Джеймс Кервуд - Филипп Стил
Он протянул руку, сорвал веревку, на которой висел череп, и повернул его к Номи.
— Посмотрите на него, подлец. Это тот человек, которого вы убили, как убили бы полковника, если бы могли. Это — Жаннет.
Его голос понизился до свистящего шепота, когда он медленно пододвинул череп к Номи так близко, что еще одно мгновение — и череп упал бы тому на колени.
— Мы обсудили это дело, мсье Жаннет и я, — продолжал он, — и мы пришли к заключению, что мы не убьем вас, но что вам тут больше не место, поняли?
— Вы… вы хотите прогнать меня со службы?..
Рука Номи скользнула вдоль бедра, и пальцы Стила крепче стиснули рукоять револьвера.
— Руки на стол, Бек! Вот-вот, так-то лучше, — тихо рассмеялся он.
— Да, мы решили прогнать вас. Вы немедленно соберете все необходимое, все вещи, Бек, и уберетесь отсюда с максимальной быстротой. Я лично советую вам держать курс на штаб и заявить там о вашем уходе из конной стражи. Мак-Грегор хорошо знает вас, Бек, а также кое-какие ваши проделки, правда, далеко не все. Я не думаю, чтобы он стал чинить какие-либо препятствия, когда вы вырази те желание уйти, хотя срок вашей службы еще не истек. Несоответствие занимаемой должности — чудесный повод для увольнения, знаете ли. А если инспектор, паче чаяния, будет столь высокого мнения о вас, что откажется отпустить вас, то мсье Жаннету и мне придется поддержать ваше ходатайство перед штабом. Не скрою от вас, что мы внесем кое-какие дополнения в вашу мотивировку ухода, причем все обитатели Нельсон-Хауза подтвердят их. У вас есть все данные хорошего «аутлоу», Бек, — усмехнулся он язвительно, — и если вы будете следовать голосу вашей природы, то в скором времени кое-кто из ваших старых друзей займется погоней за вами. Лучше всего для вас — убраться отсюда навсегда и попробовать стать честным человеком. Мсье Жаннет хочет предоставить вам эту возможность, пользуйтесь ею, пока не поздно. Итак, пошевеливайтесь, Бек. Вам нужно одеяло и немножко продовольствия — это все.
— Стил, вы шутите! Послушайте… — Номи приподнялся. — Вы не можете говорить это всерьез.
Филипп свободной рукой вытащил часы.
— Если вы в течение пятнадцати минут не исчезнете, то я препровожу вас к Бриду и полковнику, расскажу им историю мсье Жаннета и задержу вас до тех пор, пока из штаба не придет распоряжение относительно вас, — сказал он. — Так как же будет, Номи?
Словно оглушенный ударом грома Номи медленно поднялся. Не произнося ни слова, он стал укладывать в мешок все необходимое для продолжительного путешествия. На пороге он остановился и секунду смотрел на Стила, который все еще держал револьвер в руке.
— Помните, Бек, — спокойно сказал Филипп, — так лучше и для вас, и для конной стражи.
Выражение страха исчезло с лица Номи. Теперь его лицо горело дикой ненавистью. Его зубы были оскалены, точно клыки разъяренного зверя.
— Будьте вы прокляты, — сказал он, — и будь проклята конная стража! Но помните, Филипп Стил, помните, что когда-нибудь мы еще встретимся.
— Когда-нибудь, — рассмеялся Филипп. — Будьте здоровы, Бек Номи, дезертир.
Дверь захлопнулась. Номи ушел.
— Ну-с, мсье Жаннет, игра окончена, — воскликнул Стил, дружески улыбаясь черепу и берясь за трубку. — Игра окончена.
Он громко рассмеялся и некоторое время молча выпускал душистые клубы дыма.
— Трудный был денек, в жизни у меня не было лучшего, — заговорил он вновь, не сводя глаз с черепа. — Он был бы еще лучше, мсье, если бы я мог отослать вас к женщине, которая помогла убить вас.
Он помолчал, и глаза его зажглись внезапным огнем. Трубка потухла. Он несколько минут сосредоточенно смотрел на череп, словно ожидая от него ответа. Потом выбил трубку о край стола, собрал свое обмундирование и уложил его в мешок; вернулся к столу с листком бумаги и карандашом в руках и сел. Его лицо было удивительно бледно, когда он взял череп в руки.
— Я сделаю это, клянусь всеми богами, я сделаю это! — воскликнул он возбужденно.
— Мсье, вас убила женщина — в такой же степени, как и Номи. Ту женщину вы уже ничему не научите… но вы можете научить другую. Я отошлю вас к ней, мсье. Пусть я грубое животное, но один ваш вид действует лучше красноречивейших проповедей… Быть может, вы принесете ей пользу. Я расскажу ей вашу историю, старина, и историю той женщины, благодаря которой вы теперь такой кругленький. Быть может, она поймет мораль моей басни, мсье, а? Быть может…
Он писал довольно долго. Дописав, он запечатал письмо сургучом, положил его вместе с черепом в коробку и обвязал ее веревочкой. На крышке он укрепил записку, адресованную Бриду и пояснявшую, почему он и Бек Номи сочли необходимым сегодня же ночью отправиться на запад. Он дважды подчеркнул те строки, в которых просил агента во имя дружбы позаботиться о том, чтобы коробка была передана миссис Беккер и чтобы полковник ничего не узнал о ней.
Было восемь часов, когда он вышел в ночь с мешком за плечами. Он радостно усмехнулся, увидев, что идет снег. К утру следы его и Номи будут занесены. В непроглядном мраке два-три огонька в доме агента мерцали, точно далекие звезды. Один из них был ярче других — Стил знал, что огонек этот светится в комнате, отданной Бридом полковнику и его жене. Филипп остановился на мгновение. Что-то неудержимо приковывало его взгляд к этому огоньку. Огонек вспыхнул еще ярче, и ему показалось, будто он видит лицо, обращенное в ночь, в сторону его хижины.
Через секунду он уяснил себе, что то было женское лицо. Потом в доме агента открылась дверь, и какой-то силуэт выскользнул из нее.
Стил вернулся к себе в хижину и стал ждать. То был полковник. Он трижды громко стукнул в дверь хижины.
— Следовало бы выйти и пожать ему руку, — пробормотал Стил. — Следовало бы сказать ему, что он не единственный мужчина, чей идол разбился вдребезги и что легкий флирт миссис Беккер не единственная причина того, что произошло.
Но вместо этого он молча дождался ухода полковника и покинул пост, устремив взгляд на узкую тропинку, которая терялась в черных лесах запада.
Глава IV. ШЕЛКОВЫЙ ШАРФ
Чувство одиночества, более глубокое, чем он мог предположить, тоска, бывшая почти физической мукой, охватили Филиппа, когда озеро Бен осталось за его спиной. В полумиле от поста он остановился под сенью густой сосны и прислушался к доносившемуся издали глухому собачьему лаю. После всего — правильно ли он поступил? Он резко рассмеялся, и кулаки его сжались при мысли о Беке Номи. С этим он поступил правильно. Но посылка черепа миссис Беккер — была ли она правильным поступком? Словно молния, вспыхнула перед ним сцена у костра — миссис Беккер и полковник, ее золотовласая голова, покоящаяся на плече супруга, ее милые синие глаза, в которых горела вся гордость, вся преданность женщины, когда она смотрела в его седобородое лицо. Потом это видение сменилось другим — сценой у камина в доме агента. Он увидел румянец на щеках у женщины, жадно внимавшей приглушенному голосу Бека Номи, он вновь увидел выражение какой-то необычайной мягкости в ее глазах, и сероватую бледность, разлившуюся в лице полковника, когда он посмотрел на флиртовавшую пару. Да, он поступил правильно. Она вовремя овладела собой, но она доставила несколько очень тяжелых минут полковнику и ему, Филиппу. Она разбила его идеал, о котором он постоянно грезил, который он постоянно искал, но никогда не находил. Она нисколько не лучше девушки, написавшей гиацинтовое письмо, говорил он себе теперь, той девушки, у которой в золоте волос и небесной синеве глаз таилось коварство, разбивающее мужские жизни. Чистый белый череп мсье Жаннета и повесть о том, как и почему умер мсье Жаннет, будет для нее не слишком строгим наказанием.
