Юрий Пересунько - Искатель. 1987. Выпуск №2
Бельды замолчал, повернулся к разлапистой, с уходящими в сторону большими сучьями березе, на которой безжизненно висела туша полосатого зверя.
— Однако хватит сказки сказывать. Пойдем посмотрим.
Они остановились у дерева, Иван тронул тигра рукой, нахмурился. Разбиравшийся в таежных следах гораздо лучше Шелихова, он неторопливо обошел истоптанный пятачок, посмотрел на огромный дуб, в кроне которого был сделан скрадок, сказал удовлетворенно:
— Тот, кто стрелял, много следов оставил. Если милиционер не найдет его, охотники помогут.
Артем, все это время внимательно наблюдавший за нанайцем, кивнул:
— Именно на это я и рассчитывал.
Бельды все так же неторопливо вытащил самодельный нож, раздвинул густую, спекшуюся от крови шерсть. Сделав надрез, выковырял застрявшую в позвонке пулю. Аккуратно обтер ее о брюки, хотел было положить в карман, как вдруг лицо его напряглось, он внимательно осмотрел кусочек свинца, перевел взгляд на стоявшего рядом Шелихова.
— Однако… моя пулька-то.
— Чего? — не понял Артем.
— Пулька, говорю, моя. Из моего карабина. Ну, знаешь, ТОЗ-17. Пятизарядный.
— А у кого из охотников такого нет? — удивился Артем.
— Да, у всех есть, — заволновался Бельды, продолжая внимательно рассматривать деформированный кусочек свинца. — Но пулька — моя. Больше таких в поселке ни у кого нет. Мне сто штук брат из Москвы привез. Видишь, это экспансивная пулька. Сердечник свинцовый, а оболочка, стальная. Когда такая пулька ударяется во что-нибудь, свинец идет дальше, а оболочка разлетается. Понимаешь?
— Понимаю… — протянул Артем. — Постой, а как же она могла здесь оказаться? В этом… в тигре?
— Не знаю, — все так же растерянно произнес Иван — Я карабин свой на участок взял и лодчонку резиновую прихватил. Сам понимаешь, консервы надоедают, а тут река под боком. Вот и ставили иной раз сеточку чуть выше по течению. По очереди ходили. А куда в тайгу без карабина? Вот и брали его с собой.
— Та-ак, значит, это кого-то из твоих мужиков дело?
Бельды кивнул виновато.
— И кто же это может быть? — вскинул на бригадира лесорубов опаленные брови Артем, и скуластое лицо его напряглось в ожидании.
— Кто?.. — переспросил Бельды. Он долго молчал, морща лоб, над которым, словно у мальчишки, торчали жесткие черные волосы, наконец, проговорил медленно: — Васька не мог. Я за него ручаюсь. Семен Рекунов?.. Не знаю. Правда, у нас еще двое на деляне были. Так я их вчера в поселок отправил — здесь работы на день—два осталось.
— Ну что ж, — хмуро произнес Артем. — Об этом деле своим ни слова.
Когда они спустились в лагерь, к Бельды тут же подошел Антоненко и дрожащим от волнения голосом спросил:
— Слухай, Иван, а шо, это правда парни сказывают, будто наверху тигра да медведяку убитых нашли?
Услышав это, Артем чуть не споткнулся о валежину, но тут же, опережая Ивана, сказал как можно бодрее:
— Правда, парень. Видно, браконьеришко какой-то объявился.
— Ну и як же теперь? — не отставал Антоненко.
— Як же… Очень просто. Завтра летнаб наш контрольный облет будет делать, свяжемся с ним по рации, а там пускай милиция разбирается.
— Думаешь, найдут?
— А куда ж он денется! — со злостью ответил Артем.
Густо зачадив солярой, трактор Ивана Бельды тронулся с места и, медленно объезжая завалы и крупные деревья, пополз в обход пожарища. Ему надо было до темноты пробить хоть часть просеки по флангу, чтобы не пустить пожар в распадок
Семен Рекунов и Антоненко остались с командой Шелихова, чтобы с вечера приняться за самую нудную и противную работу ма добиваемом пожаре. К обгоревшей кромке надо будет подтаскивать воду и заливать выгоревшие пни, валежины — все те места, где осталась хоть одна искра. В хлюпающих водой сапогах, в мокрых, провонявших гарью комбинезонах вместе с парашютистами придется лезть руками в выгоревшие пни, потрошить их до основания и, только убедившись, что очаг залит полностью, идти дальше.
Когда Артем попросил Бельды выделить для этой работы человека, первым отозвался Рекунов:
— Давай, что ли, я останусь, Иван. Дело знакомое. А в напарники вон того щегла возьму, — кивнул он в сторону Антоненко.
— А что… приходилось тушить? — спросил Артем, внимательно рассматривая уже немолодого мужика.
— Не приходилось бы, не вызвался, — повернулся к Шелихову Рекунов. — Поди, уж лет пятнадцать, как древесинку на-гора выдаю.
Шелихов, которого и Артемом-то назвали в честь города Артема, где долбил когда-то уголек его отец, удивленно вскинул глаза, спросил, не удержавшись:
— На шахте раньше работал?
— На ней, — хмуро ответил Рекунов.
— И чего ж ушел?
— Ты, парень, прямо как отдел кадров, — недовольно шевельнул широкими плечами Семен. — Грустно, понимаешь ли, мне там стало. Солнца нету. Вот и подался в тайгу.
— Да ты не обижайся, — улыбнулся Шелихов. — Просто у меня отец когда-то на шахте работал — до сих пор забой вспоминает.
— Каждому свое, — пробурчал Рекунов и вскинул голову: — Ну так что, Иван, с тобой идти или здесь оставаться?
— Здесь, здесь, — обрадовался бригадир и повернулся к Антоненко, который всем своим видом давал понять, что хоть сию минуту готов приняться за любое дело. — Васька, ты тоже отдыхай с Семеном, а вечером ребятам помогать будешь.
Когда трактор Бельды скрылся в таежной зелени, Артем устало пошел к палатке — надо было хоть немного отдохнуть.
Чтобы не разбудить Колоскова с Мамонтовым, он неслышно проскользнул в свою палатку и почти без сил опустился на спальный мешок.
— Артем, — неожиданно раздался шепот Колоскова, — не спишь?
— Сплю.
— Да ладно тебе, — миролюбиво сказал Серега и, покосившись на всхрапывающего Мамонтова, произнес: — Посоветоваться с тобой хотел.
— О чем? — хмуро спросил Артем, зная, что от Колоскова так просто не отвертишься.
— Жениться хочу… На Наташке Пономаревой.
— Это что, из поссовета? — Ну да.
— Нашел время для разговоров, — пробурчал Артем. — Конечно, женись. Можешь считать, я тебя благословляю.
— Ты-то благословляешь, — глухо сказал Серега, — а вот мамаша ее ни в какую. На порог меня не пускает.
— А Наташка что? — повернул голову Артем.
— Чего Наташка?.. Говорит, что любит.
— Так женись. Куда она, теща твоя, денется?
— Легко сказать — женись… А жить-то где? Сам знаешь, мы с матерью да с братьями едва в нашей халупе размещаемся.
— М-да, — в раздумье протянул Артем. Жилищный вопрос у парашютистов самый больной. Вроде бы и нужен ты всем, но, если своего дома в поселке не имеешь, квартиру не получишь…
