Густав Эмар - Чистое сердце
Несмотря на знаки дружбы и любви, которые постоянно оказывали мне вожди племени за самоотверженную защиту брата, я долгое время был безутешен после его смерти, да и сейчас, несмотря на время, прошедшее после этой катастрофы, я не могу без слез говорить о нем. Бедный Нокобота! Душа — простая и добрая, сердце — благородное и преданное! Найду ли я еще когда-нибудь такого верного и надежного друга?
Теперь вы знаете мою жизнь не хуже меня, мой любезный Транкиль. Моя добрая, дорогая мать, почитаемая индейцами, как посланница всеблагого Провидения, счастлива — или, по крайней мере, кажется такой. Краснокожие приняли меня, как сына, когда мои соплеменники оттолкнули меня, и дружба их всегда была неизменна. Живя их жизнью, я совершенно забыл, что я белый. Я вспоминаю о моем происхождении лишь тогда, когда требуется моя помощь несчастному белому, подобному мне. Белые трапперы и охотники этого края считают — не знаю почему — меня своим вождем и усердно пользуются любым случаем доказать мне свое уважение. Таким образом, я добился для себя относительно завидного положения. Но несмотря на это, чем больше времени проходит, тем больше воспоминание о событиях, которые привели меня в пустыню, оживает в моей памяти, тем больше я опасаюсь, что никогда не получу прощения совершенному мной проступку.
Он замолчал. Охотники переглянулись со смешанным чувством уважения и восхищения, которое они испытывали перед этим человеком, так искренне раскаивающимся в преступлении, которое многие сочли бы просто маленькой погрешностью.
— Я уверен, — воскликнул вдруг Транкиль, — что Бог давно простил вас. Гм… люди, подобные вам, довольно редки в пустыне, дружище!
Чистое Сердце слегка усмехнулся этим наивным словам охотника.
— Теперь, друг мой, так как вы знаете меня хорошо, выскажите откровенно свое мнение, каково бы оно ни было, и я обещаю последовать ему.
— Э! Мое мнение очень простое: идите с нами.
— Но ведь я говорил, что я мексиканец.
Канадец рассмеялся.
— Э-э! — сказал он. — Я думал, вы выше этого предрассудка, честное слово!
— Как, выше этого предрассудка?
— Pardieu! Это ясно как день.
— Я уверен, мой друг, что вы мне можете дать только добрый совет, поэтому я слушаю вас внимательно.
— Решайте сами; мне не требуется много времени, чтобы вас убедить.
— Я ничего другого и не желаю.
— Начнем по порядку. Что такое Мексика?
— Как что такое Мексика?
— Да. Королевство это или империя?
— Это — союз.
— Отлично! Итак, Мексика представляет собой республику, состоящую из нескольких союзных штатов.
— Да, — сказал Чистое Сердце, улыбаясь.
— Чем дальше, тем лучше; значит, Сонора и Техас, например, составляют свободные штаты, которые могут, если им это нравится, выделиться из союза?
— А-а! — сказал Чистое Сердце. — Я не думал об этом.
— Не правда ли? Вы видите, мой друг, что нынешняя Мексика (не та, какой она была во времена Моктесумы 37 и испанцев, так как первая занимала только мексиканское плоскогорье, а вторая, под именем Новой Испании, включала в себя часть Центральной Америки) только косвенно может назваться вашей родиной, потому что вы родились не в Мехико, не в Веракрусе, а в Соноре, вы сами это сказали. Следовательно, если вы, как уроженец Соноры, приходите на помощь техасцам, то вы следуете только общему примеру и никоим образом не изменяете вашей родине. Что можете вы ответить на это?
— Только то, что ваше рассуждение правдоподобно и не лишено известной логики.
— Должно ли это значить, что я вас убедил?
— Нисколько, но все же я принимаю ваше предложение и сделаю то, что вы хотите.
— Вот вывод, которого я, судя по началу вашей речи, никак не ожидал.
— Это потому, что под вашей техасской идеей кроется другая, ради которой я и хочу помочь вам.
— А именно? — сказал канадец с удивлением.
Чистое Сердце, нагнувшись к нему, спросил:
— Не надо ли вам покончить наконец с Белым Охотником За Скальпами? Или вы больше не вспоминаете о нем?
Охотник вздрогнул и, крепко сжимая руку молодого человека, сказал:
— Спасибо!
В эту минуту в комнату вошел Черный Олень.
— Мне надо говорить с моим братом, — сказал он Чистому Сердцу.
— Согласится ли мой брат говорить при моих друзьях, белых охотниках?
— Белые охотники — гости команчей, Черный Олень будет говорить при них, — отвечал вождь.
ГЛАВА XXIV. В пустыне
Новость, которую принес Черный Олень, была, должно быть, очень важной. Несмотря на невозмутимость, которую индейцы почитают для себя законом, лицо вождя носило следы крайнего беспокойства.
Опустившись на скамью, указанную Чистым Сердцем, он продолжал мрачно молчать.
Охотники с любопытством выжидали, когда он объяснит, что произошло.
Наконец Чистое Сердце решил прервать затянувшееся молчание.
— Что происходит, вождь? — спросил он, — Что вызвало то беспокойство, которое отразилось в ваших чертах? О каком новом бедствии вы хотите нам сообщить?
— Ужасное несчастье, — ответил он глухим голосом, — пленник исчез!
— Пленник? Какой пленник?
— Сын Голубой Лисицы.
Охотники вскочили от удивления.
— Это невозможно, — продолжал вождь. — Разве не сам он остался заложником? Не дал ли он слово? Индейский воин никогда не изменяет клятве, так поступают только белые, — прибавил он с горечью.
Черный Олень в волнении опустил голову.
— Ну, — сказал Чистое Сердце, — будьте откровенны, вождь, скажите прямо, как было дело?
— Пленник, связанный по рукам и по ногам, был заперт в хижине совета…
— Как, — воскликнул Чистое Сердце с негодованием, — заложник был связан и заперт в хижине совета?! Вы ошибаетесь, вожди не посмели бы этого сделать, они не могли нанести подобного оскорбления молодому человеку, защищенному человеческими правами.
— Я рассказываю все так, как было.
— Кто же это приказал?
— Я, — прошептал вождь.
— Ненависть, которую вы питаете к Голубой Лисице, заставила вас сделать огромную ошибку. Пренебрегая словом, данным молодым человеком, обращаясь с ним как с пленником, вы дали ему право убежать. Как только подвернулся случай, он им воспользовался и правильно сделал.
— Неужели нечего нельзя сделать? Мои воины не смогут настигнуть его — он бежал с легкостью газели.
— Послушайте, Черный Олень, что я думаю: нам остается только одно средство, чтобы опять поймать нашего врага. Белые охотники, мои братья, просят моей помощи в войне, которую белые сейчас ведут друг против друга. Попросите совет вождей дать сотню отборных воинов, я приму командование, вы меня будете сопровождать. Завтра, с заходом солнца, мы отправимся в путь, апачи горят желанием отомстить нам за недавнее поражение. Будьте уверенны, прежде чем мы доберемся до наших братьев, белых охотников, нам преградят дорогу Голубая Лисица и его воины. Только на это и остается надеяться, чтобы получить возможность покончить с неумолимым врагом. Согласны ли вы?
