он был сильно удивлён, узнав, что прошло почти пять часов, и на улице был уже вечер. От всего произошедшего у него было много вопросов, и сплошные догадки. "Первое, и самое очевидное, откуда они знали про звонок о покупке краски? Прослушивание всех наших звонков? Второе, они знали всё про поджог алкомаркета, откуда? Кто сливал эту информацию? Третье, откуда те самые фотографии, сделанные мной и Гарри на его фотоаппарат? Гарри сказал, что скинул снимки на флэшку, и у него их не было, у меня тоже, а флэшка отдана была Доктору. Доктор? Неужели Доктор передал фотографии ФСБ или они сами их изъяли у него при обыске? Четвёртое, допрос о поджоге пункта милиции. Откуда они были уверены, что я в курсе исполнителей этой акции? Они знали про мой разговор со Шрусом? Откуда? Сам Шрус им сказал или кто-то из его компании? Белый? Томсон? Рокки? Гост? Ганс? Кто?" Так думал Гектор, и уже не знал, кому можно доверять. Меньше всего он, конечно, подозревал Гарри, потому что его имя фигурировало на допросе, поэтому он решил поделиться с ним всем, что произошло в этот день. Встретившись с Гарри, он поведал ему в точности обо всём, что произошло с ним, и, конечно же, высказал свои предположении о том, что кто-то из упомянутых им людей из движения сливал информацию ФСБ. Гарри явно был ошеломлён таким поворотом событий, и само собой никого не подозревал и сказать, что предпринять в этой ситуации, не мог. Другого и ожидать не приходилось. Больше всего Гектора удручал факт наличия у ФСБ тех фотографий, потому что тут кроме Доктора подозревать некого было, но, как водится, когда его спросили, обыска не было, фотографии он никому не давал, да и вообще разбирайтесь сами, юные максималисты, лучше бы на футбол ходили, да основу слушали. Ничего не прояснив, кроме вреда телефона, решив их выключать на время серьёзных разговоров и даже доставать аккумулятор. Планировавшуюся акцию решили не отменять, потому что к участию в ней должно было быть привлечено ещё три человека для проверки их пригодности, но немного её отложить и лучше подготовиться.
Втянуть в не Гарри предложил ещё двух своих товарищей Пуха и Барни, так же его ровесников. Пух на взгляд Гектора вообще был сомнительным национал-социалистом, скорее просто молодым человеком обычных взглядов, жаждавшим немножко поднять самомнение общению с маргинальной молодёжью и пощекотать нервы радикальными поступками, но под поручительством Гарри решил взять на участие в акции на пробу. Барни же наоборот, чем-то симпатизировал Гектору, несмотря так же на его благополучное детство в богатой семье, с юного возраста, проводил, казалось бы, жизнь в праздности тусовок и дискотек, мимолётным развлечением с девушками. Тем не менее, он был намного умнее своих товарищей, образован и начитан, довольно смел, и даже в какой-т о степени безрассуден, и ещё более честолюбив, чем его друзья, но, в это же, время добр и отзывчив к своим товарищам. Национал-социалистом он стал не из моды или желания быть круче, а по своим личным убеждениям в правоте этого дела, а потому выделялся от своих друзей Гарри, Хрома, Майка и Пуха. С Барни у Гектора быстро завязалась дружба, в отличие от остальных, с которыми он так и остался соратником, товарищем, но не другом.
Третьим же, планировавшимся кандидатом на акцию назначен был Жевел. Его привлёк сам Гектор. Он был его ровесником и в движении находился уже давно. Происходил из интеллигентной семьи врачей, и сам конечно, не смотря на раннее увлечение националистическими идеями, пошёл по стопам родителей учиться в медицинский университет. Как говорится, утром он учился лечить людей, а вечером он их собственноручно калечил на городских улицах и трибунах стадионов. Ходил он в ту же качалку, что и Гектор, вообще, там было много националистов, но так как Жевел тоже решил встать на путь здорового образа жизни, без алкоголя и табака, то стал часто говорить с нашим героем на эти темы. И даже однажды предложил их пропагандировать, путём нанесения на стены городских зданий соответствующих граффити-надписей. Что непременно было замечено Гектором, и в продолжение общения и обсуждения тем радикальной пропаганды здорового и нравственного образа жизни русского народа, он предложил Жевелу совершить нападение на магазин интимных товаров, как явление болезни общества, элемент его деградации, падения моральных устоев и пропаганды распутного образа жизни. Жевел с живостью отозвался на это предложение и изъявил своё ярое желание участвовать в нём. Для нападения был выбран секс-шоп, находившийся рядом с оживлённой улицей, но несколько в стороне от дороги.
