Юрий Гаврюченков - Сокровища Массандры
- Бывших мошенников не бывает, - сказал Макс. - В этом клубе членство пожизненное.
- Ну да, ну да, - закивал Юра. - Конечно.
- Я, например, никогда не завяжу, - похвастался Макс. - Что-то я за зиму засиделся, а сейчас понял, как нужен адреналин. Нет, риск - благородное дело. Нефиг жить лоховской жизнью!
- Я завяжу, - Юра махнул рукой, мол, пропади оно пропадом.
- Кто лохом станет, того волк съест, - напомнил Макс.
- Не станете вы лохами, вы же профессионалы, - сказала Майя.
- Профессионализм - это не похвала, а диагноз, - Юра не купился на её подначку. - Продолжительное занятие чем-то одним ради денег влечёт деформацию психики, а искажение личности отражается на внешности и поведении. Мы с Максом, безусловно, профессионалы, но и распознать в нас мошенников способен любой опер, а мы, в свою очередь, подозреваем близких в намерении нас обмануть и сами не упускаем случая надуть лоха, просто для тренировки, чтобы форму не терять. Сейчас об этом хорошо говорить, но молодость не вечна. Попадутся более ушлые коллеги или менты примут. В любом случае будешь гол как бубен, а то и срок припаяют. Нет, надо уметь вовремя остановиться. Уйти из профессии. Бросить всё, каким бы значительным оно ни казалось, и слиться по тихой грусти. Лучше так, чем пыхнуть на десять лет с конфискацией имущества.
- Мечтаешь о лоховской жизни? - спросил Макс снисходительно.
- Есть децэл, - вздохнул Юра. - У меня иногда случаются периоды застоя, когда я уже обстряпал одно грязное делишко, а другое ещё не начал. Тогда я живу как полный лох. Башляю за такси, закрываю за собой двери в общественных заведениях, вытираю ноги и даже не курю. Нет нужды подстёгивать нервы.
- Но хоть пьёшь? - поинтересовалась Майя с усмешкой.
- Иногда случается.
- Как же ты развлекаешься тогда?
- Кино смотрю, в интернете сижу, в игры играю. Хожу тусоваться… О! Пошли в ночной клуб?
- В ночной клуб? - ехидно улыбнулся Макс, припомнив "Просперо".
- Отчего нет-то? Можем оттянуться. Везоялк сегодня занят разбором полётов с хакерами, а ведь он, к тому же, работает. До завтра ему дел всяко хватит. Мы и попляшем, и очухаться успеем.
- Пошли! - встрепенулась Майя. - Я так давно нигде не была!
Выждав урочный час, отправились в "Пропеллер" рядом с метро "Пионерская". Сразу при входе в клуб на фэйс-контроле выяснилось, что друзья-аферисты мордой не вышли. Майю пропускали, а мужчин нет.
- Извините, - охранник вежливо, но непреклонно преградил им дорогу.
- Ты что, Паша? - изумился Юра. - Себя не бережёшь, о детях подумай. У тебя дочка в школу ходит. В шестьдесят вторую. Не мешай людям отдыхать.
Охранник несколько секунд тормозил по инерции, либо просто осмысливал услышанное, потом сбледнул с лица и посторонился.
- Приятного отдыха, - механически оттарабанил он.
- Ты их всех знаешь? - спросил Макс, когда друзья вошли в зал.
- Ты что! Случайно услышал в прошлый раз, когда тут был, базары за жизнь и запомнил.
- Вот так сразу?
- У меня память, как у слона, - сказал Юра.
Посмотревшись в зеркала, щедро развешанные по стенам, Верещагин отметил, что видок у него и в самом деле малость подгулял. Проведённая в бездействии зима сказалась не лучшим образом.
Клуб давно зажёг огни и рэйв-марафон уже начался. "Данс! Данс! Данс!" - били прямо в сердце динамики, от ударов подводило живот. Мошенники вторглись в занятое пространство, усматривая чужое, как своё, глаза завидущие, руки загребущие. Свободных столиков не было, правда, за одним скучал парень лет двадцати с мордочкой начинающего проходимца. Щуплый, со всклокоченными волосами, крупными выступающими зубами и глазами навыкате, он был непригляден веселящимся девушкам. Парень с неказистой внешностью ещё не полностью осознал поражение, либо по младости не думал с ним мириться. Кодла жуликов осадила его, как муравьи ленивую гусеницу.
- Привет, братишка, составим тебе компанию? - Юра по-хозяйски отодвинул стул, словно согласие было получено.
С другой стороны подгребла Майя, выставив живот. Макс придвинул ей стульчик, чтобы дама могла сесть. Ход был убойный (не прогонять же беременную?). Парню ничего не оставалось, как радушно ощерить бивни:
- Конечно! Не занято.
- Тебя как зовут?
Приходилось перекрикивать друг друга.
- Андрюха.
- Так вот, Андрюха, давай бухать! Будем от рубля и выше. Официант, ириску!
Словоохотливый Юра сходу загрузил нечаянного соседа, проехался по ушам официанту и с глубоким удовлетворением чиркнул спичкой перед "Панчем". Он пришёл повеселиться и удержу не знал.
- Можно не курить? - напомнила Майя. - Мне нельзя.
- Точно! Извини, - Юра затушил спичку, но сигару не убрал. По всему видно было, что надеется подымить в отдалении.
Официант принёс мужчинам пиво, а Майе кофе.
- За знакомство, - предложил Макс и чокнулся с соседом.
У пойла оказался не то чтобы вкус "Золотой бочки", скорее, привкус железной. Оно застряло во рту. Макс подумал, не выплюнуть ли его, поколебался и проглотил. Нечеловеческий вкус точно подходил к неземной обстановке вертепа. Ультрафиолетовые светильники заливали всех голубым радиоактивным светом, в котором ярко сияла каждая частичка грязи. Макс ещё отхлебнул. Наверное, он мутировал, потому что на этот раз пиво гладко проскочило вовнутрь. Вскоре мозг мутировал тоже. Верещагин вспомнил службу.
- Помнишь, какие у тебя в армии были штаны? - проорал он Юре в самое ухо.
- Помню, - засмеялся тот. - Классные были штаны. Я их ушил в обтяг, а потом они засалились и стали лосниться как кожаные.
- Фу! - скривилась Майя.
- Ничего не "фу". В этом был особый шик. Они были не просто грязные. Они были аккуратно, равномерно сильно грязные, плотные, твёрдые и хлопали при ходьбе. Штаны, так штаны! Я специально их не стирал, чтобы выделиться. Чего не сделаешь ради выпендрёжа. Потом ночью в карауле со скуки отскрёб их штык-ножом. Провёл пару раз и обалдел - грязь пластами слезала и падала со стуком на пол. Тук! Шмяк!
- Фу!
- Ничего не "фу"! - ухмыльнулся Юра. - После этой операции штаны стали выглядеть совсем непрезентабельно и я по возвращении в роту их постирал. Но это мало помогло. Штаны практически не отстирывались, и я их выкинул. У меня на почте лежали новые, которые я должен был давно носить. Свои кожаные я таскал девять месяцев, на четыре больше положенного.
- Ты, наверное, до армии кожаные штаны носил? - спросила Майя.
- От тебя ничто не укроется. Было. Панковал. Купил у фарцовщиков какое-то старьё заношенное и блатовал не по-детски.
- Ты на панка не похож, - заметил Майя.
- С возрастом надо меняться, - сказал Юра. - Невозможно много лет подряд ставить одну и ту же пластинку, потому что со временем дорожки стираются и звук становится хуже.
