Юлия Пасынкова - Танцы на осколках (СИ)
Ветер начал понемногу стихать, тучи стали вращаться в небе все медленнее, пока совсем не остановились. Каменная крошка постепенно осела, и наемник подошел к месту падения чародея. Баба Ежна устало добрела до них, остановившись рядом с Брестом. Они вместе смотрели на изувеченное, обугленное тело. Руки изогнулись под неестественным углом, на месте ног осталось только черное выжженное пятно, а некогда по-щегольски скроенный кафтан, был наполнен кровавой кашей, в которой человек даже не угадывался.
Ворожея пошатнулась – битва измотала ее. Бабу Ежну тут же подхватили заботливые руки Геры, незаметно подошедшего сзади. Брест помог отнести ведьму к ступе и аккуратно усадить на твердый пол. Бабка тяжело дышала, грудь ходила ходуном. От ее рук шел запах горелого мяса: страшные ожоги изуродовали ладони. Ворожея потеряла сознание. Брест осторожно поднял ее в ступу, закинул туда же Милку и кивнул Гере:
- Надо помочь старой.
- Да-да, конечно, - засуетился Прежний, - Вернемся в избу, там есть лекарственные травы. Она поправится.
Он перелез через борт, вспомнив, что от метлы остались только щепки да ветки. Парень громко выругался. К ним подошла воровка, неся в руке флягу с эликсиром и окровавленный ключ.
- Можно порыться в башне мага. Наверняка у него найдется что-нибудь полезное. Гера, ты разберешься, что к чему?
- Не знаю, - с сомнением покачал головой парень, - Но попробовать стоит.
Брест достал обратно из-за высоких бортов бесчувственную ворожею и ее внучку: Милка просто млела от счастья, а наемник почувствовал себя ишаком. Катерина, дождавшись остальных, помахала большим резным ключом:
- Я, конечно, как Истомир, летать не умею, но двери внутрь башни открыть смогу.
- Откуда ты его взяла? – удивилась служанка.
- Лучше тебе не знать, - скривилась воровка. – Это чуть не стоило мне завтрака.
Глава 25.
375 год от наступления Тьмы
месяц Хлеборост
23 день
Путники спускались по винтовой лестнице. Каждая дверь на каждом уровне была открыта, кругом стояла тишина и полумрак. Не рискуя соваться в незнакомые комнаты – пёс его разберет, этого чародея, что он там мог оставить – люди, наконец, нашли знакомый зал. Как и во всей башне, здесь было тихо. Ни одной безмолвной служанки, ни треска поленьев в огромных каминах, башня словно умерла вместе со своим хозяином.
Брест, недолго пялясь по сторонам, опустил бесчувственную бабку на ближайшую кушетку, Милка тут же бросилась к ней помахать платочком, а Прежние отчалили в разные стороны в поисках полезных трав, лекарств - чего угодно. Гера исподтишка наблюдал за Катериной, та ходила с задумчивым видом, рассматривая книги Истомира, но от неё тянулись невидимые нити скрытого отчаяния и мрачной убеждённости в своей правоте. Эдакое уверенное уныние. Прежний закрылся от её чувств, решив разобраться с этим позже.
Воровка ходила вдоль стеллажей, трогая пальцами потертые корешки книг: здесь были свитки на незнакомых ей языках, иногда она находила тексты своего времени, добытые со всех краев, куда дотянулись загребущие руки Истомира. Надо отдать должное этому хлыщу: мужик сумел найти и сохранить многие знания. Эх, было бы время зарыться в них, как муравью в землю… Прежняя вздрогнула, когда сзади послышались шаги. Брест подошел к девушке, пока остальные порхали вокруг боевой, но временно сражённой бабули.
- Что-то знакомое?
- Ты о чём? – Катерина подняла бровь.
- Книги, - наемник кивнул на заполненный шкаф. – Когда ты смотришь на них, у тебя такое лицо… Доброе. Словно ты домой возвратилась.
Воровка отвернулась, чтобы скрыть румянец. Её тянуло к этому суровому, но доброму мужчине, но страх и здравый смысл подсказывали держаться подальше. Сердце заныло от сладкой боли. Так болит, когда происходит нечто желанное, но такое скоротечное: ночь ли с любимым, долгожданный праздник, встреча старых друзей или быстрая победа – всё, после чего особенно тяжело возвращаться к пресной жизни. Радость, омраченная грустью.
- Несколько томов, не более, - коротко ответила она, собравшись уходить.
Зачем продлевать страдания, хоть и сладкие?
- Погоди, - мужчина взял ее за руку, - Пожалуйста, не убегай, хочу погуторить… По делу, - быстро добавил он, когда воровка все же развернулась, чтобы уйти.
Она остановилась, сложив руки на груди. Надев серьезное выражение лица, девушка внимательно рассматривала наемника. Брест почесал шею, собираясь с мыслями:
- Послушай. Теперь, когда камень у нас, и мы можем вернуться в Тринницу, я… То есть ты… А, проклятье! Не силен я в объяснениях!
Наемник заходил кругами, смущаясь всё больше: это тебе не мечом махать да крепости брать, тут другое нужно. Девушка, как назло, не помогала, а молча стояла и ждала продолжения.
- Такое дело, в общем, я сдам камень обратно барону, и скажу, что вора-то пришлось убить, - выдавил Брест. Он еще что-то хотел добавить, но смолчал.
Воровка, не меняясь в лице:
- Ты понимаешь, что на такую брехню Гжевик не поведется? На тебя могут всех собак спустить, как на причастного.
Наемник молча кивнул.
- И ты все равно хочешь меня выгородить?
Брест не ответил на очевидное, рассматривая бесстрастное лицо Прежней.
- Ты глупец, - просто прозвучало в ответ.
- Ой ли, - криво ухмыльнулся мужчина, - Мне жить-то осталось всего ничего, а так хоть помогу напоследок.
Ни один мускул не дрогнул на лице Катерины. Она кивнула:
- Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
Девушка развернулась и зашагала к остальным. Ворожея приходила в себя: уже начала слабо ворчать на Милку. Гера докладывал Бабе Ежне о ситуации, как сержанты подают рапорт офицеру, разве что каблуками не щелкал. Воровка молча пристроилась сбоку, прислушиваясь к беседе.
- …ищем, что бы могло помочь. Ожоги на руках всё же. – Беспокоился Гера.
- Брехня это, а не ожоги, - скривилась бабуля, - Но выбраться без меня, все равно не смогёте, а метлу мне этот паскудник поломал. Это ж теперь опять дерево выбирать, да не абы какое… Веточки опять же до следующего полнолуния не собрать. Тьфу! А у меня там Васенька некормленый… - ворожея призадумалась, - Скромничать не стану, слаба я еще шукать в Истомиркиной хате, до завтра придется передержаться. – Она прикрыла глаза и расслабленно растеклась по красному бархату дорогой кушетки.
Катерина могла поклясться, что старуха молчала, однако, в голове чётко услышала ее хриплый, немного скрипучий голос:
- Не теряйся, девка. Пока время есть, делай, что задумала, остальных я на себя отвлеку.
