Джоан Друэтт - Остров затерянных душ
С помощью рекомендации, данной ему главой издательской компании, Райналь получил хорошее место в муниципальном совете Парижа и с тех пор неуклонно продвигался вверх по карьерной лестнице госслужащего. Получил он признание также и в высших кругах парижского просвещенного общества: в 1868 году его приняли в члены Географического общества Парижа, а в 1873-м Райналю предложили выступить в Академии наук на заседании комиссии по наблюдению за кульминацией Венеры, где он дал совет (которому они последовали) разместить обсерваторию на острове Кэмпбелл, а не на Оклендских островах. В 1874 году Французская академия присудила «Les naufrages» Монтионовскую премию, которая, помимо лестного отзыва, принесла ему круглую сумму в 1500 франков. В 1875 году Райналь был делегирован на Международный конгресс географических наук, а в 1881-м получил Орден Академических пальм[34].
Однако здоровье Райналя оставалось по-прежнему шатким, и в 1888 году он был вынужден уйти в отпуск по болезни, но так никогда уже и не поправился в достаточной мере, чтобы вернуться к работе. 18 августа 1889 года ему была пожалована досрочная пенсия по состоянию здоровья. Менее чем через десять лет, 28 апреля 1898 года, удивительная жизнь Франсуа Райналя оборвалась смертью в возрасте шестидесяти восьми лет.
Послесловие
Никто из выживших членов экипажа «Инверколда» так и не узнал, что останки их бывшего сослуживца Джеймса Махони были найдены и это стало началом множества интересных событий на Оклендских островах, которые в итоге привели к созданию складов для выброшенных на берег жертв кораблекрушения в будущем. Смерть второго помощника капитана «Инверколда» как пример чудовищных страданий, выпавших на долю команды корабля, послужила причиной мер, спасших в дальнейшем жизни многим другим.
Четырнадцатого октября 1865 года, в то время как капитан Норман и врач корабля «Виктория» были заняты эксгумацией и тщательным осмотром останков Джеймса Махони, пароход «Саутленд», взмутив воду гребными колесами, развернулся и, пыхтя, покинул Инверкаргилл. Его капитан, Джеймс Грейг, самоуверенный шотландец, прибыл на юг Новой Зеландии в 1862 году, до того несколько лет проведя на австралийских золотых приисках, и теперь занимал должность инспектора порта. Будучи чрезвычайно энергичным человеком, он не только выполнил порученное ему задание, но также предоставил пространный отчет, опубликованный новозеландскими газетами. Как доверительно поведал капитан Масгрейв в письме Макферсону, многое в этом отчете его сильно возмутило.
В этом многословном рапорте Грейг, отметив, что по пути на юг «он не видел ничего, кроме привычно сопровождающих суда морских свиней и птиц», сообщает, что в Порт-Росс он прибыл в четыре часа утра 21 октября. Там он нашел вырезанное на дереве послание, из которого узнал, что здесь до него побывала «Виктория», а также бутылку с подписанным капитаном Норманом посланием, где сообщались все подробности произведенного им поиска. Это, безусловно, признается он, привело к «существенному ослаблению энтузиазма» у каждого, кто был на борту «Саутленда». Тем не менее он со своими подчиненными решительно приступил к поискам, в процессе которых были обнаружены следы пребывания там людей в прошлом, которые не заметили команды «Флаинг скад» и «Виктории».
Во-первых, они нашли «каркас лодки, сплетенный из тонких прутьев и связанный воедино полосами тюленьих шкур». Люди Грейга не подозревали, что обнаружили коракл, который Холдинг, Смит и Далгарно сконструировали в ноябре 1864 года, почти ровно двенадцать месяцев тому назад, и бросили, построив деревянную лодку. Второй находкой был шалаш, в котором Холдинг жил в одиночестве, отвергнутый Смитом и Далгарно. «Соломенная хижина площадью в девять квадратных футов», построенная, по предположению Грейга, «не имевшим топора человеком, который кормился морскими блюдечками, чему свидетельством была большая куча раковин». Оттуда тропинка вела на мыс, где они нашли длинный шест с привязанным к его концу пучком сухой травы, к тому времени упавший.
Записав все это, Грейг обратился к следующему делу – очередной эксгумации тела Махони. Доктор Монктон, врач, прибывший с ними из Инверкаргилла, осмотрел то, что от него осталось, и пришел к выводам, которые, как едко отмечает Масгрейв, поистине поразительны. В самом деле, с иронией пишет он Макферсону после прочтения отчета в газете, можно усомниться в том, что они откопали тот же самый труп.
Доктор Монктон заявил, что покойный не был рядовым матросом, что, судя по его одежде, он не имел привычки к тяжелому труду. Волосы покойного были «каштановыми», а не светло-каштановыми, как их охарактеризовал Масгрейв, «скулы не широкие, подбородок не заостренный». Также он оспорил заключение Масгрейва о том, что покойный был католиком, отмечая, что маленький кулон в виде сердечка с заключенным внутри тем или иным памятным предметом не может служить основанием для подобного предположения.
Повторно откопав Махони, команда «Саутленда» затем похоронила его в третий раз – в гробу, который они привезли с собой специально для этой цели. Помимо этого они приготовили табличку, на которой значилось: «ПОД ЭТОЙ ТАБЛИЧКОЙ, УСТАНОВЛЕННОЙ КОМАНДОЙ ПАРОХОДА “САУТЛЕНД”, ПОКОИТСЯ ЧЕЛОВЕК, ВЕРОЯТНО УМЕРШИЙ ОТ ГОЛОДА. ПОХОРОНЕН КОМАНДОЙ “ФЛАИНГ СКАД” 3 СЕНТЯБРЯ 1865 ГОДА». Водрузив ее в изголовье могилы, они оставили бутылку с собственным письмом, затем растопили котлы и двинулись вдоль восточного побережья острова Окленд.
Двадцать восьмого октября после нескольких остановок, чтобы настрелять свиней и морских львов, они бросили якорь в гавани Карнли. В ходе дальнейших поисков они провели две ночи в Эпигуайтте – «чрезвычайно удобном жилище приблизительно двенадцать на восемнадцать футов с большой каменной печью», как охарактеризовал его Грейг.
«Единственное, что вызвало нарекания, – продолжает он, – это очень хлипкие стропила, которые так сильно гнулись во время бури, случившейся во вторую ночь, что наиболее слабонервные члены нашей команды, прежде чем улечься спать, сделали под крышей из веревок сеть, на коей она бы удержалась, если бы упала. Это, – комментирует он, – выглядело весьма необычно и таинственно в свете огня очага».
«Внутри дома мы нашли копченых бакланов и куски тюленьего мяса, – сообщает он далее, – а также множество различных мелких вещей, свидетельствующих о значительной терпеливости и изобретательности, необходимых для их изготовления».
Повсюду вокруг дома кустарник был вырублен, также там были «старая кузница, ямы для углежжения, сыромятня и т. д.» – важное подтверждение тех достижений, о которых писали Райналь и Масгрейв.
