Михаил Март - Запекшаяся кровь. Этап третий. Остаться в живых
Они ползли, передвигаясь по взлетной полосе, и замирали на месте, когда по летному полю проскальзывали лучи прожекторов. Четверых человек Калюжный отправил в обход, к арсеналу. Это была идея Улусова-Болинберга, о которой он ничего не сказал командованию аэродрома. Грамотные офицеры и опытные штабисты, из которых состоял отряд беглецов, должны воспользоваться отвлекающим маневром, иначе идея угнать самолет превращалась в наивную сказку. Кого-то это устраивало, но только не Улусова, он хотел добиться правдоподобия во всем.
Четверо диверсантов-подрывников, прошедших фронты и поднявших на воздух не один склад и мост, знали свое дело. Во время войны они взрывали немецкие объекты, сегодня — свои. Но у них уже не было своих. Советские лагеря были ничуть не лучше немецких. В них не предусматривались газовые камеры, зато были рудники, изматывающий труд. Слабых и выдыхающихся расстреливали. Пуля стоит дешевле печей и душегубок.
Транспортный самолет стоял у центрального ангара, напротив взлетной полосы, что облегчало задачу пилота, не требовалось рулежки — разогнался и взлетел. Только бы не сойти с полосы, которая не освещалась. Без удачи и опыта здесь не обойтись. Вася Муратов был штурманом и инженером, знал самолет как свои пять пальцев, но никогда не брался за штурвал. Несмотря на это, сейчас он был уверен в себе как никогда. Его бредовая идея — единственная возможность выбраться из ловушки.
Они продвигались к самолету все ближе и ближе, напряжение достигло предела.
Тем временем четверка диверсантов подобралась к складу. Часовых убрали без шума, но возникла новая проблема — замки на воротах. Стрелять было нельзя. К счастью, кто-то увидел веревку с крюком.
— Двое на крышу, — скомандовал старший группы. — По веревке через трубу в ангар и подготовить арсенал к взрыву. Мы остаемся здесь. Замки потребуют времени. Работаем параллельно, нельзя терять ни секунды. Наши ребята под прожекторами. Пара пулеметных очередей, и никто из них с земли не встанет. Вперед.
Крюк забросили на крышу, по веревке взобрались наверх. Сбив козырек с трубы воздуховода, спустили в него веревку, по ней один скользнул внутрь, другой остался для подстраховки. Коснувшись земли, подрывник включил фонарь. Темно-зеленые ящики разных размеров были разбиты на подгруппы и стояли штабелями высотой в три метра. Он нашел динамитные шашки и бикфордов шнур. Действовал автоматически, без раздумий, руки сами помнили, что надо делать. Протянув шнур до ворот, услышал за ними возню: его товарищи возились с замками и, судя по всему, у них что-то не получалось. Подрывника это не встревожило, решил, что успеет выбраться.
Тем временем Муратов получил команду проникнуть на самолет. В подкрепление дали двух помощников, но Вася расценил этот шаг как недоверие. Оно и понятно, он с ними на нарах пайку не делил. Его так и прозвали — Пришлый. Не очень почетная кличка, но Муратова собственный статус не интересовал. Он долетит туда, куда ему надо, а судьба остальных в руках Господа Бога, и он ей не завидовал.
Короткими перебежками они достигли цели, падая каждый раз, когда приближался луч прожектора. В самолете отсутствовала дверь, и он не герметизировался, учитывая высоту полета, предусмотренную для высадки десанта. Трапа не было, выстроили живую лестницу, и Василий взобрался в самолет по спинам. Потом скинул трап из стальных прутьев: сбегать он не собирался. Если начнут стрелять, могут попасть в баки. Глупо терять последний шанс.
Когда двое сопровождавших его поднялись на борт, Муратов включил фонарь. Самолет был готов к вылету, на полу лежали собранные парашюты в чехлах с ремнями. Одна деталь его смутила — парашюты были пронумерованы белой краской. Зачем? Это опасно. Именных парашютов десант не имел, здесь все равны. Если среди десантников окажется вредитель, он может вывести из строя нужные ему парашюты. Муратов прошел в кабину. По словам Антона, там должен быть его парашют и пистолет под сиденьем. И то и другое оказалось на месте и на чехле не стояло номера. Это утешало. Василий сел на место пилота, пристегнулся и почувствовал себя королем на троне. В очередной раз он зачеркивал свое прошлое.
С приборами разобрался быстро, тут для него ничего сложного не было. Но полоса! Он видел перед собой только три десятка метров. Небо застилали тучи, шел снег. Разгон не меньше пятисот метров, небольшое отклонение, и они сойдут с полосы. Тогда никто не выживет. Муратов зажмурил глаза и попытался сосредоточиться. Он обманул всех. Антона в первую очередь. Антон доложил генералу Улусову, что в его отряде есть опытный пилот. Улусов уверен в том, что Антона и, соответственно, летчика прислал Хворостовский. Все сработало. Вася сидит за штурвалом, командование аэродрома об этом знает, но делает вид, что ничего не видит. Если так, то они должны помочь ему взлететь. Они получили приказ, за провал которого по головке не погладят. До сих пор Муратов из любой передряги выходил сухим. Надо лишь верить в себя. А Вася верил. Еще он верил в золото…
Беглецы продолжали мучиться с замками. Открыть удалось только один из четырех. Стало понятно — в отведенное им время не уложиться, подрывнику придется подниматься на крышу по веревке. Он и сам это понимал, поджег шнур и пошел к ящикам, чтобы взобраться сначала по ним, а дальше по канату. И вдруг остановился. Присев на корточки, направил луч фонаря на огромный продолговатый ящик.
— Мать честная! Авиационная бомба! Зачем? Это же учебный полигон!
На складе находилось не менее сорока ящиков с бомбами. Кого они собирались бомбить? На земле остались следы от «ножек»: несколько ящиков забрали совсем недавно.
Подрывник побежал к воротам.
— Командир, улетайте, не ждите нас. Здесь бомбы. Через десять минут аэродром превратится в огромную воронку. Бегите!
— Гаси фитиль! — услышал он приказ из-за ворот.
— Постараюсь.
Впервые в жизни опытный подрывник испугался. Он не за себя боялся. За других. Угнать самолет под фейерверк — одно, погубить сотни людей ни за понюх табака — другое. На бегу он выронил фонарь. Теряя хладнокровие, теряешь жизнь — таков принцип саперов. Он продолжал бежать в темноте на движущийся огонек. И вдруг споткнулся, упал. На него рухнул штабель ящиков и разбил парню череп вдребезги. А огонек продолжал свой путь…
Услышав в ангаре грохот, командир достал ракетницу.
— Зачем? Нас тут же засекут, это же крайняя мера, — взволнованно сказал боец, возившийся с замком.
— Именно крайняя.
Командир выстрелил.
— У них сорвалось, — пробурчал Калюжный, увидев ракету. — Все в самолет.
Довести операцию до конца помогла дисциплина. Люди не кинулись толпой, шли строем, по четыре человека, цепочкой взбирались на борт. На прожектора уже никто не обращал внимания. С вышек огонь не открывали. То ли охрана спала, то ли потеряла бдительность.
