Артур Конан Дойл - Долина страха
До наших дней Мэнор-хаус с острыми коньками крыши и мелкими ромбовидными переплетами на окнах сохранился почти в том же виде, какой ему придали строители в самом начале XVII столетия. Из двойного крепостного рва внешний успел пересохнуть, и на его месте разбили прозаический огород. А вот внутренний, опоясывающий весь дом, сохранился, и хотя сильно обмелел, но все еще имеет в ширину добрых сорок футов. Ров питал небольшой ручей, так что вода в нем, хоть и была мутной, никогда не загнивала и не источала вредных испарений. Окна нижнего этажа находились всего в футе от ее поверхности.
Единственный путь в дом вел через подъемный мост, железный механизм которого - цепи и лебедка - давно проржавел и не действовал. Однако последние обитатели Мэнор-хауса, люди деловые, все починили, и теперь подъемный мост был исправен, он не только теоретически мог подниматься, но его и на самом деле ежевечерне поднимали, а утром опускали. В результате возрождения сего феодального обычая Мэнор-хаус по ночам превращался в остров, что имело непосредственное отношение к загадочной трагедии, которой суждено было в скором времени привлечь внимание всей Англии.
До того как там поселились Дугласы, старый дом на протяжении нескольких лет стоял пустой и уже грозил разрушиться и превратиться в живописную развалину. Семья Дугласов состояла всего из двух человек: Джона Дугласа и его супруги. Дуглас был человек примечательный, как по внешности, так и характером. Лет около пятидесяти, на лице глубокие складки, подбородок упрямый, в усах седина, взгляд серых глаз как-то по-особенному зорок, и весь он, статный, крепко сбитый, не утратил с возрастом ни грана молодой силы и энергии. Держался он со всеми дружелюбно и приветливо, но манеры его не отличались особым лоском, что выдавало его знакомство с жизнью гораздо более низких слоев общества, чем суссекский провинциальный свет. Но как бы то ни было, несмотря на то, что более просвещенные соседи поглядывали на Дугласа искоса, он скоро завоевал благосклонность прочих жителей деревни, щедро подписываясь на всевозможные общественные нужды и принимая участие в деревенских концертах, на которых, обладая превосходным, звучным тенором, всегда готов был спеть, если потребуется. Денег у него, судя по всему, было вдоволь, говорили, что он привез их с золотых приисков Калифорнии, и действительно, по его собственным словам и по словам жены, мистер Дуглас немало лет прожил в Америке. Помимо щедрости и общительности он обладал еще одним вызывающим почтение качеством - абсолютным бесстрашием. Не умея ездить верхом, появлялся на каждом охотничьем сборе и старался не отставать от лучших всадников, хотя случалось, падал с лошади и разбивался самым жестоким образом. Во время пожара в доме священника он кинулся в горящее здание, чтобы спасти имущество, хотя местная пожарная бригада уже умыла руки и прекратила борьбу с разбушевавшимся пламенем. Так Джон Дуглас, владелец Мэнор-хауса, за пять лет завоевал всеобщее уважение.
Те, кому довелось познакомиться с его супругой, находили ее весьма приятной особой. Правда, согласно английским обычаям, поскольку новые соседи не привезли с собой никаких рекомендательных писем, визиты им нанесли не многие. Новую хозяйку усадьбы это как будто бы не особенно задело, она не отличалась общительностью и, судя по всему, с головой ушла в заботы о муже и домашние хлопоты. Известно было, что она англичанка, с мистером Дугласом познакомилась в Лондоне - он к тому времени уже овдовел. Миссис Дуглас была темноволосая красавица, высокая и стройная, муж превосходил ее годами лет на двадцать. Но было незаметно, чтобы разница в возрасте как-нибудь сказывалась на семейном согласии.
Впрочем, те, кто знал их ближе, порой чувствовали, что полной доверительности между супругами, по-видимому, все же нет; жена то ли не желала отвечать на расспросы о прошлом мужа, то ли, что гораздо правдоподобнее, была не обо всем осведомлена. Кое-кто из более наблюдательных знакомых обратил внимание на то, что в миссис Дуглас иногда чувствовалась нервозность, ей определенно бывало не по себе, если муж где-нибудь задерживался позже обычного часа. В скучной деревенской жизни люди радуются любой пище для пересудов, и об этой слабости хозяйки Мэнор-хауса любили поговорить. Когда же произошло несчастье, эту ее особенность просто нельзя было незаметить, и в глазах соседей она обрела особое значение.
Был в Мэнор-хаусе и еще один человек, правда не постоянный жилец, а скорее гость, однако присутствовавший там как раз в те часы, когда произошли загадочные события, о которых чуть ниже. В результате он тоже оказался в центре всеобщего внимания. Речь идет о Сесиле Джеймсе Баркере, проживавшем в Хэмстеде в Хейлс-Лодже.
Рослую, широкоплечую фигуру Сесила Баркера привыкли видеть на главной деревенской улице, так как он был частым и желанным гостем в Мэнор-хаусе. Он возбуждал всеобщее любопытство, так как был единственным другом Дугласа из прошлой жизни. Что он англичанин, не вызывало ни у кого сомнения; однако с его собственных слов стало известно, что познакомились они в Америке и поддерживали там весьма близкие отношения. Был он, судя по всему, человек далеко не бедный и, говорят, еще холостой.
Баркер был моложе Дугласа, лет сорока пяти, не больше, высокий, прямой, с широкими, развернутыми плечами, с бритым лицом кулачного бойца и твердым взглядом черных глаз, взглядом таким повелительным, что, казалось, мог, даже не пуская в ход кулаки, проложить дорогу во враждебной толпе. Баркер не участвовал в охоте на лис верхами и не ходил за болотной дичью с ружьем, но любил с трубкой в зубах гулять по окрестностям старой деревни и ездить в кабриолете с хозяином дома, а в его отсутствие - с хозяйкой, и любоваться живописными видами. «Приятный и щедрый джентльмен, - сказал о нем дворецкий Эймс. - Но, знаете ли, не хотел бы я очутиться у него поперек дороги». С Дугласом он держался сердечно и по-свойски и так же дружен был с его женой - эта дружба по временам сердила мужа настолько, что замечали даже слуги. Таков был третий, присутствовавший в доме к моменту, когда произошла трагедия.
Что до прочих обитателей усадьбы, то довольно упомянуть важного, чопорного и всеведущего Эймса, а также миссис Аллен, румяную жизнерадостную особу, которая снимала с хозяйкиных плеч часть груза домашних забот. Остальные шестеро не имели никакого отношения к тому, что случилось там в ночь на 6 января.
Первый сигнал тревоги достиг местного полицейского участка, находившегося под началом сержанта Уилсона, в одиннадцать часов сорок пять минут. По ступеням взбежал невероятно взволнованный Сесил Баркер и принялся отчаянно звонить в колокольчик. «В Мэнор-хаусе произошло несчастье - убит Джон Дуглас», - задыхаясь, сообщил он полицейскому. И сразу же побежал обратно. Сержант Уилсон последовал за ним и в самом начале первого был уже на месте преступления, задержавшись только для того, чтобы сообщить начальству, что случилось что-то серьезное.
