Ева Ночь - Вверх тормашками в наоборот
- Да прям. Она небось уже увидела всё в своём ведьмином шаре и сидит, ломая брови в недоумении, почему мы ещё живы.
Тихий шорох и неслышные шаги. Он оборачивается резко, держа меч обеими руками.
- Так-так-так... Геллан готов спасать мир? И, как всегда, слышит лучше всех.
- Ты напугала меня, Келл, - Геллан опускает меч.
- Но не застала врасплох, - улыбается женщина.
Высокая, статная, плавная. Ни одного острого угла, и ничуть не изменилась.
Дара смотрит на неё во все глаза.
- Это кто, Геллан?
- Келлабума, - говорит мягко, выдыхая имя с любовью и нежностью.
- Ты зря волновался. Я присматривала за девочкой и грязным драко. Кажется, они нашли друг друга.
- Ты знала, что он разумен?
Келлабума пожимает плечами и улыбается. Сверкают крепкие белые зубы.
- Как все драко, сынок. Чем он хуже? Тем, что убивает?.. Или тем, что его никто не слышит и не понимает?.. Всего-то защищал своё логово... от проходимцев.
- Но я... - вскипает Геллан.
- Ты оказался не в том месте, сынок, - перебивает его Келлабума, - поднимай девчонку, она на ногах не держится. Переволновалась.
Геллан вкладывает меч в ножны и со вздохом берёт Дару на руки.
- Зачем?.. Я сама...
- Держись за меня, Дара, - не слушает он её жалких возражений.
Тёплые ладошки обхватывают шею. Вот теперь хорошо. Почти хорошо...
Келлабума идёт впереди, плавно покачивая бёдрами. Оборачивается, чтобы спросить:
- Дорогу-то помнишь, сынок?
- Помню, Келл... Разве можно такое забыть?
Она снова дарит улыбку, от которой сердце тает, словно масло под горячим солнцем. Тёплая родная Келлабума, как две ладошки, сцепленные на шее...
Они петляют средь камней и чахлых деревьев, идти становится трудно.
- Отпусти, я смогу идти, - просит девчонка и вытирает ладошкой пот с его виска.
Он отрицательно мотает головой.
- Здесь... небезопасно. Лучше я сам.
Он обходит какие-то трещины, продирается сквозь колючие кусты, прикрывая Дару плащом.
- Голова кружится, - шепчет она, сглатывая слюну и облизывая сухие губы.
- Я знаю. Потерпи. Скоро придём.
Корявая избушка спряталась в углублении скалы. Даже опытному глазу не увидеть жилища, а случайно забредшему в глушь не найти и подавно.
Келлабума раздвигает разросшиеся лианы, скрывающие вход.
- Ничего не изменилось, - говорит тихо Геллан, наклоняя голову, чтобы протиснуться в узкую дверь.
- А что может измениться, Гелл? Здесь время течёт ещё медленнее, чем везде.
Геллан осторожно опускает Дару на низкую лежанку.
- Я знаю, кто ты, - голос Дары звучит звонко в полутёмной комнатушке.
- Ну, и кто же я по-твоему? - ещё одна улыбка.
Келлабума аккуратно снимает шапочку-платок. Каштаново-рыжие кудри падают на плечи.
- Муйба.
Так умеет смеяться только Келл - всем телом. Искренне, открыто, до слёз в серо-зелёных глазах.
- Почему ты так решила? - в глазах любопытство.
Геллан смотрит то на Дару, то на Келл.
- Не решила, а знаю. Здесь... всё, как у муйбы. Очаг, травы пучками, запах. Спорим, под кроватью ты сушишь коренья и листья?
Келл вопросительно смотрит на Геллана:
- Она жила у Иранны?
- Я живу сейчас у Иранны, - бурчит Дара и хмурится, - и мне не нравится, когда разговаривают, как будто меня здесь нет.
- Покажи руки, - требует ведьма, и Дара молча протягивает горячие ладони.
- Порез и кошачьи отметины. Неплохо. - хмыкает Келлабума и, пошуршав, снимает с полочки горшочек. - Ничего, заживёт быстро, - приговаривает она, намазывая Дарины руки зелёной вязкой мазью.
Пока Дара сидит, растопырив пальцы, Келлабума достаёт тарелки и ставит на стол котелок с едой.
- Я... не совсем муйба. - отвечает она на вопрос. - Хотя, наверное, меня можно назвать так. Мы с Иранной - горошины из одного стручка. Только она муйба, а я отшельница. Из всех муйбиных забот досталось мне целительство. Лечу людей, когда... совсем худо.
Она говорит просто, хлопочет у стола, на Дару не смотрит. Мягкие руки снуют споро, легко. Рукам всё равно - еду по тарелкам накладывать или ловко извлекать из тела солнечные камни... Геллан не может оторвать глаз от крепких ладоней...
- Мойте руки - и за стол. Поди не завтракали оба.
Дара встаёт с трудом, идёт пошатываясь.
- Голова кружится, - жалуется она невольно.
- Это воздух. Скоро привыкнешь. В этой местности из-под земли выходит газ, шатает с непривычки.
- А тебя почему не шатает, Геллан?
- Шатает, но слабее: когда-то я прожил здесь почти год. Может, не берёт, а может, я просто больше.
- О, да-а-а! - Дара закатывает глаза. - Великий и могучий Геллан!
- Перестань, - шепчет он, но не может удержаться от улыбки. - В любом случае, мне легче.
- Ну и флаг тебе в руки!
- Огрызаешься - значит оживаешь.
Дара показывает ему язык. Мазь почти впиталась в ранки. Она слегка споласкивает ладони, осторожно вытирает их полотенцем и усаживается за стол.
- Ну и что ты делал в этой глуши целый год? - спрашивает с набитым ртом.
У девчонки - отличный аппетит, Геллан ковыряется в тарелке нехотя. Совсем как Мила.
- Умирал.
Дара перестаёт жевать и смотрит на него испуганно, хлопает глазами, переводит взгляд на Келлабуму. Та сидит, подперев щёку пухлой рукой.
- Келл спасла и выходила меня после встречи с твоим милым знакомцем. Я тогда был похож на сверкающую куклу. Точнее, на полкуклы... Драко сделал милость: поджарил солнечными камнями только с одной стороны. Обычно-то упаковывает в драгоценности полностью и навсегда..
Он говорит спокойно, но Дара чувствует горечь на языке от этих слов.
- Что-то мне перехотелось есть, - бормочет, отодвигая тарелку. - А где Сильвэй?
Встрепенулась, забеспокоилась, пошла красными пятнами.
- Не бойся, рядом.
Геллан уходит взглядом в себя и улыбается.
- Ты позволишь?.. - спрашивает у Келлабумы и берёт свою почти нетронутую тарелку с едой. - Он... отощал очень. Теперь отъедается.
Келлабума кивает и провожает его взглядом.
- Сорокош... кто бы мог подумать...
- Все удивляются. У тебя тоже нет кошки?
- Почему тоже?
Дара опять краснеет:
- Ну, у Иранны нет... - сбивчиво лопочет она, понимая, что брякнула лишнее.
Келлабума поправляет волосы, пытаясь разгладить кудряшки.
- Была когда-то. Мы теряем их при переходе, - говорит нехотя.
- При каком переходе? - Дара подаётся вперёд, ловя каждое слово.
Отшельница смотрит на неё пристально, чуть насмешливо.
- При таком. - отрезает коротко, давая понять, что больше ничего не скажет.
- Они погибают? - не успокаивается Дара.
