Уилбур Смит - Охота за слоновой костью. Когда пируют львы. Голубой горизонт. Стервятники
Левеллин не улыбнулся и не спешил пожимать руку Канюку, выйдя на берег.
— Здравствуйте, Камбре. Наша последняя встреча в заливе Тринкомали закончилась неожиданно, когда вы покинули нас впопыхах.
— О, но это было в другой земле и очень давно, кузен; я уверен, мы оба проявим великодушие и забудем тот незначительный и глупый случай.
— Я занес на ваш счет пятьсот фунтов и жизнь двадцати моих людей — это вовсе не мелкий и глупый случай. И напомню, что я вам не кузен и вообще не родственник, — резко сказал Левеллин и весь напрягся, вспомнив прежнее негодование.
Но Камбре положил руку ему на плечо и негромко сказал:
— In Arcadia habito.
Левеллин явно боролся с собой, но не мог нарушить свою рыцарскую клятву и наконец неохотно ответил:
— Flumen sacrum bene cognosco.
— Вот так! — гулко расхохотался Канюк. — Неплохо, правда? Если мы и не кузены, то все равно братья во Христе, верно?
— Я испытывал бы по отношению к вам более братские чувства, сэр, если бы положил в кошелек свои пятьсот фунтов.
— Я счел бы это платой за тот ущерб, что вы причинили моей любимой «Чайке» и мне. — Канюк откинул плащ, демонстрируя яркий шрам на предплечье. — Но я склонен прощать, и у меня любящее сердце, Кристофер, поэтому вы получите свое. Даю вам слово. Каждый фартинг из пятисот фунтов плюс проценты.
Левеллин холодно улыбнулся.
— Отложу благодарность до тех пор, пока не почувствую тяжесть денег в кошельке.
Камбре видел решительность в его глазах, а еще один взгляд на ряды пушек «Золотого куста» и строгие очертания его корпуса объяснил ему, что их силы равны и что в бою ему придется несладко, как четыре года назад, в заливе Тринкомали.
— Я не ставлю вам в вину то, что вы не доверяете никому в этом гнусном мире, но пообедайте со мной сегодня здесь, на берегу, и я отдам вам деньги, клянусь.
Левеллин мрачно кивнул.
— Благодарю за гостеприимство, сэр, но я помню, что было, когда я в прошлый раз ответил на ваше приглашение. У меня на борту отличный кок, и его блюда мне больше по вкусу. Однако к вечеру я вернусь забрать упомянутый вами кошелек.
Левеллин кивнул и вернулся в шлюпку.
Канюк расчетливо следил за ним. Шлюпка направилась по лагуне к ручью пресной воды, который впадал в нее в верхнем конце.
— У этого расфранченного ублюдка отвратительный характер, — проворчал он, и стоявший рядом Шредер кивнул.
— Я как никогда рад избавиться от такого неприятного человека и стоять здесь, на берегу, обращаясь к вашей дружбе.
Камбре проницательно взглянул на него.
— У вас передо мной преимущество, сэр, — сказал он. — Что вы здесь делаете и что должен сделать я, чтобы доказать свою дружбу?
— Где мы можем поговорить? — спросил Шредер.
Камбре ответил:
— Сюда, мой старый друг и товарищ по оружию.
Он провел Шредера к своей хижине в роще и налил ему полкружки виски.
— А теперь рассказывайте. Почему вы больше не командуете гарнизоном Доброй Надежды?
— Говоря откровенно, милорд, я в дьявольски трудном положении. Губернатор Ван де Вельде обвинил меня в преступлении, которое я не совершал. Вы хорошо знаете, как он одержим завистью и ненавистью ко мне, — сказал Шредер, и Камбре осторожно кивнул, не давая никаких иных подтверждений.
— Пожалуйста, продолжайте.
— Десять дней назад жена губернатора была убита в порыве похоти и зверской страсти садовником и палачом Компании.
— Боже! — воскликнул Камбре. — Неторопливый Джон! Я знал, что он сумасшедший. Это было видно по его глазам. Настоящий маньяк! Но мне жаль женщину. Это была вкусная булочка. Один взгляд на ее титьки — и у меня в штанах вставала кость.
— Ван де Вельде ложно обвинил меня в этом подлом убийстве. Я был вынужден бежать на первом попавшемся корабле, иначе меня заключили бы в тюрьму и подвергли пытке. Левеллин предложил мне проезд на Восток, где я собирался участвовать в войне на Африканском Роге между Пресвитером и Великим Моголом.
При упоминании о войне глаза Камбре загорелись, как у гиены, почуявшей кровь на поле битвы; он наклонился вперед. К этому времени ему уже надоело искать неуловимое сокровище Фрэнки Кортни, и другая возможность заполнить трюм богатствами привлекла его внимание. Но он не покажет этому позеру и хвастуну, насколько заинтересован, поэтому он отложил это до другого раза и с чувством и пониманием сказал:
— Можете рассчитывать на мое глубочайшее сочувствие и любую возможную помощь.
В голове у него возникало множество мыслей. Он чувствовал, что Шредер виновен в убийстве, участие в котором так яростно отрицает, но, виновен он или нет, сейчас он беглец и преступник и полностью в руках Канюка.
Канюк помнил, каковы качества Шредера-воина. Отличный подчиненный, особенно если вина в преступлении и кровь на руках делают его полностью зависимым от Камбре. Как беглец и убийца, голландец теперь не будет слишком разборчив и чопорен в вопросах морали.
«Потеряв невинность, второй раз девушка охотней задирает юбки и ложится на сено», — радостно сказал себе Канюк, но крепко и дружески пожал Шредеру руку.
— Можете рассчитывать на меня, друг мой, — сказал он. — Чем я могу вам помочь?
— Я хочу разделить вашу судьбу. Я стану вашим человеком.
— С радостью принимаю вас.
Камбре искренне улыбнулся в рыжие усы. Он только что нашел себе охотничьего пса, возможно, не слишком умного, зато свирепого и совершенно бесстрашного.
— В обмен я попрошу вас об одолжении, — сказал Шредер.
Канюк снял руку с плеча Шредера, и взгляд его стал настороженным. Можно было догадаться, что у такого щедрого дара на оборотной стороне значится немалая цена.
— Одолжение? — переспросил он.
— На борту «Золотого куста» со мной обращались самым неприятным и оскорбительным образом. Один из офицеров, смошенничав, выиграл у меня крупную сумму в «Шанс», а капитан и его люди постоянно оскорбляли меня. В конце концов тот, что меня обманул, вызвал меня на дуэль. На борту я не смог найти человека, который бы стал моим секундантом, а Левеллин запретил дуэль до тех пор, пока мы не придем в порт.
— Продолжайте, пожалуйста.
Подозрения Камбре начали рассеиваться: он понял, к чему идет разговор.
— Я был бы очень благодарен вам и считал себя обязанным, если бы вы согласились быть моим секундантом, милорд.
— И это все, о чем вы меня просите? — Камбре не мог поверить, что отделается так дешево. Он уже начинал видеть, какие выгоды принесет ему все это. Он пообещал Левеллину пятьсот фунтов и отдаст их, но только в том случае, если будет уверен, что сможет вернуть их и получить дополнительную выгоду.
