Андрей Бондаренко - Карибская сага
Впрочем, загружать уважаемых читателей сложными философскими сентенциями – дело откровенно-сомнительное и неблагодарное.
Короче говоря, насмотрелся Ник досыта на все эти местные странности и достопримечательности, да и спать преспокойно завалился.
Проснувшись, Ник отправил чиго – с Мэлви во главе – перетаскивать необходимые грузы из Дежурного зала в Загадочный, а сам, разжившись у Смита несколькими чистыми листами бумаги и простым карандашом, принялся разрабатывать проект будущей лестницы.
Банкин пыхтел у него за спиной и изредка давал советы: иногда по делу, но чаще – предлагал полную и законченную ерунду. Чтобы остаться в одиночестве и хорошенько поразмышлять обо всём без суеты и спешки, Ник поручил Гешке заняться пересчётом каменных плит. Кто его знает, а вдруг, их не хватит? Что тогда делать?
Через двадцать минут Банкин браво отрапортовал:
– Сосчитал, командир! Ровно девятьсот тридцать плит.
– Ровно девятьсот тридцать?
– Так точно! А почему это у тебя такая удивлённая физиономия?
– Да понимаешь, по моим расчётам получается, что нам для постройки лестницы, как раз, и требуется – девятьсот тридцать плит…. Неужели их для этой цели здесь и заскладировали когда-то? Мистика какая-то…
– Я уже ничему не удивляюсь, – покорно развёл Гешка руки в стороны. – После всех этих наскальных рисунков и картинок я даже в существование самого Господа Бога поверить готов…
Они пообедали от души, выпили всё калифорнийское вино, презентованное Брауном, поспали по-человечески. Проснулись, снова поели.
Всё, пора начинать Великую стройку!
Двенадцать часов потратили только на то, чтобы идеально выровнять площадку, на которой планировали возводить лестницу. Цемента же не было, поэтому прочность этому сооружению можно было обеспечить только максимальной точностью и скрупулёзной аккуратностью.
А потом началась натуральная каторга, всё-таки эти каменные плиты были достаточно тяжёлыми.
Руки, ноги и спину уже даже не ломило, эти части тела просто не ощущались, как будто их и не было вовсе. Жизнь постепенно превратилась в полный кошмар: проснулся, поел, отпахал до полной потери сил, поел через силу, доплёлся до спального места, рухнул и тут же уснул тяжёлым сном – совсем без сновидений. Далее – строго по кругу.
Тогда-то Ник и понял окончательно, что означает словосочетание «круги ада». Именно, что круги…
А ещё появились злобные летучие мыши. Стройка сопровождалась довольно-таки значительным шумом: то каменная плита неожиданно вырвется из ослабевших рук и с грохотом ударится об каменный пол, то большие деревянные молотки застучат размеренно, ровняя уже уложенные плиты.
Не нравилось всё это летучим мышам, вылетали они рассерженными стаями из верхних вентиляционных штреков, где, видимо, и обитали постоянно, пикировали вниз с устрашающим визгом, норовя вцепиться своими острыми зубами-коготками в наглых нарушителей пещерной тишины. Бедняга Мэлви остался без мочки правого уха, а с головы Джека Негро одна особо шустрая мышь умудрилась сдёрнуть его широкополую шляпу и даже отнести её метров на десять в сторону. Тяжеловатой, всё же, оказалась шляпа – досадливо взвизгнув, воровка была вынуждена расстаться со своей добычей…
В самый первый раз, когда появились мыши, «пятнистые» открыли по ним беглый огонь. Но больно уж сильным и оглушающим оказалось эхо в Загадочном зале: у многих барабанные перепонки чуть не лопнули, а у Банкина даже кровь пошла из ушей, минут десять её не могли остановить.
После этого, по приказу Ника, организовали защитную команду, вооружённую самодельными луками и пращами. Кардинально это ситуацию не улучшило, но, всё же, после того, как меткие стрелки подбили с десяток летучих особей, мыши стали более скромно себя вести: не столько нападали, сколько просто пытались напугать непонравившихся им людей, заполошно летая и противно визжа под самым потолком подземного зала.
Летучие мыши – ещё ладно, а вдруг, как кто серьёзный, разбуженный непрекращающимся шумом стройки, полезет из широченных нижних штреков?
Ник вспомнил разных монстров, изображённых на стенках Загадочного зала, и стало ему очень и очень неуютно. Пришлось к каждому из трёх нижних коридоров приставить по одному дежурному – с несколькими горящими факелами и строгим наказом: если кто чужой оттуда полезет в зал, то тут же кричать истошно, в наглую морду «пришельца» бросать горящие факелы и звать на помощь вооружённых «пятнистых».
Не напрасной оказалась и эта предосторожность.
Как всегда – Мэлви повезло. Только началась очередная смена, как от коридора, что располагался справа от заваленного штрека, раздался громкий крик, а вслед за ним донёсся истошный и обиженный визг.
Ник со всех ног бросился в ту сторону. Из подземного проёма торчала чёрная тупорылая морда, украшенная белоснежными двадцатисантиметровыми клыками, а Мэлви храбро в эту морду тыкал сразу двумя факелами на длинных рукоятях.
Ник ловко метнул в глаз незваного гостя мачете, подоспевший Банкин принялся метко бросать в клыкастое создание крупные камни, а «пятнистые», естественно, где-то замешкались-задержались. Убралось непонятное существо (животное?), обратно в подземный ход, недовольно вереща и изредка повизгивая.
После этого пришлось удвоить караулы у нижних коридоров: один человек дежурил с горящим факелом, второй – с крепкой самодельной рогатиной на двухметровом древке. Из-за такого постоянного отвлечения рабочей силы строительство лестницы заняло более четырёх суток.
Были уложены две последние ступени, казалось, что уже можно заходить в вентиляционный штрек, но не тут-то было. Ник, как раз, деревянной колотушкой ровнял одну из ступеней, когда сверху раздался непонятный шум.
Ник приподнял голову: прямо ему в глаза, высовываясь наполовину из проёма вентиляционного штрека, злобно смотрел маленький человечек. Конкретный такой человечек: ростом метр двадцать – метр тридцать, но приземистый, что тот дубовый бабушкин комод, широкий очень. Глаза узкие и наглые. Абсолютно гладкое лицо густо покрыто чёрными и красными татуировками. На голове незнакомца красовался чёрный кованый шлем, украшенный цветными каменьями. На плечах блестела светлая кольчуга. А главное, в руках, также испещрённых разноцветными татуировками, этот тип сжимал массивный боевой топор, лезвие которого грозно отливало синевой, и нацелено это лезвие было непосредственно на Ника.
Он даже не успел как-то отреагировать на это нежданное явление, а рядом с первым незнакомцем уже появился второй: такой же грозный и сердитый, с коротким чёрным дротиком в руках.
На что Ника только и хватило – так это громко икнуть от неожиданности.
