Том Шервуд - АДОНИЯ
— Сбежал! — в отчаянии воскликнул настоятель «Девяти звёзд».
А через минуту обнаружилась ещё одна страшная новость:
— Деньги унёс!
— Твой Филипп сбежал? — недоверчиво переспросил Джованьолли. — Неужели всё в самом деле так плохо? — И, минуту подумав, добавил: — Но, если здесь настолько опасно, то нужно спрятаться.
— Где? — Люпус впился в него умоляющим взглядом.
Мучение дрожало на его бледном лице.
— На вилле атамана «Дикого поля». Его зовут Перебей Нос. Я долгое время поставляю ему ром, и, кажется, мы друзья.
Путь беглеца
Джованьолли не просто спасал своего магистра от опасности. Он крайне спешил встретиться с атаманом, чтобы попросить у него крупную суму денег. Без денег не собрать хороший отряд крепких пиратов, а без такого отряда не уничтожить армию бывших рабов. Не прошло и получаса, как старый монах и владелец плантаций были приняты в качестве гостей в маленьком дворце Перебей Носа.
В этот день, а вернее, в эту ночь удалось раздобыть денег: обманом выманили все сбережения у бывшего трактирщика Три Ноги, а самого трактирщика убили. Теперь было на что добраться до Басры, — там у Люпуса имелось надёжное логово, — и он настойчиво звал Джованьолли сопроводить его к Басре, но много лет преклонявшийся перед далёким магистром кнехт вдруг взбунтовался!
Джо Жаба отказался поступать так, как предлагал Люпус. Он думал только об одном: как спасти сокровища, оставшиеся на захваченных рабами плантациях.
Люпус изнемогал от чёрной, пожирающей его сердце тоски. Сначала один из его слуг, по прозвищу Маленький, лишился головы, посмев не выполнить распоряжение патера. Затем — Адония ставит на карту благополучие, власть, жизнь — и убегает с нищим художником. Преданный, проверенный много раз Филипп, ограбив своего магистра, исчезает неизвестно куда. И, наконец, ручной пёс Джованьолли усердствует в хлопотах по своему личному делу, с возмутительной лёгкостью допуская пренебрежение к делам властительного монаха. Да, власть исчезла. Почему? Когда? В какую минуту?
Нужно было на что-то решаться.
«Джо хочет нанять пиратов, чтобы они уничтожили вышедших из повиновения рабов, — тревожно размышлял Люпус во время бессонной ночи. — Бросить им за работу пару тысяч пиастров, отправить назад, в Дикое поле, а самому откопать припрятанные сокровища. Но, получив назад своё золото, пойдёт ли Джо в Басру? Скорей всего — нет. Как изменить это невыгодное положение дел? Да просто! Стоит лишь шепнуть, что Джо идёт за сокровищами, как безумная толпа пиратов бросится на плантации и всё разграбит! Вот тогда-то и можно будет заставить проклятого Джованьолли помочь пробраться в Аравию».
Проделано было быстро и точно. Люпус «неосторожно доверил» страшную тайну двоим «умеющим держать слово» пиратам, и к утру почти весь Адор собрался возле дворца атамана.
Здесь Люпус, не упустив счастливой возможности, совершил удачный поступок: приобрёл известность и авторитет. Короткой, вовремя сказанной речью он устранил препятствие, мешающее немедленно отправиться за сокровищами, — отложил на неопределённый срок выборы нового атамана, — а затем пообещал, указав на свой сан священника, честно разделить всё, что удастся захватить на плантациях. Да, поступок был удачным во всех отношениях. Когда в Адор пришла весть о том, что Джо Жаба погиб, Люпусу осталось лишь намекнуть, что он как душеприказчик покойного знает, где спрятана основная часть сокровищ ромового короля.
Не заставив себя долго упрашивать, добрый монах повёл тех, кто остался без добычи, к «секретному месту».
В Басре действовал один из капитанов «Девяти звёзд» с небольшим, но достаточно надёжным отрядом. В сопровождении внушительной свиты оживший и повеселевший монах помчался сквозь жаркую, покрытую рыжей пылью Аравию на север, назад, домой, в монастырь. Люпус стремился успеть вернуться в «Девять звёзд» раньше Альбы. И везде, где только можно, беглец разбрасывал деньги, которые превращались в таящиеся на пути преследователя засады.
Потеряв матросов «Марлина», потеряв Урмуля, прождав время, потребовавшееся на излечение Бэнсона, поздней осенью 1768 года Альба ступил на берег Англии.
Последний урок
Монастырь жил спокойной, размеренной жизнью.
Люпус привёл с собой четырнадцать человек. Его встретил радостный, ничего не подозревающий Фердинанд.
— С благополучным прибытием, патер! — воскликнул он, торопливо приближаясь, чтобы с демонстративным почтением поцеловать настоятелю руку.
— Филипп не возвращался? — с затаённым страхом спросил его Люпус.
— Нет, патер! — ответил ему капитан. — Он разве не с вами?
— Нет, — сказал настоятель, не снисходя до объяснений. И тут же поинтересовался: — Сколько в данную минуту имеется бойцов?
— Мой отряд, — вскинул, подсчитывая, глаза к небу угодливый Фердинанд, — пять человек, и ещё два отряда по десять… Два с половиной десятка!
— И со мной четырнадцать, — машинально продолжил подсчёт Люпус, — итого тридцать девять. Как мало!
— Так ведь почти все в походах, — попытался пояснить Фердинанд. — Регента давно нет, Стэйка давно нет, Глюзия… Может быть, в скорости кто и вернётся!
«Никто не вернётся», — с внезапной злостью подумал, темнея лицом, старый монах. И, окатив капитана бездонной чернотой широко раскрывшихся глаз, приказал:
— Объявляю осадное положение. Ты назначаешься главным капитаном. Выстави десяток бойцов на стены — наблюдать за окрестностями. Двоих капитанов разыщи и приведи в мои апартаменты. Узнаете новости и получите указания. Всё.
Фердинанд, опешив, с усилием сглотнул, недоумённо поморгал и, опомнившись, повернулся и со всех ног побежал в сторону северного бастиона.
Люпус перебрался из апартаментов в убежище, за железную дверь, в подземелье. Через пятнадцать дней именно туда примчался посыльный с известием, что в миле от стен появились двое пришельцев. Окружив себя полутора десятками человек, Люпус с несвойственной ему прытью добежал до стены и поднялся к приникшему к окуляру подзорной трубы наблюдателю.
— Вот они! — ломким шёпотом прошелестел Люпус, рассмотрев Альбу и Бэнсона. — Наконец-то пришли!
Вернувшись в убежище, настоятель монастыря приказал сообщать ему о пришельцах каждые полчаса. К вечеру было известно, что двое согрели костром круг земли и поставили на нём палатку, открыто и безмятежно устраиваясь на ночлег.
Поздним вечером Люпус позвал к себе троих капитанов.
— В сторону моря ведут два подземных тоннеля, — сообщил он, когда все четверо склонились над картой монастыря. — Ночью нужно послать двоих лазутчиков. На удачу. Вдруг удастся подстрелить хотя б одного гостя!
