Джек Брюл - Молчаливые воды
Вы, конечно, понимаете – правительство не хочет, чтобы стало известно, будто мы распространяем радиацию над огромной полосой самой девственной, первозданной природы планеты. Другая задача – плутоний не должен попасть в руки аргентинцев. Мы подозреваем, что они заново запустили свою ядерную программу. На спутнике очень немного вещества – мне сказали, всего несколько граммов, – но не стоит помогать им прийти к Бомбе.
– Значит, арги не знают о плутонии? – спросил Хуан, используя разговорное обозначение аргентинцев, возникшее после Фолклендской войны.
– Слава богу, нет. Но при наличии нужного оборудования легко засечь излучение. И сразу скажу, – предупредил он следующий вопрос, – уровень радиации не приведет к неприятностям, если соблюдать некоторые простейшие правила безопасности.
Однако Кабрильо хотел спросить не об этом. Он знал, что плутоний безопасен, если его не вдыхать и не глотать. Иначе он превращался в один из смертоноснейших ядов, известных человеку.
– Я собирался спросить, есть ли у нас поддержка.
– Nada[2]. В Парагвай отправлена группа с новейшими детекторами гамма-излучения, но на большее не рассчитывайте. Потребовалось вмешательство DCI[3] и председателя комитета начальника штабов, чтобы убедить президента помочь нам хоть этим. Думаю, вы понимаете, что у него есть определенное… нежелание затрагивать деликатные международные ситуации. Он еще не пришел в себя после фиаско в Ливии несколько месяцев назад.
– Фиаско? – обиженно переспросил Хуан. – Мы спасли жизнь государственного секретаря и мирные переговоры.
– И едва не развязали войну, столкнувшись с их ракетным фрегатом. Эта операция должна быть сверхтихой. Проберитесь, найдите плутоний и сразу назад. Никаких фейерверков.
Кабрильо и Оверхольт знали, что Хуан не может дать такого обещания, поэтому он стал расспрашивать о местности, где упал спутник, и о траектории его падения на землю. Из лотка под столом он вынул беспроводную клавиатуру и мышку, и по его команде с поверхности палубы медленно поднялся плоскоэкранный монитор. Оверхольт переслал по электронной почте снимки и проекцию траектории. Снимки оказались бесполезными – на них была видна только густая облачность, но НАСА указала район поиска площадью всего в пять квадратных миль, что делало решетку поиска управляемой, в случае, конечно, если местные условия не заставят их повернуть восвояси. Оверхольт спросил, есть ли у Кабрильо соображения насчет того, как незаметно проникнуть на территорию Аргентины.
– Прежде чем ответить, я бы хотел взглянуть на топографические карты. Конечно, первым делом я подумал о вертолете, но из-за активности аргов вдоль границы это может оказаться неосуществимым. Думаю, за день-два что-нибудь придумаю, а к концу недели мы будем готовы к исполнению.
– Да, еще одно, – сказал Оверхольт так мягко, что Кабрильо сразу напрягся. – На то, чтобы вернуть источник энергии, у вас семьдесят два часа.
Хуан не поверил собственным ушам.
– Три дня? Это невозможно!
– Через семьдесят два часа президент хочет покончить с этим. Он готов, не упоминая о плутонии, обратиться к Аргентине с просьбой помочь вернуть, цитирую, «ценное научное оборудование».
– А если они откажут и станут искать сами?
– В лучшем случае мы будем выглядеть в глазах всего мира недоумками, в худшем – проявившими преступную неосторожность. Не говоря уже о том, что дадим генералиссимусу Корасону возможность поиграть с пятью граммами плутония.
– Лэнг, дайте мне шесть часов. Я сообщу, хотим ли мы… дьявольщина, сможем ли мы поддержать вашу игру.
– Спасибо, Хуан.
После трехчасового стратегического совещания с главами отделов Кабрильо позвонил Оверхольту, а еще двенадцать часов спустя он и вся его группа стояли на берегу парагвайской реки, готовясь перейти ее и отправиться бог знает куда.
Глава 2
Исследовательская станция «Уилсон/Джордж»
Антарктический полуостров
Основной состав зимней экспедиции на станцию чуял приход весны. Температура редко поднималась выше минус двадцати градусов, постоянно дули ледяные ветры. Но на календаре в комнате отдыха росло число крестиков, которыми вычеркивали прошедшие дни, и после долгой зимы – люди с прошлого марта не видели солнца – это очень ободряло.
На самом пустынном материке планеты лишь несколько станций действуют круглый год, да и те обычно гораздо больше, чем «Уилсон/Джордж», они принадлежат коалициям американских университетов и получают гранты от Национального научного фонда. Даже летом, а здесь оно начинается в сентябре, в нескольких гофрированных домах на вбитых в лед сваях не бывает больше сорока человек.
В исследования глобального потепления непрерывным потоком хлынули деньги, поэтому решено было сделать зимовку круглогодичной. Это была первая попытка – и по всем статьям успешная. Здания выдержали самые сильные холода, а люди в основном чувствовали себя нормально. Один из них, Билл Харрис, астронавт НАСА, изучал влияние изоляции на человека – для будущего полета на Марс.
«Уи-Джи», как называл экипаж станции свое жилище, словно сошла со страниц фантастического комикса. Она стояла на берегу глубокого залива моря Беллинсгаузена, посреди полуострова, который, точно замерзший палец, тянулся к Южной Америке. Когда светит солнце, с холмов, у подножия которых стояла станция, в бинокль можно увидеть южный океан.
Центральное помещение, служившее комнатой отдыха и кают-компанией, окружали пять модулей, соединенных крытыми переходами, сконструированными так, чтобы раскачиваться от ветра. В особенно скверные дни кое-кому приходилось передвигаться на четвереньках. В модулях располагались лаборатории, склады и небольшие спальни, где летом спали по четверо. Все здания были выкрашены красной краской. С непрозрачными куполами и множеством стен сооружение в целом напоминало скопление расположенных в шахматном порядке бункеров.
Неподалеку – туда вела тщательно огороженная веревками тропа – располагалось сооружение из гофрированного металла, служившее гаражом для снегомобилей и снегоходов. Зимой погода, почти все время плохая, не позволяла пользоваться этими арктическими машинами. В сооружение подавалось отработанное тепло из главного здания, чтобы температура не упала ниже минус десяти и холод не повредил механизмы.
Основным метеорологическим оборудованием можно было управлять на расстоянии, так что в бессолнечные дни особой работы у людей не было. Билл Харрис занимался своим исследованием для НАСА, несколько человек использовали это время, чтобы закончить докторские диссертации, один писал роман.
