Иван Коновалов - Сержант и капитан
Из глубины оврага наверх вела хорошо протоптанная тропинка. Никита ринулся по ней, подчиняясь ее пробитому миллионом шагов направлению. Тропинка выходила к самому близкому к кладбищу дому со стороны оврага. Он выиграл несколько секунд. Когда окажется на поверхности, они будут вынуждены преодолеть открытое пространство, чтобы добраться до него. И здесь он их перестреляет, как стаю волков, бегущих к уснувшему у потухшего костра ямщику.
Выход из оврага все ближе и ближе. На всякий случай на бегу Никита заменил почти отстрелянную обойму. В ней оставался еще один патрон, и это опаснее, чем пустая обойма. Небольшая обманчивая отсрочка в серьезной перестрелке.
Выскочив из оврага, Никита упал набок, держа пистолет нацеленным в сторону кладбища. Ему было хорошо видно за листвой кустарников, как две маленькие фигурки бежали, пригнувшись и одна держала пистолет двумя руками перед собой, а вторая старалась спрятаться за его спину. Попались.
— Оглянись, придурок. — Железо затвора хищно клацнуло за спиной Никиты. — Поворачивайся медленно и отбрось ствол в сторону.
Холодная сталь уперлась в затылок, подтверждая слова не просчитанного противника. Никита отбросил пистолет подальше от себя и повернулся. Наклонившись над ним с дробовиком в руках, улыбался давно знакомый член команды господина Балашоффа.
— Ты что, водитель? — наобум бросил Никита.
— Угадал, — ответил обладатель крупнокалиберного средства устрашения и пребольно ткнул им Никиту в лоб. — Поднимайся. Пацаны! — крикнул он за голову Никиты, — Птичка в кле…
Удар страшной силы сбил шофера с ног. Он начал падать на Никиту, но тот вовремя откатился. Позади рушащегося тела стоял старый, согбенный, но чрезвычайно довольный собой Аркадий Васильевич Лавочкин с двустволкой в руках. Стволы дымились. Прапорщик Лавочкин переломил двустволку, выкинул отстрелянные патроны и вставил новые. Защелкнув затвор, он с удовлетворением стукнул по ружью:
— Картечь. Убийственная штука. Ни один гад не уйдет. А ты думал, я тебя брошу?
Спина упавшего шофера была изорвана в клочья. Никита встал, схватил ствол дедовского ружья и резко опустил его вниз. У деда даже не хватило сил удержать ружье, оно выпало у него из рук.
— Вы что творите, дедушка?! Вы что, в девяносто семь лет сесть хотите?! Этот труп теперь на вас!!! — Никита ткнул ногой бездыханное тело.
— Беги к их машине, она за домом прямо и наискосок, черная здоровая такая, на «уазик» похожа. Сейчас не до ругани. И наклонись, возьми двустволку и отдай мне ее назад. У меня спина уже лет двадцать не разгибается.
Тон Аркадия Васильевича не терпел никаких возражений. Через столько лет он снова был на поле боя, и собирался уйти с него только победителем.
— Давай, беги, я тебя прикрою, — крикнул Аркадий Васильевич и дал показательный залп одновременно из двух стволов. — Хватай машину, ко мне, и двигаем отсюда.
Никита услышал последние слова, уже перебегая широкую дорогу между домом, за которым стояла водительская машина, и деревьями, под которыми стоял прапорщик Лавочкин. Автомат. Маленькие фонтанчики пулевых разрывов побежали рядом с Никитой. Громкое «боп, боп, боп» разнеслось над деревней. Пистолета с глушителем им мало.
Джип стоял именно там, где указал дед. Дверь открыта, ключ в замке. Водитель хотел заработать дополнительные очки в гангстерской карьере и бросил машину ради перестрелки, но в виде бонуса получил разрывной заряд в спину. Никита запрыгнул на водительское сиденье и ударил по педали газа. Машина тут же вырвалась на поле боя. Дед перестал стрелять от бедра из своей двустволки. Из-за дома, рядом с которым он стоял, высовывались головы любопытных жителей деревни. Те, кто не решался это сделать, толпились сзади и дергали наблюдателей за штаны, требуя новых подробностей. Автоматные струйки тут же застучали по борту джипа. Боковые стекла рассыпались в стеклянную пыль. Никита поднял руку с пистолетом и выпустил всю обойму на ходу через разбитое боковое стекло.
— Прапорщик, прапорщик, залазь в БТР, чтоб тебя, пока всех не положили, — кричал он, перепутав времена, людей, события и местность. Перед ним был уже не прапорщик Третьего Марковского полка, а прапорщик зажатой на перевале под Ведено мотострелковой роты. Никита распахнул расстрелянную дверь. Дед никогда не видел подобных машин изнутри и потому не знал, как в нее забраться.
— Руку, — крикнул Никита и выбросил свою руку в сторону топчущегося в растерянности деда. Аркадий Васильевич схватил ее, и Никита рывком втащил его в салон.
Очередная автоматная строчка прошлась поверх их голов, разбивая недобитые стекла. Никита дал задний ход. Они неслись назад, не разбирая дороги.
— Что ж ты делаешь?! — кричал старик. — Я ж с Федором Михайловичем в МТС сорок лет проработал!
Машина неслась задом, сметая подчистую забор углового дома. Развернуться не было никакой возможности. Впереди показались безостановочно стреляющие Балашофф и его помощник. Забор следующего дома постигла та же участь. Наконец Никита выкрутил руль до упора, машина задом вылетела на асфальт и через несколько секунд долетела до кафе тети Тони в конце деревни.
— Отбились, Аркадий Васильевич, отбились благодаря вам!!! — Никита радостно стукнул по берданке, зажатой между колен прапорщика Лавочкина. Тот был молчалив и неподвижен. Застывшие глаза смотрели прямо перед собой.
— Аркадий Васильевич, что с тобой?! — Никита еще раз потряс его за плечо. — Дед, война не окончилась, не засыпай!
Аркадий Васильевич был мертв. Сердце старого воина не боялось пуль, но слишком быстрые перебежки порвали его пополам. Он умер с винтовкой в руках, как положено настоящему русскому солдату.
— Ааа… Твари!!! — завопил Никита, вырвал из крепко зажатых помертвевших рук Аркадия Васильевича двустволку и одним выстрелом разнес лобовое стекло. — Посиди, старик, скоро закончим!
Никита погнал расстрелянный джип вперед. Прапорщик Лавочкин растрепанной куклой подпрыгнул на кочке и повалился на Никиту. Никита не решился отбросить его. Он гнал стальной кулак «шевроле» вдоль улицы, чтобы закатать этих подонков в асфальт. Джип снова вырвался на пятачок между кладбищем и деревней. Для врагов это было полнейшей неожиданностью. Совершенно разбитая дорога бросала машину из стороны в сторону. Балашофф и «старший киллер» бросились назад на кладбище, чтобы укрыться от несущегося на них с бешеной скоростью маленького танка. «Старший» понял, что не успевает убежать, повернулся, поднял автомат к плечу, решив использовать свой последний шанс — подстрелить водителя на ходу. Никита не дал ему этого шанса. Он не успел прицелиться — руки взлетели вверх, выпустив «калашников», собранные на прицеле глаза не успели испугаться, один так и остался прищуренным. В следующую секунду он исчез под коле — сами машины.
