Лев Кассиль - Чаша гладиатора
— Цыма! Тишина. Если помнишь — забудь. С тем завязано.
— Тебе еще срок не вышел? — шепотом спросил Махан, узнав уже теперь окончательно человека, с которым он не столь давно сам чуть не угодил в очень далекие места. — Что, винта, нарезал?
— Амнистия, — скромно ответил тип, отводя Махана в сторону. — Подчистую, не сомневайся. И вообще ты это оставь. С тем давно завязано. А есть новый разговор.
— Нет, это уж мимо, — сказал Махан.
— Это как понять? Гляди, я мимо не бью.
— Я давно с этим всем кончил, — попробовал возразить Махан, впрочем, не очень уж уверенно.
— Ты мне эту психику не разводи, — проговорил тот в самое ухо Махану. — Я тебя в закон брал, я тебя принял, только я и могу тебя вчистую отпустить. А стукнуть вздумаешь кому, так за тобой, знай, по двум статьям должок числится. Если все приплюсовать, годков на восемь верных набежит. Давай, если тебе молодой жизни не жалко. Сам я мараться не буду с тобой, суд решит праведный.
Махан молчал. Только глаза у него бегали по сторонам, словно искали лазейку, через которую можно удрать.
— Брось оглядываться, не убежишь. И довольно из себя девочку строить. Я тебе дело предлагаю. Имеется одна работка ударная. От тебя мне многого не потребуется. А будешь в деле. Ясно?
Они отошли в сторонку и сели в безлюдном месте на одну из скамеечек, недавно поставленных близ водохранилища. И тип в комбинезоне стал говорить Махану, что, возможно, у них тут, у местных лопухов, которые ничего не чуют, прямо под ногами лежат тысячи и тысячи — чистое золото и камешки. Тип не так давно вернулся из отдаленных мест, где его по наивности пытались перековать и исправить. Попал он туда, как известно Махану, совершенно безвинно, так как настоящим полицаем никогда не был, а так только оказывал иной раз и кое-кому некоторые услуги. Да и то не по своей охоте. Другим сошло, а он — отвечай. И обошлись с ним, конечно, уж чересчур строго. Слава богу, пришла амнистия — его отпустили. Но дело в том, что там, где его перековывали и исправляли, был один здешний, сухоярский. Вот тот уж был настоящим полицаем. И вообще немцам кум, сват и брат родной. Ему-то самому еще вольного света скоро не увидеть. И вот дружок этот, узнав, что его сосед по бараку уходит на волю, рассказал под великим секретом о тайнике, в котором скрываются несметные ценности. Даже дал на кусочке коры нацарапанный чертежик. По нему сразу можно найти тайник. Это в подвале, там имеется заслоночка. Надо только место знать. Там сверху замаскировано. Дело простое. Только самому ему, Вертоухому, опасно соваться, как бы кто не встретился из старых знакомых. Еще, чего доброго, признает. А Махану ничего не стоит. Он назвал адрес. «Там еще раньше штаб был», — напомнил Вертоухий и, прищурившись, посмотрел на Махана.
— Гей! — оживился вдруг Махан. — Так это, выходит, прямо у них в подвале под самой школой находится. Ну, вовремя ты прибыл, я тебе скажу. А то через неделю это вовсе на дне останется. Школа-то намечена на снос.
— Вот к чему и разговор. Рассиживаться-то некогда. Понятно теперь?
— Понятно.
— Хорошо, что хоть еще не вовсе понятие потерял.
Махан задумался. Как быть? В школу его категорически не пускали. Даже близко туда совать нос было опасно. Значит, надо было еще кого-то брать в долю.
— Там у меня есть двое хлопцев, — осторожно сказал Махан. — Они кое-что слышали про это дело.
— Откуда же? — насторожился Вертоухий.
— Да тут один из-за границы воротился, так у него парнишка. А ему еще там, за границей, сказали. — Махан уклонился от более подробного ответа. Ему не хотелось говорить о Пьере, обо всем, что он слышал от Ремки.
— Ты чего это накручиваешь? — усомнился Вертоухий.
— Правду я тебе говорю. Этому парню в Париже, что ли, кое-чего говорили. Только он с ними связаться трусит. А со мной, будь покоен, все будет в ажуре.
— А он не брякнет кому?
— По гроб не пикнет. Давай планчик.
Тип не сразу отдал. Он смотрел в прыгавшие из стороны в сторону глаза Махана.
— Нет, — решил он, — это я тебе не отдам. Сымай сам, своей рукой.
Пока Махан перерисовывал план на папиросную коробку, Вертоухий все смотрел на него.
— Слушай, Маханок, — сказал он напоследок, — я хоть и отпущен вчистую, хоть и завязал, но в последний раз могу кое-что и вспомнить. Так что ты смотри не балуй. Ясен разговор?
— Ясно без слов. — Махан угодливо закивал и хихикнул. — Порядок будет!
Сговорились, где должны встретиться, когда будет извлечено из тайника то, что в нем хранится.
— Смотри!.. — еще раз пригрозил на прощание Вертоухий.
Они разошлись.
Тип в комбинезоне направился к станции, но за поворотом на Вокзальную улицу кто-то окликнул его.
Сумерки сгущались, и Вертоухий не сразу разглядел человека, с которым они уже было разминулись.
— Виноват, гражданин хороший! — сказал этот человек, подходя к нему. — Где это вас вроде уже будто видел? — То был Богдан Анисимович Тулубей, возвращавшийся домой с работы. — Ей-богу, лицо знакомое.
— Возможно, бывает, — неохотно согласился тип. — Всяко бывает, товарищ начальник. Личность с личностью, случается, и совпадает, а на поверку выходит совсем обратное: не тот.
— Погоди-ка, стой! Не вместе ли мы с тобой плотину ставили в одном северном местечке?
— Так точно, товарищ начальник. — Видя, что уже не отвертеться, тип развел руками и суетливо осклабился.
— Я тебе товарищем еще, помнится, не был.
— Извиняюсь, гражданин начальник… Вот теперь снова уравнялись, так сказать. Вы, что же это, слыхать, были реабилитированный? Ну, а я амнистированный. Сказать можно, у нас с вами свобода, равенство и братство. Обоим пофартило: кто правый, кто виноватый — два сапога пара, только ноги врозь идут. Одна назад, другая вперед. Вы, видать по всему, далеко вперед ушли. Реглан на вас. Замечаю, что комсостав выше среднего. Ну, я, видно, вам уже не компания. Пока!
— Компанией, положим, ты мне никогда и не был, — сказал Богдан Анисимович, — а сейчас не торопись. Потолкуем.
— А мне торопиться некуда. У меня срок вышел.
— Ты что же сюда заявился? Работать станешь или за старое возьмешься?
— Никак нет, гражданин начальник, назад уже поворота быть не может. Верьте слову, завязано.
— Так, — в напряженной задумчивости проговорил Богдан Анисимович, брезгливо оглядывая человека в комбинезоне. — Ну, а тут что бродишь? Так околачиваешься или уже на строительстве работаешь?
— Да нет, так. Прибыл тут по одному частному делу. Чисто личный вопрос, гражданин начальник. Разрешите папиросочку?.. Весьма благодарен.
