Александр Антонов - Пять из шести
Света видела, как командир спецназовцев поднялся на гребень и, стоя лицом в сторону скалы, сдёрнул с головы маску-капюшон.
— Так я и думала, — пробормотала Света, опуская винтовку.
А поскольку переговорное устройство не было отключено, её реплика сильно заинтересовала подруг по команде.
— Ты про того парня на берегу? — спросила Катя.
— Он что, тебе знаком? — поинтересовалась Лариса.
— Вам тоже, — пробурчала Света.
— Витька, что ли?! — расхохоталась Катя. — Ты смотри, не подстрели его ненароком.
— Зачем? — спокойно возразила Света. — Он мне на кое-что другое сгодится.
* * *Старх забрался на скалу.
— Вроде конец? — обратился он к Максимову. — Жаль, катера ушли!
Максимов протянул ему бинокль.
— Смотри!
Старх посмотрел в указанном направлении и присвистнул.
— Ну, дела! — весело сказал он.
Оба катера болтались в пределах видимости, окружённые полицейскими судами.
* * *— Что вы мне можете сказать, доктор, по поводу состояния здоровья моего сотрудника?
Сологуб придерживал врача за локоть, не давая возможности уйти от ответа. Врач пожал плечами.
— Жить будет точно, об остальном говорить пока рано.
— То есть его могут признать негодным к воинской службе? — продолжал допытываться Сологуб.
— Не знаю… не думаю, если он у вас, конечно не спецназовец…
— Он не спецназовец, доктор, — заверил врача Сологуб.
— Тогда… Впрочем, я уже сказал: время покажет. И отпустите мою руку, меня пациенты ждут!
— К нему можно пройти? — спросил Сологуб, отпуская локоть врача.
— Вам запретишь! — буркнул врач и поспешно удалился.
* * *В одноместной палате рядом с кроватью Галкина сидела Люба. Капитан держал её за руку. Увидев вошедшего генерала, Люба смутилась и попыталась руку высвободить. Вениамин ей это сделать не позволил и глядел на приближающееся начальство снизу вверх если не вызывающе, то уж точно без почтения.
— Здравствуй Веня! — нарочито бодрым голосом пробасил Сологуб. — Вижу: ты здоров и времени зря не теряешь.
От этих слов Люба засмущалась ещё больше. Галкин ласково погладил её руку.
— Ты посиди пока в коридоре, нам с Дядей Мишей надо кое-что обсудить.
«Наглеет пацан! — беззлобно подумал Сологуб, пропуская к выходу Любу. — Так ведь по делу наглеет — заслужил!»
Когда за Любой закрылась дверь, а генерал занял насиженное ей место, Галкин произнёс:
— Я ведь, товарищ генерал, всё прекрасно понимаю. Я имею в виду то, что вы меня подставили. Но я на вас не в обиде. Я действительно кое-что задолжал Конторе, и не так важно, каким образом эти долги с меня были взысканы. Или не все? — он вопросительно посмотрел на Сологуба.
— Все, Веня, все, — успокоил его генерал.
Галкин на пару секунд прикрыл глаза.
— Вот вы, товарищ генерал, сейчас думаете: с чего бы это он так принаглел? А это ведь не наглость. Просто я, товарищ генерал, всё теперь про себя понял. Как я жил до сих пор? Обуза родным и друзьям, обуза Конторе, самому себе обуза. Я ведь, товарищ генерал, коренной москвич. А с Москвой у меня отношения не заладились. Она сама бурлит, и от других этого требует, а я покой люблю. А в этом городе я бы мог пригодиться. Нет, правда, я это понял, сразу, как сюда приехал. А потом встретил Любу… Товарищ генерал, если меня не попрут из органов, могу я просить перевода в этот город? А Коршунова заберите в Москву. Там от него пользы больше будет.
От напряжения у Галкина на лбу выступила лёгкая испарина. Он замолк и откинулся на подушки, отведя взгляд в сторону. Сологуб наклонился к нему и легонько похлопал по руке.
— Я, капитан, оценку твоим словам давать не буду. Как не буду перед тобой оправдываться — не в чем! А насчёт органов… Если врачи позволят, никто тебя, Вениамин, из органов не выпрет. И насчёт перевода я позабочусь — обещаю!
— Спасибо, — слегка улыбнулся Галкин. — Если всё сложится для меня удачно — будет в этом городе новый капитан.
— Зачем капитан? — поднимаясь с места, сказал Сологуб. — Майором ты сюда приедешь, слово Дяди Миши! Ладно, выздоравливай! — Смущённый своим порывом Сологуб заспешил к двери.
— Товарищ генерал-лейтенант! — догнал его у порога голос Галкина.
Сологуб повернулся к кровати.
— Спасибо, Дядя Миша! — с чувством произнёс Галкин.
В коридоре Сологуб хитро подмигнул Любе.
— Береги его, девонька. А уж он тебя точно сбережёт!
* * *— Вот и съездили на пикничок! — усмехнулась Светлана. — Кто забыл запасную канистру с бензином в багажник поставить?
— Так ты и забыла, — заявила, прижимаясь к мужу Катя.
— Действительно, — поддержала её с переднего сидения Лариса.
Света чуть не задохнулась от возмущения.
— Ах, так? Так значит? Сговорились, женатики. — Светлана вздохнула. — Оно конечно, одинокую женщину кто угодно обидеть может…
— Тебя обидишь, — улыбнулся Старх. — Недавно одни попробовали, так ты двоим в бошках дырки наковыряла.
— Для себя одной, что ли, старалась? — обиделась Светлана. — Хрюши вы неблагодарные!
— Ладно, — сказал сидящий за рулём Максимов. — Всё это очень весело, что, однако, делать будем?
— Сколько мы от крайнего села отъехали? — спросил Старх. — Километра три?
— Толкать предлагаешь? — повернулся к нему Геннадий.
— Я — за! — засуетилась на сиденье Лариса.
— Успокойся! — осадила её порыв Катя. — Не видишь, дяди шутят. Кому придёт в голову три километра джип толкать, да ещё в гору? Посмотри: мы же в котловине. Туда подъём и туда подъём!
— А ты не права, — сказал Геннадий, который некоторое время высматривал что-то впереди. — Кому-то эта затея пришлась явно по душе!
Все высыпали из джипа, чтобы полюбоваться необычным зрелищем. К ним навстречу, воспользовавшись небольшим уклоном, двое мужиков толкали небольшую машину.
— Так ведь это «паркетник», — пренебрежительно заметила Катя.
— Ну и что? — возразила Лариса. — Всё равно ведь джип!
И пока они препирались, мужики дотолкали «паркетник» чуть ли не к их ногам.
— Хорош! — раздался очень знакомый голос, и из-за джипа, вытирая со лба пот, вышел…
— Товарищ генерал!
— Михаил Иванович!
— Дядя Миша!
— И всё это я, — подытожил, отдуваясь, Сологуб. — Привет, ребята! И что это вы тут делаете?
— Вы не поверите, Михаил Иванович, — сказала Лариса. — У нас бензин закончился.
— И у вас?! — выпучил глаза Сологуб.
Потом он принялся хохотать, заражая смехом присутствующих. Не смеялся только водитель генеральской машины, ограничившись лёгкой улыбкой. Насмеявшись вдоволь, Сологуб покачал головой:
