Иван Папуловский - Агент зарубежного центра
Волли вспомнил добродушное лицо майора Пыльда, о которым он советовался о предстоящем разговоре с Киппаром. Яак Пыльд и Волли именно на подобную реакцию противника и рассчитывали. Вольдемар Хольм действительно был принят в кандидаты, а потом и в члены КПСС, только произойдет это несколько позднее. А вышло-то так, что он, внук большевика с 1906 года и сын бывшего партийного работника, получил «разрешение» на вступление в партию от ярого врага коммунизма и советской власти.
Киппар рассказал Боксеру о предстоящих «Балтийском трибунале», который откроется скоро в Копенгагене, и о «Круизе свободы» по Балтийскому морю эмигрантов из Советской Прибалтики с заходом в Хельсинки в десятую годовщину подписания Заключительного акта тридцати трех европейских стран, США и Канады, Документа, закрепившего нерушимость послевоенных государственных границ в Европе. Но именно этот пункт Хельсинкских соглашений не признают реваншисты, реакционные организации эмигрантов из Прибалтики…
Хольм получил от Киппара мини-кассету с записью его пространного обращения к «друзьям» по этому поводу.
— А посылочку с видеоаппаратурой мы организуем новую! — сказал «шеф» успокоительно. — Пеаме васту! («Будем стойкими!»).
Яак Пыльд встретил Вольдемара Хольма в условленном месте. А через час в кабинете полковника Сельямаа уже звучал четкий, энергичный голос Киппара:
«Уважаемые друзья! Пользуясь случаем, хотел бы осветить некоторые актуальные вопросы, но прежде всего остановимся на проблеме, затрагивающей политзаключенных. В связи с трибуналом в Копенгагене и «Балтийским круизом свободы» мы подготавливаем материал для передачи журналистам свободного мира и заинтересованным международным организациям…»
Полковник Сельямаа слушал без улыбки. Сын эстонского крестьянина, бывший комсомольский работник, он прошел хорошую школу чекистской работы, отлично знал приемы идеологического противника и помнил о том, какой вред могла бы нанести нашему обществу деятельность заморского подстрекателя, если бы ее результаты ае уходила в песок. Он по достоинству ценил то, что делал для Родины обыкновенный советский человек — Вольдемар Хольм, ценил его ум и находчивость, старался уберечь от лишнего риска. Но как убережешь, когда моряк сходит на берег в чужой стране, где свили гнезда антисоветчики всяких мастей и калибров!..
— Значит, показалось, что за ним наблюдали? — переспросил полковник майора Пыльда.
— Стопроцентной уверенности нет, но похоже.
— Обещал новую посылку приготовить?
— Обещал.
— Придется на этот раз вручить адресату. Надо, чтоб наш человек остался у Киппара вне подозрений. А о предстоящем «Круизе свободы» по Балтике подумаем.
Думали уже в кабинете генерала Поронина, который постоянно интересовался ходом операции «Бриз», действиями противника и нашими ответными мерами.
Еще раз прослушали послание Антса Киппара «друзьям», В нем расписывалась программа «трибунала» в Копенгагене, который должен доказать нарушение прав человека в Советской Прибалтике, и сценарий «Круиза свободы». Далее Киппар говорил о сборе нужных сведений:
«Теперь я приступил бы к другим вопросам, где необходима ваша помощь для получения определенных данных…»
Собравшиеся в кабинете генерала Поронина внимательно слушают, какие шпионские задания дает Киппар своим сообщникам в Эстонии.
— Все поняли? — спросил генерал, когда магнитофон щелкнул — кассета кончилась.
Полковник Сельямаа, его заместитель подполковник Петков, майор Пыльд и другие чекисты-оперативники обратили взоры на генерала: знали, сейчас последуют выводы из прослушанного задания службам. Так и было. Программа действий была изложена четко, хотя и негромким поронинским голосом. К тому же на этом этапе разрешалось вносить свои соображения, даже спорить.
Были приняты меры против утечки секретных сведений и по дезинформации противника.
В советской печати появились статьи о предстоящем провокационном шоу. Рассказывалось о затее с «международным трибуналом», о том, как в одном из отелей датской столицы «судьи» заслушивали «показания» бывших фашистских прислужников, карателей, уголовных преступников о нарушении прав человека в Прибалтике, о тяжелом положении эстонцев, латышей, литовцев в составе Советского государства. Было показано, кто есть кто.
Участники «трибунала» в сопровождении толпы эмигрантской молодежи переправились в Стокгольм, где их ждало заранее зафрахтованное шведское судно «Балтик стар». «Круиз свободы» проходил вдоль советских берегов Балтийского моря. В одной из кают обитал председатель «Центра помощи политзаключенным Эстонии» Антс Киппар. Но что-то не ладилось в рейсе с самого начала. Не встречали эмигрантский сброд из Литвы, Латвии, Эстонии многотысячные колонны в Хельсинки, хотя утро 28 июля в финской столице выдалось солнечным и теплым. Даже причалили черт-те где — на задворках судостроительной верфи Вяртсиля, куда пришла небольшая группа людей. Участники круиза сходили в парк Ванханкиркон — возложили цветы к памятнику финским белогвардейцам, погибшим в 1919 году в боях на эстонской территории, но Антс Киппар, разочарованный происходящим, даже не сошел с судна на берег.
— Я всегда говорил, что финны не хотят нас поддержать, они играют в дружбу с Советами! — со злобой говорил он случайному собеседнику, а потом повторил все это Боксеру. — Модные гостиницы понастроили в Таллинне, современный морской порт для большевиков сооружают, совместные предприятия открывают… Никакой солидарности с нашей борьбой! Продались русским! Попросили раз переслать фотосборник «Дополнений» — и то отказались, не хотят нам помогать!..
Пока старый антисоветчик бесился в своей комфортабельной каюте, вернулись на судно «делегации». После обеда «Балтик стар» отчалил из Хельсинки. Не успел увидеть Киппар маленькую информацию в вышедшей на другой день финской газете «Кансан уутисет» под издевательским для него заголовком: «Антисоветский марш не тронул сердца хельсинкцев».
11
Заметно сдавал старый злопыхатель-антисоветчик, хотя и старался в кругу коллег в «Центре помощи» демонстрировать свою активность и энергию. Видимо, подкосила его и смерть жены — тихой и всегда готовой помогать ему в любом деле Хельго. Вот тогда он и обратился к своему ближнему и не ближнему окружению, дал объявление в газету, где просил не приносить цветы на могилу усопшей, а внести лишний взнос в фонд помощи политзаключенным Эстонии.
Узнав о новых веяниях после апрельского Пленума в Советском Союзе, о начале демократизации и гласности, Антс Киппар приободрился. Но на всякий случай спрашивал Боксера:
