Сергей Карпущенко - Рыцарь с железным клювом
Постояли, помолчали. Володя понимал, что ни о какой рыбалке не может быть и речи — пропало настроение, — но предложить уйти с канала он не мог, боясь, что Тролль расценит его уход как бегство.
— Володя, ты не злись, — примирительно сказала вдруг Иринка. — Давай у взрослых спросим, правильно ли поступил ты, ударив первым.
— У кого?! — окрысился Володя. — У мамы или у папы?! Хорошие советчики!
— Нет, у старика, — тихо ответила Иринка, и Володя, словно обожженный воспоминанием о таинственном старике, о его оружии, лишь молча спустился на настил, собрал удочки и, забывая забрать улов, поднялся на берег к Троллю.
— Пошли, — хмуро кивнул он и поплелся к забору с никому не страшной надписью у входа.
ГЛАВА 4
ЕЩЕ ОДИН ЛЮБИТЕЛЬ БАРАХЛА!
Советоваться с кем-то на тему, правильно ли поступил он, начав бой первым, или же неправильно, Володе совсем и не хотелось. Лично он был уверен, что только так и следовало поступать. Да, знал Володя, что на самом деле струсил, услышав угрозы хулиганов и распознав их намерения, но ведь не побежал, не стал просить их, не вручил им требуемые деньги, а проучил как следует. Однако память о чувстве страха сильно свербила где-то в глубине его сознания, и уважать себя Володя никак не мог. Но он был уверен, что старик его поддержит, одобрит его удар, а поэтому в глазах Иринки он обрисуется героем. К тому же Володе очень хотелось снова взглянуть на оружие, хотелось увидеть Ивана Петровича и своим приходом смягчить, замять вчерашнее хамство.
В своей квартире днем он был полным хозяином, поэтому смело снял рубашку, замаранную кровью, и застирал ее. Немного повозился с разбитым носом, который распух изрядно и формой стал немного напоминать нос африканца, и вышел во двор. Тролль явилась скоро, и на ней уже не было прежнего платья — легкие голубые брюки и белая кофточка заменили его. «Эх, черт, красивая! — подумал Володя. — Только для кого же нарядилась? Для меня, может?»
— Ну что, идем? — хмуро спросил Володя, и Иринка лишь кивнула.
Когда Иван Петрович распахнул перед ними дверь, Володя заметил, что выражение его лица не было приветливым — напротив, он даже недоволен был, казалось, их приходом.
— Мы не вовремя, наверно, — пробурчал Володя. — Помешали...
Но недоброжелание покинуло лицо Ивана Петровича мгновенно, он радушно развел руками, заулыбался:
— Как не вовремя! А ну-ка, живо заходите! Вам, дорогим моим, я рад всегда!
«Снова врет!» — подумал Володя, но в прихожую они с Иринкой все-таки зашли, хотя мальчик уже жалел, что пришел сюда.
В комнате, в которую провел их тут же Иван Петрович, за столом сидел, перебирая какие-то бумаги, молодой человек лет тридцати, и пышные, кудрявые волосы его короной обрамляли высокий, открытый лоб. Он поднял голову и приветливо уставился на детей.
— Вот, Дмитрий Юрьевич! — радостно сказал Иван Петрович. — Прошу любить и жаловать юных любителей старины! Володя, по крайней мере, в оружие влюблен, а Ирина — в мои цветочки.
Молодой человек быстро из-за стола поднялся, с какой-то необыкновенной радостью руку Володе протянул, назвался Димой, а Иринке даже полушутливо поклонился и заговорил приятным баритоном:
— Любители старины, вы говорите? Так ведь кто из пацанов не любитель старины? У меня, милейший Иван Петрович, все карманы в детстве стариной забиты были: подшипники всякие, гильзы патронные, мембрана патефонная чего только не носил! Я через эту дрянь и пришел потом к истории настоящей, да...
Иван Петрович Володе и Иринке жестом на диване сесть предложил, сам за столом уселся с Димой, ласково спросил:
— Ну так чем же, дорогой Димитрий Юрьевич, я вам могу помочь? Только, прошу, погромче говорите.
Дима понятливо закивал, заулыбался:
— Можно сказать, только на вас и полагаюсь. Знаком я в Питере со многими оружиеведами и коллекционерами, эрмитажные сотрудники меня знают, сам Кирпичников мог бы меня рекомендовать, но в вопросе, которым я увлечен, они мне помощь оказать не смогли, к вам направили.
— А что же за вопрос такой? — усмехнулся Иван Петрович.
Дима сделал грустное лицо, такое грустное, что Володе показалось, что он сейчас заплачет. Но Дмитрий Юрьевич не заплакал, а сказал:
— Пишу я диссертацию о наградном оружии России — тема интересная и важная сейчас, когда страна задумала вернуть свою историю. Но, увы, по вопросам некоторым, по мелочам, есть у меня пробелы. А вы, я слышал, в архивах немало посидели, проблему изучили досконально...
Иван Петрович тихонечко покхекал, спросил с улыбкой:
— Так вы хотите, чтобы я отдал вам материалы?
Дима замахал руками так, словно на него напали осы, потом обиженно сказал:
— Извините, не ожидал, что вы мысль такую странную допустите. Я чужим трудом богатеть не хочу. Просто проконсультировать по некоторым пунктам вас прошу. Я уж краем глаза приметил на коврике у вас две шпажки наградные. А палаш этот тоже в золотых ходит? Можно поближе посмотреть? — И, не дожидаясь разрешения, молодой оружиевед поднялся. Встал и Иван Петрович.
Вдвоем подошли они к ковру, и Володя, который остался на диване, хотя ему ужасно хотелось тоже подойти к оружию, видел, что Дима, скрестив на груди руки и выпятив нижнюю губу, смотрел на сокровища Ивана Петровича равнодушно и чуть ли не с пренебрежением.
— И когда же, думаете, был вручен сей палаш? — спросил Дима.
— В конце восемнадцатого. Думаю, что при Павле Петровиче, — отвечал старик и тут же, словно извиняясь, добавил: — Это уникальная вещь. Наградных палашей, кроме этого, в России не было!
Дима посмотрел на Ивана Петровича, который в соседстве с этим высоким, цветущим молодым мужчиной казался дряхлым, хилым и каким-то униженным. Посмотрел с чувством превосходства, если и не презрения:
— Нет, вы серьезно думаете, что вашим палашом наградили впервые и больше золотых палашей не давали никому?
— Уверен в этом непоколебимо и абсолютно! — торжественно заявил Иван Петрович и даже поднял вверх руку, словно клялся.
— И даже, наверно, на костер из-за убеждения своего взошли бы! подзадоривал Дима старика, а Иван Петрович сказал азартно:
— Да, взошел бы! С полной уверенностью, что огонь пощадил бы говорящего истину!
— Не пощадил бы он вас, Иван Петрович! — насмешливо сказал Дима. — В пепел, в прах он превратил бы вас! Хотите доказательств?
— Еще бы!
— Ну так смотрите!
И Дима нагнулся к своему нарядному «дипломату», стоявшему рядом со стулом. Щелкнули замочки, распахнулась крышка, и Володя, которого спор знатоков оружия привел в волнение и который был готов увидеть что-нибудь старинное, прекрасное, блестящее, вдруг с разочарованием увидел в руках у Димы обыкновенную дешевую и даже не очень чистую папку.
