Андрей Валентинов - Волонтеры Челкеля
Капитан откинул койку и уселся поудобнее, закутав ноги в одеяло — холод в кабине стоял невероятный. Степа покосился на Арцеулова, и сел в стороне. Вскоре в проеме двери показалась Берг.
— Меня выгнали! — сообщила она. — Ваш брат, Косухин, настоящий деспот.
Она присела рядом со Степой, накинула одеяло и поглядела в сторону Арцеулова.
— Ростислав Александрович, если вы не намерены подражать господину Богоразу, то прошу к нам.
Арцеулов хотел было гордо отказаться, но потом махнул рукой и присел рядом с девушкой. Та протянула своим спутникам по шлему и показала на розетку переговорного устройства. Степа тут же натянул шлем и начал приспосабливать проводки. Арцеулов поколебался и последовал его примеру.
— Готовы? — высокая фигура Лебедева появилась в дверях кабины. — Через минуту взлетаем.
— Николай Иванович, не забудьте нас, — заявила Берг. — В конце концов, вам же нужен штурман!
— Ладно, часа через два можете меня сменить… Ну, с Богом!
Обрадованная Наташа легко ткнула локтем Степу, и тот черно позавидовал девушке, которой позволено сесть за штурвал «Муромца». Арцеулов лишь вздохнул, подумав, не грозит ли ему страшная «воздушная болезнь», о которой наслышался от летчиков. Очень не хотелось терять лицо в подобной компании…
Загудели моторы, корпус самолета завибрировал, затем гул усилился, покрывая все иные звуки. Все поспешили застегнуть шлемы. Моторы ревели, и с непривычки казалось, что в этом грохоте нельзя пробыть и минуты.
— Почему не взлетаем? — завопил Степа в шлемофон.
— Не кричите, Косухин, — послышался голос Берг. — Это же телефон, вас и так слышно. Говорите нормально…
— А-а… — Степе стало неловко за свою необразованность.
— Моторы прогреваются, — пояснила девушка. — Сейчас зима, требуется больше времени. Зимой вообще летать опаснее…
Моторы продолжали реветь, затем их звук изменился, стал ровнее и четче, и самолет тронулся с места. За иллюминатором замелькали силуэты деревянных домиков, заснеженные деревья у края летного поля, далекие вершины Сайхенского хребта. Машина набирала ход, ее слегка тряхнуло.
— Взлетели, — прокомментировала Берг. — Ну, как самочувствие, господа?
— Самое то, — констатировал Степа.
Арцеулов ответил не сразу. В первую минуту ему стало не по себе, в животе появилась странная пустота, к горлу подкатил неприятный комок.
— Хорошо, — неуверенно проговорил он. — А… В какую сторону мы летим?
— Курс зюйд-вест, — сообщила девушка. — Минуть через двадцать пересечем границу Внешней Монголии…
Арцеулов вспомнил Нижнеудинск и разговоры в поезде Верховного. Тогда Монголия казалась чем-то недоступным, каким-то Беловодьем за тридевять земель. Но выходит, можно и так — двадцать минут, и постылая Совдепия, бывшая Великая Россия будет уже в прошлом. Ему уже не раз приходилось думать о том, как он будет покидать родину, если, конечно, сумеет вырваться из ее негостеприимных объятий. Почему-то чаще всего Ростиславу представлялся пароход, реже — узкая тропка в густой тайге, но он никогда не думал, что его эмиграция начнется с густого рева моторов и бесконечного белого пространства под крылом.
Самолет набирал высоту. Вершины Сайхена ушли вниз, почти сливаясь с зеленым океаном тайги. Горы быстро кончились, их сменили невысокие поросшие лесом холмы, тянувшиеся вдаль, насколько хватало глаз. Затем вдали мелькнул край огромного замерзшего озера.
— Байкал? — спросил Степа и тут же понял, что сморозил что-то не то.
— Двойка по географии, Косухин, — усмехнулась Наташа. — Байкал на востоке, а это озеро Хубсугул. Между прочим, где-то здесь граница…
«Вот и попал за кордон, — удовлетворенно подумал Степа, которого не мучил эмигрантский комплекс. — Как ни крути, а пофартило. Живым бы вернуться, чердынь-калуга!»
— Ну, господа, чем займемся? — поинтересовалась Берг. — Предлагаю не соблазняться Ником Картером, а побеседовать… Или сыграть.
— А карты есть? — простодушно поинтересовался Степа.
— Косухин! Порядочные девушки не играют в карты! Как вам не стыдно! — тон Наташи нельзя было назвать серьезным, но Степе все-таки стало стыдно:
— А во что играть-то?
— Ну, в «барыня прислал сто рублей». Знаете такую игру? Или почитайте нам кого-нибудь из пролетарских поэтов. Этого… Демьяна Голого.
— Бедного, — без особой нужды уточнил Косухин и немого насупился.
— Наталья Федоровна, а может, вы нам что-нибудь почитаете? — пришел на помощь Степе Арцеулов. Слушать Демьяна Бедного в исполнении краснопузого Косухина он не собирался ни в коем случае.
— Я никогда не запоминала стихи, что стоило мне постоянных неприятностей на уроках словесности. Наверно, именно поэтому я занялась физикой. Хотя постойте, я что-то помню из Некрасова. Что-то про лошадку, которая тянет в гору кабриолет…
Арцеулов рассмеялся, а бедный Степа стал добросовестно припоминать известные ему стихи поэта-демократа.
— Расскажите нам о «Мономахе», — внезапно предложил Арцеулов.
— О «Мономахе»? — удивилась девушка. — Но что именно? Вы же скоро сами все увидите.
— Ну хотя бы почему мы летим так далеко. Неужели нельзя запускать эфирные корабли откуда-нибудь поближе?
— Это скучно, — решительно заявила Берг. — Впрочем, если вас тянет на столь пресную материю… Все достаточно просто — чем ближе к экватору, тем запуск эффективнее, да и топлива требуется меньше. Идея пришла, кажется, самому Дмитрию Ивановичу Менделееву. Подробностей не помню, но на коронацию Государя приехал какой-то китайский принц, и тогда же был подписан договор. В секретной статье китайцы разрешали нам построить полигон в западном Синцзяне и отдали нам эту территорию в аренду. На пятьдесят лет, кажется…
— Неглупо, — согласился Арцеулов. — Подальше от родных осин. Похоже, господин Менделеев предусмотрел все, даже смуту. А китайцы?
— Что китайцы? — не поняла Берг.
— Договор соблюдают? У них ведь сейчас тоже война. Как бы их большевички не позарились на «Мономаха».
— Не знаю… В Синцзяне действуют войска братьев Мо. Покуда они вели себя вполне корректно…
Упоминание о китайских большевиках весьма заинтересовало Степу. Рассуждая о «Мономахе», он как-то забыл о главном факторе всемирной революции — о международной солидарности трудящегося пролетариата. Правда, в чисто практическом плане Степа не был уверен в некоторых важных подробностях, в частности, существует ли в Китае пролетариат вместе с большевистской партией, а также должен ли он, красный командир Косухин, защищать, буде придется, полигон в Челкеле от неизвестных ему братьев Мо, или напротив — помогать им…
