Николай Асанов - Янтарное море
О том, что перед самыми праздниками недалеко от Вентспилса совершен прорыв границы, Павел Михайлович узнал примерно через час после того, как прорвавшиеся достигли берега.
Еще тогда произошел крупный разговор с командованием пограничных войск. Прорывавшиеся не сумели уничтожить следы на берегу, да и торопились они очень. При первом же обходе границы служебная собака обнаружила закопанную в песке резиновую лодку. Осмотр лодки показал, что добраться на ней до берега можно было только с какого-нибудь судна, подошедшего к берегу чуть не вплотную. Следовательно, в территориальные воды прорывался вражеский корабль. Пусть это всего-навсего катер или субмарина, однако они не были обнаружены. А такая безнаказанность несомненно повлечет новые действия…
И вот трое из прорвавшихся оказались в Риге…
Павел Михайлович прикидывал, что лучше — схватить ли немедленно этих трех человек, вывезти их в окрестности Вентспилса, чтобы они откопали свой «клад», предложить им выйти в эфир и сообщить англичанам, что у них все благополучно, и ждать, что скажут их хозяева, или же…
Вот это самое «или же», мелькнувшее в первое мгновение, когда он выслушал вчера рапорт Балодиса, и заставило его рано утром сесть в самолет.
Машина ворвалась в путаницу улиц. Праздник продолжался, и это было видно по толпам народа, по очередям у кино, по оживленной толчее возле магазинов. Балодис сказал что-то по-латышски шоферу, и машина, проскочив несколько улиц, вышла в район заводов.
— Не хотите ли посмотреть, где они устроились? — лукаво спросил Балодис.
— Что? Как посмотреть? — спросил генерал.
— Ну, конечно, не с визитом зайти, а взглянуть на их замок. Вот он, третий дом направо, забор, ворота, за ними флигель…
Генерал и в самом деле прильнул к окну. Дом как дом, таких тут, на окраинах, сотни. Добротный, на большую семью. Во дворе еще отдельный флигелек, комнаты на три-четыре, из трубы вьется дым.
В это время из ворот вышел человек и пошел навстречу тихо идущей машине. Павел Михайлович невольно откинулся назад, словно боялся, что его тут кто-то узнает.
— Это не из них?
— Приеде. Видимо, идет за продуктами. Я рекомендовал ему некоторое время держать «гостей» в напряжении. Вот он и старается. Так ему будет легче, не станут лезть с расспросами!
Открыл совещание председатель республиканского Комитета государственной безопасности генерал Егерс.
Уже много лет в республике не случалось ничего опасного. Люди, собравшиеся сегодня здесь, в просторном кабинете Егерса, держались напряженно, настороженно, хотя каждый из них прошел большую школу жизни, трудной работы, военных опасностей.
Приехал представитель командования пограничных войск. Он уже и так испытывал чувство изрядной вины и побаивался, что генерал-лейтенант Голубев привез для него полный мешок неприятностей. Приморская пограничная линия очень длинна, и если потенциальный противник решил пробить в ней брешь, придется потратить много сил и средств, чтобы предугадать и предотвратить новые попытки прорыва.
Генерал Егерс предоставил слово Балодису, который кратко изложил накопленные факты:
— Как организована негласная охрана? — спросил генерал.
— Оперативная группа наблюдает за домом и проживающими в нем круглосуточно…
Павел Михайлович думал о том, что произойдет, если принять план операции, которая постепенно складывалась из тысячи деталей и уже была окрещена названием «Янтарное море». Если принять во внимание те короткие реплики, которыми пока что обменялись шпионы со своим покровителем Приеде, можно думать, они действительно лишь первые ласточки. Одна ласточка, как говорится, весны не делает! Но прилетела-то не одна, их — три, и надеются они на появление большой стаи! А такие перелетные птицы весьма опасны!
Даже не зная их подлинных целей, можно ждать всего: взрывов, убийств, кражи государственных секретов. Конечно, и три ласточки не сделают весны, особенно если их сразу запереть в клетку. Но как тогда поймать ту стаю, которая готовится где-то к перелету? Ведь те-то ласточки полетят не наобум, им поставь радиомаяки на побережье, зажги костры в лесу. И кто-то будет пытаться это сделать, — если не эти трое, то какие-то другие, недаром же англичане так уверенно говорят о своем плане широкого проникновения…
Ну, а если оставить этих троих на свободе? Давай-ка прикинем, товарищ генерал, во что обойдется нам с тобой и нашим с тобой помощникам эта их «свобода»…
Дело не в напряженности работы. Пусть они и расползутся из своей щели, как клопы, в разные стороны, — весь их маршрут установить нетрудно. Может быть, они еще и помогут своими передвижениями, наведут на следы где-то спрятавшихся одного-двух иностранных агентов. Но появление их среди честных людей, их подлая работа над душами могут поколебать чье-то неустойчивое равновесие… А сколько вреда это принесет тем, кто всерьез воспримет их лживые сказки? Человеческая душа — вот главное богатство в нашей стране, а души-то как раз эти людишки и научены калечить…
Павел Михайлович глубоко задумался. Он вспоминал разные случаи, когда перед ним вот так же вставала дилемма: обезвредить ли преступника сразу или дать ему походить на коротком поводке, вспоминал случаи из недавней истории, когда то немцы подлавливали англичан в тайной войне, то англичане ловили немцев на такие же хитрые трюки. Англичане ухитрились однажды заслать к немцам просто мертвое тело, продержав его предварительно в леднике целый месяц, пока для мертвеца шили мундиры и подделывали документы…
Да, Павел Михайлович знал много подобных историй, но сейчас перед ним стояли другие задачи, другие люди, — свои, советские, которых он обязан охранять.
Он поймал удивленный взгляд Егерса и спохватился: слишком задумался!
— Первичные мероприятия в отношении шпионов я одобряю, — сказал он. — Но не следует забывать, что английскую разведку создавали хитрые и умные люди. Это вам не немцы, их не упрекнешь в прямолинейности мышления. Англичане наверняка предусмотрели и такой вариант, что эти люди могут провалиться или попасть в наше поле зрения… Вот почему я спросил, как организована негласная охрана. Если шпионы обнаружат слежку, они могут принести нам, как известно, много вреда…
— Каким образом? — спросил один из присутствующих на совещании у Павла Михайловича. — Мы их арестуем — и все!
— Ну, арестовать шпионов, попавших в поле зрения, совсем не трудно. Но ведь английская разведка могла дать и такое задание: шпионы, поняв, что они провалились, должны продолжать работу как ни в чем не бывало, а меж тем дать знать условным сигналом, что положение опасное.
