Алистер Маклин - 48 часов
Я повернулся к Шарлотте, по-прежнему целящейся в меня из револьвера.
— Мне предстоит умереть, — сказал я ей. — Поскольку это произойдет по вашей вине, я бы хотел, чтобы вы довели свое дело до конца.
Я взял ее за руку и потянул к себе, так что оружие уперлось мне в грудь, и опустил руки.
— Поспеши, — сказал я ей.
Наступила такая тишина, что стал слышен приглушенный звук нашего мотора. Все глаза были направлены на меня, я. был уверен в этом, хотя стоял ко всём спиной. Впрочем, именно с этой целью я и решился на столь драматический жест.
Дядюшка Артур сделал шаг вперед от правой двери рубки.
— Вы с ума сошли, Калверт?! Она убьет вас! Она же с ними…
Темные глаза актрисы застыли — иначе это нельзя было назвать. Это были глаза женщины, которая чувствует, что земля уходит у нее из-под ног. Палец ее оторвался от курка, ладонь разжалась, и револьвер упал на палубу со стуком, который многократно отозвался эхом в ангаре и окружающих его галереях. Я взял Шарлотту за руку.
— Мне кажется, — сказал я, — что миссис Скаурас оказалась не на высоте. Придется подобрать кого-нибудь другого для столь ответственного задания…
Крик боли заглушил мои слова в тот момент, когда Шарлотта ударилась о высокий порог рубки, в которую я, действительно, может, слишком грубо, бросил ее. Но в этот момент я не мог рисковать. Бывший начеку Хатчинсон подхватил ее и вместе с ней исчез из поля зрения. В следующую же секунду я бросился за ними в открытую дверь рубки со скоростью профессионального игрока в регби, когда он чувствует, что двенадцать пар рук хватают его в двух метрах от ворот. И все-таки я был побежден дядюшкой Артуром, проявившим исключительный инстинкт самосохранения…
— Не стрелять! — голос гремел в пещере, отражаясь от стен. — Не стрелять, иначе вы все погибнете! Автоматы направлены на каждого из вас. Повторяю: одна пуля, и все погибнут! Медленно повернитесь и посмотрите.
Я поднялся на колени и глянул из окна рубки, а потом встал и вышел на палубу. Я наклонился поднять с палубы мой автомат, и это было самое смешное и бесполезное движение, какое я только в жизни сделал. Потому что если чего-то и было в избытке в ангаре, то это наверняка автоматов. Их было двенадцать. Двенадцать автоматов в двенадцати парах рук, самых сильных и самых решительных рук, какие только можно было себе вообразить. Рук коммандос. Двенадцать великолепных парней стояли полукругом в глубине ангара, мощные, спокойные, решительные, в шерстяных беретах, в маскировочных серо-черных комбинезонах, в резиновых сапогах… Их руки и лица были цвета угля, а глаза белели на черном фоне, как в плохом спектакле из негритянской жизни в исполнении белых людей.
— Руки вверх! Бросьте оружие! — приказал один из этих парней, ничем не отличающийся от других. — Никаких глупостей. Бросайте оружие и не двигайтесь! — гремели команды. — Мои люди — отборные стрелки, натренированные стрелять при малейшем движении. И поверьте, их никто не учил ранить, они умеют только убивать.
Они поверили ему. Я тоже. Оружие упало, все стояли не шевелясь. Наступила тишина.
— Руки за голову!
Они сделали и это. За исключением одного Лаворски, который больше не улыбался.
Черт побери, как были натренированны эти ребята! Не было произнесено ни одного слова, не сделано ни одного жеста, но стрелок, который стоял ближе других к Лаворски, бесшумно и мгновенно приблизился к нему и сделал почти незаметное движение прикладом автомата. Когда Лаворски поднялся с окровавленным лицом, на том месте, где у человека должны быть зубы, у него была дыра. Он сплел руки на шее.
— Мистер Калверт? — спросил командир группы коммандос.
— Это я.
— Я капитан Раули, сэр. Королевский флот.
— Замок?
— В наших руках, сэр.
— «Шангри-Ла»?
— Также, сэр.
— Узники?
— Двое моих людей, сэр, как раз пошли наверх, чтобы их освободить.
— Сколько у вас охраны наверху? — спросил я Имри.
Капитан молча сплюнул на палубу. Человек, который занимался Лаворски, поднял автомат.
— Двое, — поспешно ответил Имри.
— Двоих ваших ребят хватит, капитан Раули?
— Надеюсь, сэр, их часовые не окажутся настолько глупы, чтобы сопротивляться им.
Едва он кончил фразу, как сверху, с лестницы, донеслась короткая автоматная очередь. Раули пожал плечами.
— Теперь им уже поздно умнеть. Робинсон, поднимитесь наверх и откройте дверь. Сержант Эванс, расставьте этих людей вдоль стены в две шеренги: один сидит, один стоит — через одного.
Эванс выполнил приказ, и теперь мы могли спокойно сойти на причал. Я представил капитану Раули дядюшку Артура, соблюдая при этом, конечно, весь положенный ритуал. Честь, отданная капитаном адмиралу, была безукоризненна. Дядюшка Артур просто растаял от счастья.
— Великолепно, мой мальчик! — сказал он Раули. — Великолепно! Хорошенько просмотрите рождественский список награжденных. Вас он наверняка заинтересует. Но что это?! Я вижу еще несколько наших друзей.
Группа, которая показалась на верху лестницы, не была монолитна. Впереди шли четверо незнакомцев с мрачными лицами — без сомнения, бандиты Имри. За ними спускались сэр Энтони Скаурас и лорд Чарнли, эскортируемые четырьмя парнями, уверенные руки которых свидетельствовали о их принадлежности к команде Раули. Процессию замыкали лорд Кирксайд и его дочь Сьюзен.
Что думали эти четверо из сопровождения, не знаю, но другие не скрывали своего изумления.
— Мой дорогой Кирксайд! Мой дорогой друг! — восклицал дядюшка Артур, поспешая пожать руку хозяина замка. — Я счастлив, что вы живы и здоровы. Теперь все позади.
— Что происходит? — спросил лорд Кирксайд. — Вы что, их всех… схватили?.. Всех?.. Где мой сын? Где Роллинсон?.. Что это?
Наверху раздался приглушенный взрыв. Дядюшка Артур вопросительно посмотрел на Раули.
— Пластиковая взрывчатка, адмирал.
— Отлично, отлично! Через минуту, лорд, вы их сами увидите, — сказал дядюшка Артур и направился к стене, где в одной шеренге с бандитами, с руками, сплетенными за головой, стоял старый Скаурас.
Дядюшка Артур взял сэра Энтони за обе руки, опустил их вниз, а затем принялся трясти его правую руку с такой силой, будто хотел выдернуть ее из сустава.
— Вас поставили не по ту сторону, мой дорогой Тони; Идите за мной.
Дядюшка Артур явно переживал самую великую минуту в своей долгой жизни, подводя Скаураса к лорду Кирксайду.
— Это был страшный сон, мой дорогой. Что за ужас! Но теперь все уже кончилось.
— Зачем вы это сделали? — дрожащим голосом спросил Скаурас. — То зло, которое я вам…
