Джеймс Роллинс - Пирамида
— Выпей, полегчает, — с бледной улыбкой посоветовала Мэгги: видимо, на ней тоже сказалось действие вчерашнего зелья.
Сэм пригубил кофе, отдававшее орехами и корицей. Обрадовавшись, что вкус напитка гораздо лучше, чем его внешний вид, он не спеша начал пить. Мэгги не ошиблась. В голове немного прояснилось, но мысли все равно путались. Сэм проклял чичу. Наконец он оторвался от дымящейся кружки.
— Какие у нас планы на утро?
— На утро? Сэм, уже почти полдень, — ответил ему Норман. — Я готов немного вздремнуть.
Он бодрился, однако бледное лицо выдавало его состояние. Поначалу болезненный вид фотографа не бросился Сэму в глаза. Теперь же он отметил, как тяжело опирается Норман на Денала.
— Как нога? — спросил Сэм.
Норман задрал край рубахи и показал забинтованное, но все равно распухшее колено.
Одна из женщин подалась вперед и, осмотрев ногу Нормана, протараторила что-то по-инкски. К Деналу обратились три пары глаз.
Он перевел. По счастью, его родной язык происходил от этого древнего языка и не очень от него отличался. Иначе группе пришлось бы туго.
— Она говорит, что Норману нужно сходить в храм.
— В храм? — удивился Сэм.
— Я не собираюсь доверяться какому-нибудь колдуну, — заявил Норман, отпуская край рубахи. — Потерплю, пока не прибудет помощь. Кстати о колдовстве: ты пробовал связаться с Филиппом?
Сэм покачал головой.
— Сейчас попробую. Если вертолета не будет до вечера, может, тебе все-таки лучше показаться знахарю. Инки известны своим искусством в области народной медицины. И даже хирургии.
Норман закатил глаза.
— Едва ли я смогу оплатить все расходы по лечению.
Сэм махнул ему на укрытие.
— Тогда хотя бы приляг. Я попробую связаться с Сайксом прямо сейчас.
Денал помог Норману добраться до комнаты. Сэм тоже вернулся следом за ними, чтобы достать из рюкзака рацию. Он с тревогой посмотрел на Нормана, когда, укладываясь на соломенную кровать, тот тихонько вскрикнул.
— Проследи, чтобы он побольше пил, — обратился Сэм к Деналу. — Когда уляжется, приходи ко мне. Мне нужно, чтобы ты помог мне поговорить с местными.
Затем Сэм скользнул за тростниковую циновку и, отойдя на несколько шагов, включил рацию. Индикатор батарейки горел красным огоньком. Это означало одно: без подзарядки она долго не протянет.
— База, ответь Сэму. База, ответь Сэму. Прием.
Мэгги подошла к нему.
В ответ почти сразу же раздалось:
— Давно пора, Конклин!
Голос Филиппа заглушался помехами.
— Удалось организовать подмогу? Норман серьезно ранен, и нам нужна срочная эвакуация.
Даже продолжительный шум не скрыл волнения в голосе аспиранта.
Едет твой дядя! Профессор! Он как раз покидает Куско! К завтрашнему рассвету он должен быть здесь с вертолетом и всем необходимым.
Мэгги порывисто схватила Сэма за локоть.
Филипп продолжал:
Мне не удалось с ним поговорить. По-прежнему нет связи. Но из Куско известие дошло до близлежащего городка Виллакуачи, а потом до нашей базы по сети, которую установили утром монахи, Мы узнали обо всем совсем недавно.
На Сэма нахлынули самые противоречивые чувства. Прилетает дядя Хэнк! Однако лоб Сэма прорезала глубокая складка. Он надеялся, что помощь придет сегодня, и, как выяснилось, напрасно... До любого, пусть самого примитивного, аэропорта сотни миль. Сэм нажал на кнопку передачи.
— Отличная новость, Филипп! Но отправь сюда этот вертолет как можно скорее. Попробуй поторопить дядю Хэнка. Мы всю ночь будем жечь костры, на случай если он прилетит пораньше. — Красная лампочка на индикаторе батарейки зловеще замигала. — Я заканчиваю, Филипп! Свяжемся на закате.
Почти весь ответ Филиппа проглотили помехи. От шума у Сэма возобновилась головная боль. Выругавшись, он выключил рацию и понадеялся, что его последние слова долетели до Филиппа.
— Завтра на рассвете, — проговорила Мэгги с облегчением в голосе и повернулась к деревне. — Как здорово, что сюда приедет профессор Конклин!
Сэм приблизился к девушке.
— Мне все-таки не дает покоя Норман. Я на самом деле считаю, что нам нужно поговорить с Камапаком, с шаманом. Вдруг у инков есть что-нибудь вроде нашего аспирина или какое-то болеутоляющее?
Из-за тростниковой циновки на улицу юркнул Денал и направился к студентам.
— Норман спит, — сообщил он, однако его губы были озабоченно поджаты.
— Может, нам и правда стоит найти этого шамана, — сказала Мэгги. — Денал, ты нам не поможешь?
Подросток кивнул и повернулся к деревне.
— Я спрошу. — Косясь на домики, он замешкался. — Тут что-то не так.
— О чем ты?
— Тут нет детей, — заявил Денал и посмотрел на товарищей.
Мэгги и Сэм обменялись озадаченными взглядами и уставились на каменные постройки.
— Как же нет... — начал было Сэм, но его голос оборвался.
Солнце уже клонилось к закату, а со вчерашнего дня они не заметили в деревне ни одного ребенка. Праздник затянулся до самой ночи, поэтому тогда отсутствие детей не удивило Сэма.
— Он прав, — согласилась Мэгги. — Я встала не меньше часа назад, но тоже не видела ни одного малыша.
Сэм показал в сторону очага, где все еще хлопотали две женщины.
— Она беременная. Значит, где-то есть и дети. Наверное, они из предосторожности прячут их от нас.
Мэгги недовольно сморщила нос.
— По-моему, нас приняли со всем радушием. Никакой охраны...
— А давайте спросим, — предложил Сэм, кивая на беременную женщину.
Он повел товарищей обратно к печи и подтолкнул к ней Денала.
— Спроси, где у них дети.
Денал приблизился к женщине и обратился к ней. Казалось, рядом с ним она испытывала неловкость и даже с опаской прикрыла свой огромный живот рукой. Женщина ответила, оживленно жестикулируя. Сэм посмотрел туда, куда она показывала, — на соседний вулканический конус, возвышающийся над их кальдерой.
Наконец Денал закончил разговор и обернулся к Сэму.
— Детей нет. Она говорит, что они отправляются в ханан пача. В рай.
Он кивнул на возвышавшийся вулкан.
— Думаешь, их приносят в жертву? — Объяснение мальчика поразило Мэгги. Насколько было известно, у инков не практиковалось детоубийство и кровавые ритуалы. — Неужели все дети?..
Она подошла к женщине и, сложив руки, покачала ими, изображая ребенка.
— Уа-уа... уа-уа?.. — спросила Мэгги, используя слово кечуа для обозначения младенцев, и показала на большой живот женщины.
Глаза беременной округлились от ужаса, а затем злобно прищурились. Она прижала руку к животу.
— Гуака, — твердо заявила женщина и быстро заговорила на языке кечуа.
— Гуака. Священное место, — перевел Денал. — Она говорит, что теперь в ее животе живут только боги, а не дети. Здесь давным-давно больше нет детей. Все уходят в храм.
