Людмила Сурская - Привидение замка на холме
— Неужели не понятно… — Вскочила она, — епископ убивал всех, понимаешь, всех кто представлял для него интерес. То есть у кого засёк красные камни. Мозги включи.
— Включил и не проясняется, почему прах может бегать, убивать и чего-то там собирать.
— Ну конечно, там полиция ушами хлопала и не разобралась, а вот наши там «Менты» или «Каминская» бы плечи расправили и ловили монстра точно по — твоему плану. — Язвила Яна.
— Подожди, детка. Офицер, чем ты это объясняешь? — заинтересовался Макс.
— А чем тут объяснишь?! Только тем, что кто-то прикрываясь этой историей занимался разбоем.
— Вот что я говорила, — засмеялась Яна.
— Но тогда бы он брал всё подряд, а не кольца, кулоны, браслеты и непременно красные. — Настаивал Макс.
— Придерживался легенде. — Не отступал от своего Славка.
— Раз всё понятно, чего ты пристаёшь. — Усмехнулся Макс.
— Сам не знаю, чертовщина какая-то. Ваши сообщили, что жгли его даже… Ну не понятно это всё. Совсем непонятно.
— Хватит, вообще-то я устала от твоего Слава упрямства. — Поморщилась Яна. — Шёл бы ты домой. Камни ты видел. Так какого рожна бузишь? К тому же я ужасно себя чувствую…
— Послушай Януся, а у тебя не того…
— В смысле? — не поняла она.
— Может роды начались?
Яна застыла, об этом она точно не подумала. А ведь это действительно идут схватки.
— Ой, ты прав, помоги мне собраться и завези в роддом. Сейчас я помоюсь и оденусь. Макс пошли со мной.
* * *Боли усиливались, промежутки между приступами становились всё меньше и меньше. Ребята суетились, таская пакеты, одевая Яну и себя. Мечась по комнате, сталкиваясь лбами, ругались и в суете бодали друг друга вновь. Яна сквозь слёзы улыбалась. Но почему непременно это должно случиться было ночью. Заперев дверь, ей помогли сойти со ступенек. Поспорив в чью машину сажать роженицу, повели в Славкину. Макс на сей раз, без надрыва, уступил. Валил снег. Он усердствовал сверх меры, увеличивая фронт работ коммунальным службам прямо на глазах. Движение на улицах замедлилось. Колёса буксовали на подмёрзшей дороге. Поэтому ехали не спеша, хотя и с мигалкой. Снег залеплял окна, от чего дворники на стёклах работали без устали. За весь путь не обмолвились ни словом. Со страхом, посматривая на стонущую Яну, переглядывались. В приёмном покое, пытаясь её пристроить, бегали вдвоём. Потом оба отказались покидать её, решив стойко держаться до конца. Славка так и сказал: — Возможно, я вам понадоблюсь. Вот интересно только чем… С этими словами он зашёл в палату и прилип к стулу. Яна махнула рукой, не до них. Может, утомятся и отвалят оба сами. Боль усиливалась, Яну тошнило и мотало, но матка не раскрывалась. Она устала до такой степени, что ни о чём не могла думать. Макс пробовал делать ей массаж, а Славка торпедировал врача, прося о помощи. Наконец, тот не выдержал и, наорав на него: — Развели тут бардак непонятно кто… Всё же велел сделать ей укол и поставить капельницу. «Не интеллигентно, — думала Яна, — но главное прошибло». Дело с мёртвой точки сдвинулось. У Яны начались роды, её быстренько отправили в родовой зал. Макса и капитана бил озноб. Славка было тоже пытался туда нырнуть, но Макс выпер. «Какого чёрта ты здесь собрался делать?» И Славка, покаянно моргая, устроился на диванчике в коридоре. Всё-таки, какой это не простой и в то же время чудесный процесс рождения человека. Не проморгай он тогда Яну, этот младенец мог быть его. Детский плач прорвался из открывшейся двери в коридор. Выскочившая медсестра весело прокричала вскочившему Славке: — Мальчик, такой хорошенький. Славка улыбнулся и сел на место:- «Надо же пацан!»
Яна, придерживая ребёнка на руке, боялась заснуть. Глаза сами закрывались. Надо дотерпеть до палаты. Макс, в палате подхватив малого на руки, дал ей возможность расслабиться и уснуть. Он смотрел на красненькое личико на своей ладони и с трудом справлялся с эмоциями охватившими его. Так устроен мир, только женщина имеет возможность дать жизнь. Вот он: кровь и плоть от него, его наследник. Граф Шенборн. Вошедшая детская сестра, забрала у него ребёнка и положила в кроватку. Макс придвинул кресло к кровати Яны и тоже задремал. Но при первом кряхтении ребёнка он метнулся к нему: «Я здесь, ангел мой, я здесь». Он каждый час фотографировал его. Отправляя ММС-ки Славке и матушке. «Это так прекрасно!» Щёлкнув в сотый раз ребёнка, улыбнулся: «Похоже, меня от радости «вышибло», а что если Яна откажется что-то менять. Я просто сойду с ума». После появления этой женщины в пространстве Макса странным образом всё в его устоявшейся жизни изменилось. И не только в жизни — изменился он сам. Ему так приятно быть полезным ей и этой маленькому крошке. Всё, больше не зачем морочить голову. У них уже семья. Нужно регистрировать брак, ребёнка и возвращаться домой. В этой её конуре не жизнь для такой нежной малютки. Пока он сходил с ума в палате, Славка сгонял за продуктами, и они плотно вдвоём поели. Яна из-под опущенных ресниц наблюдала за их канителью. Надо же сошлись, как будто родственники. Она видела как оба бросались к ребёнку при первом же писке и, как, глядя на них, пожимали плечами медики, словно говоря: «Сейчас чего только не бывает. Может быть запросто и два отца. Вся жизнь вверх тормашками». Её пробуждение засёк Макс, опустившись на колени перед кроватью, он устроил голову на подушку рядом с ней. — Янка, он такой красавец! Спасибо, детка, я люблю тебя. Славка предложил сообщить родне, но Яна пока воздержалась. Причина, естественно, была. Во-первых, она держалась от них особняком. Во-вторых, «принесла в подоле», такое сообщение не очень-то обрадует мать.
* * *Три дня больничных стен и тусклого света, и Яну с ребёнком выписали. Привезя её с малышом в дом, Макс издалека, потихоньку подвёл к разговору о переезде к нему. Яна взбунтовалась ничего не желая менять. Поняв, что стену лбом не прошибёшь, Макс предложил хотя бы пойти и перед тем как зарегистрировать ребёнка оформить свои отношения. На этом он стоял твёрдо не собираясь отступать. У ребёнка должны быть документы в полном порядке. И он должен знать, что родился любимым и в полной семье. Это важно для психики ребёнка. И точка! Тем более ему надо выехать к себе, требуют дела. Яна поняв, что не отвертеться и он во многом прав, согласилась. Макс даже не скрывал своего удовольствия. «Ничего, не мытьём так катаньем, а он увезёт семью к себе». Он сгонял в город. Привёз ей заручку, обручальные кольца и подарок за сына — шикарный браслет. Яна таяла под таким натиском. За один раз расписались и зарегистрировали ребёнка. В воскресенье малыша окрестили. Славку пригласили в крёстные отцы, а директриса замка стала крёстной матерью. Так же пожаловали в гости обескураженные такими новостями родители Яны. Они знать ни о чём подобном не знали. В маленьком домике не громко, но допоздна за праздничным столом звенели голоса с пожеланиями счастья и долгой любви. Пенилось шампанское и пел хрусталь. И только когда звёзды закружили вокруг усталой за день земли хоровод, в домик опустилась тишина. Поставив на кухне ванночку, Макс с Яной принялись купать своё чадо. Потом Яна кормила ребёнка, а он, целуя по очереди то маленькие пальчики сына, то щёчку жены заранее грустил, жалуясь, что будет скучать и неизвестно, как продержится там без них. Такого Макса Яна не знала. Да парень и сам себе сейчас только успевал удивляться. Он впервые купал ребёнка и грел воду для этого купания. Мыл ванночку, стирал ползунки и пелёнки. Ничего себе его сиятельство… И вот Макс уехал. Бизнес и дела требовали его немедленного возвращения. Любовью и разлукой запомнился ей тот день. Дальше Яна крутилась одна. Потихоньку пришло осмысление их отношений, тоска взяла в плен сердце. Она подолгу задерживалась у окна. Как раз напротив, за стеклом, свешиваясь с крыши, висели сосульки. На их кончиках собирались огромные похожие на шарики капли… Держа ребёнка на руках Яна наблюдала, как они срываясь звенят в выдолбленной ими же лужице под окном. Деревья стояли мокрые, голые… Это означало одно — весна. Снег быстро таял, выставляя на показ чёрные кочки и мёртвые листья. Ещё немного и зима прикажет долго жить, убежав ручьём. А что, если и её прошлое, и настоящее вот так тоже утечёт и привет. Она в растерянности смотрела в окно. На капли, на пробивающиеся сквозь ватные тучи первые весенние лучи, на синеющее небо. Нет, нельзя думать об этом. Ведь ночное небо скрашивают звёзды. Тучи разгоняет ветер. Чёрный цвет и тот под солнечными лучами выцветает. «Всё наладится! Всё будет хорошо!» — настраивала она себя с каждой сорвавшейся каплей. Как-то вечером звонил Славка. Нёс всякую чушь. Вроде того, что он не пустит больше Макса в страну и готов любить её и ребёнка вечно. Яна поняла, что он пьян и буркнув: «Проспись!» Бросила трубку. Утром он позвонил ей и, не касаясь вечерней темы, предупредил, что американцев отпустили.
